— Сударь, — обратился я к нему. — Вы мне понадобитесь. Вы пойдёмте со мной. И будете делать то, что я скажу. Будем инсценировать, например… сбор грязной посуды по номерам.

— Я… не могу. Это недопустимо!

— Да, недопустимо, но за эту услугу я заплачу вам щедрые чаевые в размере двухсот рублей. И сделаю так, чтобы вас не уволили после всего, что произошло. Хотя могут уволить, уж поверьте. По рукам? И бросьте уже этот канделябр!

Терпеть не могу мотивировать персонал через угрозы, но иногда это работает.

Мы взяли тележку, выехали из зоны ресторанов, спустились на лифте, проехали по палубе и вошли в коридор нашего сектора.

— Куда дальше?

— Тихо! — цикнул я. — Нас слышат. Говорить буду я.

Посреди коридора стоял воин в бронированном экзоскелете. Красно-коричневой расцветки, фамильной у частной армии князей Болотниковых. Он был на полголовы выше ростом, а из-за механизмов был всего немного шире меня в плечах. Суставы, активная броня, оружейные ящики — всё новейшей конструкции. На одном предплечье огромный выдвижной штык-нож, на другой — что-то вроде роторного пистолета-пулемёта. Такого бойца лучше не злить. Разметает в мокрые брызги в один момент…

Причем тут только технологические решения, никакой магии. Оттого было даже более зловеще, чем обычно. А ещё было забавным видеть здоровенную пачку купюр, криво торчащую из нагрудного кармана. Явно нашёл где-то и слегка «полутался», как говаривали игроманы в моей прошлой жизни.

Рядом суетился метрдотель, открывая для него дверь за дверью.

И именно в этот момент они открывали дверь моего «эконома». Дверь, за которой стоял сейф, в котором лежали две бутылки алкоголя.

Значит — атакуем!

— Что за безобразие! В номерах вообще не прибираются, — начал я прилюдно отсчитывать официанта.

— Тут проверка идет, — промямлил он — подыграл, мгновенно подхватив тему, надо отдать ему должное.

— Мне без разницы, что проверка. Плевать.

— Но как я…

Не то, чтобы мне было не страшно — но скорее, я почувствовал азарт на фоне прилива стрессового адреналина. Проезжая мимо открытого номера, я услышал оттуда.

— А что в сейфе? Открывай.

Воин в экзоскелете был совсем молодым, судя по голосу. Типичный хунвейбин, наверное.

И метрдотель тоже молодец. Сориентировался быстро.

— Странно… но номер пустой. Выходит, съехали. У нас есть несколько незаселившихся. Там ничего нет, скорее всего.

— Всё равно открывай!

— У меня нет ключей… дубликаты ключей сейфов у капитана.

— Так бегом к капитану! Хотя стоп. Открой ещё парочку соседних номеров.

Позади я услышал голос Омелии фон Огюст. Ну, за неё я был ещё более спокоен, чем за остальных своих спутников.

— Кто там? О, мон шер, какой мужчина! Как я люблю мужчин в броне…

Впереди оставалось ещё десять метров до полулюкса, который был в конце коридора.

— Вот здесь, — приказал я. — Заберите посуду.

Я тем временем дошёл и дёрнул за ручку двери полулюкса. Заперто. Постучал.

— Кто там? — раздался голос Ангелины.

Я поджал губы, выражая недовольство, жестом подозвал официанта. Тот тут же прильнул к двери:

— Эм… обслуживание номеров, мне сказали, что у вас есть грязная посуда?

Ангелина открыла дверь. Она была в костюме уборщицы со шваброй наперевес, и, увидев нас, едва не прыснула со смеху. Я же указал глазами в сторону коридора, и она коротко кивнула.

Уже оказавшись в номере вместе с официантом, я тихо спросил:

— Где Светлана?

— Пока ванной. Ты думаешь спрятать её…

— Ага. Под столиком официанта. Она худенькая, поместится. Увозим ее отсюда.

— А куда?

— На конюшню. Ты просто пойдёшь с нами.

Ангелина кивнула.

— Рискованно, но… разумно. Они, вроде бы, не пользуются «Ищейкой», но мало ли.

— А Рустам где?

— На смене, работает. Ну всё, я достаю Свету…

Девушка юркнула из ванной, залезла под покрывало выдвижного столика как раз, когда в коридоре снова послышались сервоприводы воина-ревизора.

