— Извини, я отвезу тебя домой, — пробормотал я, открывая пассажирскую дверь для Элис с опущенными глазами и разрывающимся на куски желудком.

Элис не двинулась с места и я поднял взгляд, обнаружив, что она нахмурила брови.

— Что? — спросил я, и она двинулась ко мне, взяв меня за руку.

— Пойдем, Леон, я умираю от желания познакомиться с парой, которая вырастила такого сильного сына, — сказала она достаточно громко, чтобы они услышали и достаточно убедительно, чтобы вызвать самодовольную улыбку на моих губах.

Я пробормотал «спасибо», закрывая дверь машины и запирая ее, прежде чем проводить Элис в дом, мое сердце бешено забилось.

Мама стояла рядом с моим отцом, поправляя его галстук, а затем повернулась к нам, когда мы подошли. Ее переливающиеся светлые волосы были дикими и свободными, ее глаза сверкали от волнения, когда она смотрела на Элис.

Мама двигалась с грацией королевы, ее голова была высоко поднята, когда она шла вперед, крепко обнимая меня и проводя пальцами по моим волосам. — О боже! Ты набрал больше мышц? Ты стал таким большим. Куда делся мой маленький львенок? — она отстранилась, чтобы полюбоваться мной и широкая улыбка растянула мой рот. — Ты просто самый красивый мальчик в мире, — она поцеловала меня в щеку, прежде чем потянуться к Элис.

Я усмехнулся, когда Элис затащили в мамины объятия, и она начала счастливо мурлыкать.

— Достаточно, Сафира, дай мне посмотреть на нее, — сказал папа и я засунул руки в карманы джинсов, пока он осматривал мою девочку. Или ту, которую он считал моей девочкой. И, возможно, сегодня она и была ею.

— Приятно познакомиться, — мило сказала Элис, протягивая руку.

Отец поднял брови, подался вперед, чтобы взять ее и посмотрел между нами. — Реджинальд Найт, — он сжал ее руку. — Мой сын говорит, что он не использует на вас свою Харизму, это правда?

— Ну, думаю, сначала он пытался, — засмеялась Элис и жар поднялся по моей шее. — Но я думаю, у меня иммунитет.

— Иммунитет… это так? — папа захихикал и солнечный свет озарил меня от этого звука. — Ну, у тебя должна быть очень сильная воля. Конечно, если более сильный Немейский Лев включит свое обаяние, у тебя, несомненно, будет немного больше проблем, чем с нашим маленьким Леонидом.

— Я сомневаюсь в этом, — сказала Элис, все еще улыбаясь и я надеялся, что это правда.

Папа снова засмеялся и я начал понемногу расслабляться.

— В любом случае, мы не будем испытывать ее на прочность. Я не использую свою силу без необходимости. Это признак настоящего Льва, — отец бросил на меня острый взгляд, который прошелся по моей одежде, словно ожидая от нее большего.

— Пойдем в столовую, у нас будет рагу из бородавочника, — ярко сказала мама.

— Ой, мам, я же говорила тебе по телефону… Элис — вегетарианка, — сказал я и она несколько раз моргнула, как будто не совсем поняла слова, которые вырвались у меня изо рта и тем самым сказала, что явно не восприняла этот разговор всерьез.

Папа посмотрел на меня так, будто я проткнул его первенца ржавой вилкой, затем вздохнул и ушел в столовую. Мама задержалась в коридоре, глядя на Элис, словно ожидая, что она признает, что все это была большая шутка. Я уловил, как папа бормочет себе под нос в другой комнате. — Лев-перевертыш с травоядной подружкой? Это безумие.

— Это правда, — сказала Элис маме с невинной улыбкой. — Только кровь фейри или овощи для меня.

Губы мамы беззвучно шевельнулись, затем она быстро кивнула, ее глаза наполнились светом. — Не волнуйся. Мари еще не добавила в блюдо бульон. Отец Леона проследит, чтобы она приготовила для тебя порцию без мяса.

— Спасибо, — сказала Элис, не выглядя обеспокоенной тем, что мои родители явно переживают по этому поводу. Мне тоже было все равно. Она была такой, какой была. И мне все это нравилось.

Мы последовали за мамой в столовую и она наклонила голову к уху отца. Он зарычал, поднялся на ноги с места и исчез в направлении кухни.

