Да уж, подумалось мне, ну и диалект.

— Так вы чего, по домам сидите? — хмуро произнес я. — Давно собрали бы большую охоту и загнали уже дикую тварь.

И я услышал, то, что пожалуй уже готов был услышать.

— Так как же, пойдем мы? — удивился старик. — Лошадей мало, машины старые, у пары человек, и ни оружия справного. Всё у господ, а они по крепостям сидят. А пули его не берут. Нанимали мы вольного стрелка, со всех дворов имперок ему собрали, так он не взялся, задаток вернул, говорит, простые пули не берут зверя, о шкуру плющатся. Он нас сам задерет скорее, Живодер же.

— Собаки тут есть? — хмуро спросил я.

— Так их первыми передавил Живодер ненасытный, а потом и за людей взялся, — старик только рукой махнул. — Нет тут собак, и с иной живностью туго. Может в Номоконовске, у старого графа остались. А прочие, кто мог, сбежал уже, а мы вот прячемся. Молодой господин Замойский собирал охотничью партию в прошлом годе, зверя отогнал, но вот нет их светлости уж дома как полгода, вот Живодер снова к нам повадился.

— А вы сами? — хмуро спросил я.

— А что мы сами? — удивился старик — Видели ли вы того зверя? Пасть как ворота, от поступи его вода в чашках дрожит, вой его выстужает кровь…

— Да ладно! — удивился Рустам. — Что прям, зверь такой?

— Такой, такой! — дед, энергично закивал головой. — Князь наш, бывало, пришлет всадников эскадрон быстрого реагирования, или мотострелков, так зверь скроется в холмах, а как уйдут они, возвращается. Так и сейчас будет. Ну да, мы в домах схоронимся, чего и вам советуем. Ужас живой — вот зверь, извержен из западных долин мертвых силой нечеловеческой и рука простого человека его не поразит.

— Ладно, — процедил я. — Это мы еще посмотрим, кто кому тут паразит. Где тут дорога на Номоконовск? Там?

Старик только руками замахал:

— Да неуж-то вы зверя не боитесь?

— Пусть он нас боиться, — процедил я, со смешанными чувствами глядя на старого дурака, понадеявшегося ужиться со своим страхом. Вот не думаю, что получится.

— Там Номоконовск, — старик указал пальцем. — Пять вёрст, через перевал, только это не дорога, а так, тропа козья. А если по проезжей дороге — вокруг хребта тридцать вёрст. А лучше бы вам, славные господа, с улицы уйти хоть до заката. Мало вас с ним совладать, от чистого сердца предупреждаю.

— Идите в дом, — произнесла вдруг Ангелина. — Теперь это наше дело.

Старик какое-то время смотрел, как мы уходим, а потом снова скрылся в доме. Надеется переждать лихо за деревянными ставнями.

— Нда, — протянул Рустам. — Такой вот, так вот по темным углам хоронясь, тихой сапой возьмет и всех вокруг переживет.

— У него там женщины, — произнесла Ангелина. — И дети.

— Это да, — не стал спорить Рустам.

— Ладно, — строго произнес я. — Раз тропа, пойдём пешком. Поспешим. День скоро к вечеру. Скоро закат, а там и ночь.

Да. И вернется зверь. Нужно собрать всё, что можем, до заката. Противник нам выдался нешуточный. Любая помощь будет кстати. Надеюсь, мы её на том берегу найдем.

Решили не возвращаться за машиной — дорога была не самой простой, и ушатать свежекупленную «Антилопу» и лишиться техники перед возможно затяжной битвой со зверем было бы не самым разумным решением. Мы перешли мост, поднялись вверх по дороге по склону, почти до линии деревьев на низком перевале и отсюда открывался возможно, лучший, самый впечатляющий вид на Долину Духов. Солнце висело прямо над несущейся вниз среди белых откосов Лаурой, мерцая на склонах среди отчаянно яркой зелени на берегах.

И похоже, я видел то, чего пока никто здесь не замечал.

— Ого, — произнес я озирая свой край. — Внезапно.

— Что там? — Ангелина резко обернулась. Рустам тоже повернулся, но не спеша, он знал, что рядом опасности нет.

— Что ты видишь, Ангелина? — произнес я показывая ей сияющую под нами долину в чаше меж невысоких гор.

— Реку. Холмы. Лес. Что еще? — Ангелина понимала, что ее предположения либо неверные, либо не полны. И ждала верного ответа.