Мы выехали в коридор. Вот теперь — уже стало намного страшнее. Мне всегда гораздо страшнее за других людей, особенно тех, кого посчитал близкими, чем за себя. Сам-то я как-то за себя постою.

Воин недобро зыркнул на меня — я понял, парень был молодым, моим ровесником. Я коротко и с долей уважения кивнул, потом указал официанту в комнату Омелии.

Официант спросил:

— Есть посуда, мадемуазель?

— О, да, мой дорогой, возьми вот эту тарелочку и стакан! — моя полюбовница расплылась в улыбке.

А мне навстречу уже спешил метродотель со связкой ключей.

— Я нашёл! Нашёл ключи!

— Сейчас! — вякнул из соседнего номера воин.

Я жестом скомандовал официанту повернуть в мой номер, нагнав метродотеля у самой двери. Официант въехал вместе с тележкой первым, едва не оттолкнув его. Я — следом. Выудил свой собственный ключ, крутанул. Открыл сейф, вытащил чемоданчик и планшет, засунул вниз, в объятия спрятавшейся Светланы.

Метродотель смотрел на это с вытаращенными глазами.

— Сдашь — прикончим, — тихо сообщил я, и вышел из номера.

И в коридоре нос к носу столкнулся с воином.

— Вы чего там возитесь? Зачем ты сюда заехал? И ты кто такой?

— И тебе добрый день, — процедил я. — Это мой номер, когда хочу — тогда и захожу.

— Да? — слегка опешил вояка от такой наглости и кивнул на официанта. — А мне сказали, что пустой. А чего тут пусто?

— Чтобы водить женщин, — сказал я, и практически не соврал. — Тебе не понять.

Надо будет потом для проформу с Омелией разок и на этой койке… А тактика наезда оказалась рабочей. Шанс схлопотать стальным кулаком в череп был ненулевым, но солдатик, привыкший, что с ним на борту все сюсюкаются, тут же присмирел. Видать, подумал, что человек перед ним действительно настолько важный и крутой, что может дерзить самому солдату армии Болотниковых.

— Чё? А этот чего здесь?

— Тарелка, — продемонстрировал официант пустую посуду, которую забрал у Омелии.

Тот зачем-то приподнял её, едва не раздавив усиленной перчаткой, грохнул обратно на столик.

— А. Вали давай скорее, — сказал и грубовато толкнул тележку.

Я подумал, как бы его уронить. Куда именно приложить удар, в какое сочленение. Экзоскелет даёт преимущества в нанесении ударов, поднятии тяжестей, ходьбе на длинные расстояния, но зато добавляет вес, и при должной сноровке повалить его не составит труда. Причём коридор узкий, можно повалить так, что подняться он не успеет — за это время, например, переехать горло колесом от тележки…

Нет. Слишком много рисков. И ладно бы рисков для меня — для Светланы.

Если надо будет — разберусь с ним позже. Сильно позже.

Дверь в полулюкс открылась, из комнаты вышла Ангелина со шваброй наперевес.

— Ой, — сказала она и отшатнулась к стенке.

А хорошо сыграла, надо сказать!

— Вали тоже! — приказал воин, заламываясь в следующую комнатку. — Я же сказал — освободить коридор!

Ангелина успешно свалила — протиснулась, пошла дальше. В коридор вышли порознь — я, официант и Ангелина. Погода портилась, началось небольшое волнение на море, моросил дождь. Я приказал официанту бросить тележку.

— А как же?..

— А вот так. Свободен. Рассчитаюсь позже. А ты пока шмотки не снимай, потом снимешь, — обратился к Ангелине. — Где-то здесь второй.

— Ш…шмотки? Потом снимешь? Александр, где ваши манеры. Ну и как мы будем добираться до этой конюшни?

— Она вон там. Второй ряд контейнеров.

Мы посмотрели далеко вперёд. В полутьме вдалеке, в грузовом отсеке лайнера светились лампы ограждения. А над ними плыла луна, проглядывающая через чёрные тучи.

И не только через тучи. Какая-то ещё мелкая слабо светящаяся дымка плыла между луной и облаками.

И тут прямо мурашки пробежали по спине. Не, я прекрасно помнил, «почему люди не летают, как птицы». Точнее, почему вообще здесь не летает ничего, кроме птиц и насекомых. Почему в этом мире слово «самолёт» — примерно как «звездолёт» из прошлой жизни, полу-фантастическое приспособление.