Элис рассматривала картины на стенах, изображающие всех Найтов, которые были до нас. У всех мужчин были наши фирменные длинные гривы и каждый из них был окружен тремя прекрасными женами. Три — оптимальное число, всегда говорил мой отец.

В комнату вошла Мари с темными локонами и мягкими чертами лица.

— Привет, мама, — сказал я ей, и она засияла, когда отец направился на кухню.

Элис бросила на меня растерянный взгляд, когда я двинулся обнять ее, а Мари завизжала от восторга, обнимая меня в ответ. Сафира была моей родной матерью и одной из самых известных воровок в Алестрии, но поскольку меня воспитывали Мари и Латиша, я испытывал одинаково сильные чувства ко всем им. Латиша появилась из кухни секундой позже, ища меня. Ее волосы были коротко подстрижены, а смуглая кожа шеи подчеркивалась золотым колье поверх облегающего платья.

— Мой детеныш! — она тоже обняла меня, и вскоре, я оказался зажатым между всеми тремя моими матерями, которые расчесывали мои волосы и ворковали надо мной, их голоса наполняли мои уши.

— Он такой сильный.

— Такой красивый.

— Посмотри на эти мускулы, ты видела, Латиша?

— Да, однажды он будет таким же большим, как его отец.

— И таким же сильным!

Элис стояла в стороне, глядя между нами с озадаченным выражением лица. Мари и Латиша обрушились на нее секундой позже, осыпая ее комплиментами и гладя по волосам. Она принимала все это на ура и клянусь, я влюбился в нее еще сильнее.

Папа вернулся, чтобы сесть во главе стола и тяжело прочистил горло. — Ну что, поедим?

— Конечно, любовь моя, — Мари прильнула к нему, чтобы поцеловать в щеку, расправляя при этом складку на его рубашке. Латиша прильнула к нему, поцеловав в другую щеку и уложив его золотистые волосы на плечи. Моя мать опустилась рядом с ним, взяв его за руку. Она не была лучшей кухаркой и отец никогда не ожидал этого от нее. Он даже не использовал свою Харизму на своих женах, они просто были так чертовски влюблены в него, что их натуры Львиц заставляли их ластиться к нему.

Моя Харизма была практически постоянно включена и я знал, что отец этого не одобряет, но он не одобрял все, что я делал, так какая же разница?

Мы с Элис заняли свои места по одну сторону стола и она сразу же нашла мою руку и ободряюще сжала ее. Было так приятно, что она здесь. Папа вел себя не так уж плохо. Обычно он находил пятьдесят поводов для недовольства, прежде чем я успевал войти в дверь. Пока что эта ночь была серьезным успехом.

До моего слуха донесся гул мотора, и я нахмурился, когда в окне мелькнули фары.

— Кто это? — спросил я, когда входная дверь распахнулась и до меня донесся звук тяжелых шагов.

Мой брат Роари вошел в комнату и я чуть не сломал зуб, так как моя челюсть крепко сжалась.

Ради всего святого, у меня была только одна просьба на сегодняшний вечер! Чтобы его здесь не было.

Его волосы были темными и блестящими, телосложение больше моего; он был на полдюйма выше меня и с неизменным выражением героя войны на идеально точеном лице. Его кожаная куртка натянулась на его мускулах, а его аура кричала о доминировании.

— Привет, братишка, — сказал он, заметив меня, а затем склонил голову перед папой, как придурок. Папа издал низкое урчание и я зарычал в ответ, крепче сжимая руку Элис.

Сафира вскочила на ноги и бросилась обнимать его, воркуя громче и с большим энтузиазмом, чем она делала это для меня. И она была моей чертовой биологической матерью. Мари была его.

— Ты же не против, если я загляну к вам на ужин, правда, мама? — то, как он сказал «мама», было таким чертовски собственническим. Как будто она принадлежала ему больше, чем мне. И судя по ее влюбленным глазам, она чувствовала то же самое.

Трахни утку.

— Конечно, нет, дорогой, — мило сказала она, выдвигая для него стул напротив меня.

Он опустился на него, откинувшись назад и положив руки на сиденья по обе стороны от себя. Его взгляд устремился на Элис и страх закрался мне под кожу. Может, Элис и не стала раньше жертвой моей харизмы, но Роари лучше контролировал свою и вибрация, которую он излучал, была очень мощной. Я ненавидел, когда он приходил ко мне в Академию Авроры, потому что все мои Минди бросали меня, как мешок с дерьмом, чтобы служить ему.