— Я вижу речную долину среди меловых холмов, с достаточным плодородным слоем, отличной инсоляцией и обилием воды. Я бывал в Солнечной долине в Крыму, и в долине Массандры. Доводилось, видеть долину Роны… — Я не стал упоминать, что было это не в этой, а в предыдущей жизни, и чуть не проговорился ещё и про долину Напа в Калифорнии и Австралийский Баррос. — Я вижу виноградный край, Ангелина. Благодатнейшую землю для произрастания виноградной лозы, в общем. А в меловой толще, вроде этой, сооружаются лучшие винные погреба.

— Когда вы это все успели увидеть?.. — удивился Рустам, но спорить не стал.

— Действительно? — удивилась Ангелина. — А почему тогда здесь ничего такого не выращивают? Я видела только рапс и персики. И овцепасов. Сухой закон же только ввели?

— Нет, тут что-то другое, — проговорил я, с вожделением глядя на мою, да черт бы все побрал! Мою долину! — Мы все выясним и с этим разберемся.

Какая же мощь — и просто под ногами. Вся сила Земли и Неба, Огня и Воздуха сходится в этом месте. Напитки этой земли способны концентрировать выход всех Протоэлементов. Я знаю, я чувствую. Не зря я учился в моей Альма Матер, я способен узнать плодоносную территорию, увидев ее. Это могучая сила, способная повергать Империи, и вот она передо мной, девственная и открытая, приходи и бери!

И я возьму её, уж не сомневайтесь. И Сухой Закон мне не указ. С тем, что я смогу вырастить на этой земле, я сам себе сюзерен и самодержец.

Начнем с производства, потом со сбыта, и когда пойдут продажи, я решу любую финансовую проблему. Я построю бизнес-империю. Вина Шато де Онисов, вина Сокровенной Долины, вина владения Фламберг, брендинг будет на любой вкус. Уж это я умею, строить корпорации.

— Ты будешь моей, — прошептал я, чем слегка смутил и даже напугал стоящую рядом Ангелину.

Ну да, ничего здоровый румянец Ангелине к лицу.

Когда я приберу к рукам каждый клочок сей благословенной земли, я построю здесь свое королевство. А может и империю. С той мощью, что эта земля мне обещает, я буду живой атомной бомбой, почти бог. Чем я не основатель могучей династии?

Вот убью только волка, так сразу и начну.

Мы шли долго. Уже когда показались крыши Номоконовска, живописного городка за низким перевалом, зверь показался нам при свете дня.

— Ах, тыж, твою же мать, — не сдержался Рустам, вдруг обернувшись — Да он же за нами по следу идет!

Мы все развернулись, подняв оружие, и я впервые ясно увидел зверя Живодера, бич Сокровенной долины. Твари, низвергнутой нечеловеческой силой, об шкуру которого бессильно плющатся пули.

И судя по тому, что я видел перед собой, зверь был тварью именно из таких.

Зверь не был волком. Наверное.

И, честно говоря, по первому взгляду было понятно, что мы не сможем завалить его тем, что у нас было на руках.

Четырнадцать патронов в магазине у Рустама, два патрона в стволах моего обреза, и еще шесть в патронташе на груди, шесть патронов в барабане револьвера Ангелины. Еще шесть в патронташе на её поясе, но сомневаюсь, что она успеет перезарядить барабан, если тот опустеет. И я сомневаюсь, что сам успею перезарядить обрез, мне-то стрелять придется почти в упор…

Живодер был размером с лошадь, в целом песочного, пустынного, что ли, окраса, длинная крокодилья пасть, полная кривых белых зубов, костяной панцирь на теле в тигриных полосах, в оспинах и кольцевых трещинах от ранее попавших в панцирь пуль. А стреляли в него, видимо, не редко. И еще огромные, когтистые лапы, с крупными чешуями на суставах.

Может, мы его и завалим при сближении. А что, если нет? Сойдемся с ним в ножи? Ангелина из этой мясорубки точно не выберется.

— Отходим, — негромко произнес я — Не теряем его из виду. Город близко.

Зверь, свесив длинный красный язык почти до пыли на дороге, следил за нами с перевала, который мы перешли десять минут назад. А потом, резко метнувшись в кусты, пропал из виду в одно мгновение. Если бы моргнул — решил бы, что зверь в воздухе исчез, только пыль повисла над дорогой.