— Ишь ты, как складно говоришь. И кто послал?

— Болотниковы, — ответила Ангелина. — Причëм, кто-то из пермских.

Пермские, в отличие от северных и балтийских, слыли бОльшими бандитами и беспредельщиками ещё до прихода Сухого Закона. Капитан поменялся в лице, снял фуражку и почесал седой затылок.

— «Пермских», эк вы со знанием дела. Вы прямо разбираетесь? А он прямо вам так и сказал… И что прикажете делать?

— Просто поверить, что иного выхода не было, капитан, — вздохнул я. — Теперь нам с этим дерьмом на душе жить, а не вам. А мы доверимся вам и не побежим в ближайшем порту с корабля.

Хороший, всë же, нам попался капитан. Согласился, договорились мы с ним…

Жизнь на корабле вернулась в прежнее русло. Прослушали мы и ту самую лекцию Надежды Крестовоздвиженской. Знойная рыжая красотка так грозно зыркала на меня на слайдах про сексуальные излишества как одну из причин алкоголизма, что я даже подумал, а не намекает ли она на что-то.

— Спроси, подойди про сексуальные излишества, — толкнула меня в бок Ангелина. — Может, перепадëт чего? Всяко лучше этой твоей воблы.

Ну, я и подошëл — подсел во время ужина, как раз, когда играла романтическая музыка. Пожалуй, львиная доля моего интереса к общению была вызвана новым образом Надежды Константиновны: на этот раз она осмелела и надела с глубоким, прямо-таки очень глубоким декольте.

— Меня так впечатлило ваше выступление, Надежда Константиновна. Подскажите, как именно вы к этому пришли? И почему вы отправляетесь в этот новый мир совершенно одна?

— Я не одна, я со своими драгоценными девочками…

— Понимаю, но я в другом смысле. Меня всё донимает вопрос — что именно вы имели в виду под сексуальными излишествами? Какие из них вам кажутся наиболее ужасными?

— Даже не пытайтесь подбить ко мне клинья! — насторожилась она. — А вообще… Вы… мужлан и бабник, де Онисов, крутите шашни сразу с двумя!

— Во-первых, не с двумя, а с одной, с Ангелиной меня связывают исключительно деловые отношения. А во-вторых…

— А с этой актрисой?

— Исключительно физиологические, — признался я. — Без доли романтики, простая животная похоть.

— Фу, как непристойно! Не хочу про это слышать! И поднимите уже, наконец, глаза!

Она ощутимо покраснела от разговора на такие темы и от того, что я беспардонно пялюсь ей на грудь. В тихом омуте — черти водятся, понял я. Что ж, я люблю разгадывать ребусы и решать сложные задачи — запланировал решить и эту.

Но последующие попытки «подбить к ней клинья», как она выразилась, на корабле не увенчались успехом. Один раз только приоткрылась, сказала, что вдова уже семь лет, и что муж погиб от коклюша спустя две недели после свадьбы. И почему-то всё больше казалось, что мужчин у неё с тех пор так и не было…

Так или иначе, недостатка в женском внимании я не испытывал. С Оливией мы исследовали разные не вполне подходящие для занятий любовью помещения, включая прачечные третьего класса, спасательные шлюпки, машинное отделение и уже знакомое по приключению стойло коня Антона Замойского.

Мы успешно пришвартовались в Митрофановске, в первом порту Российской Атлантиды, выгрузив там половину третьего класса, потом проплыли пару суток и разгрузились в тропическом Сан-Себастьяновске ещё раз. Удалось выйти и прогуляться — закупить некоторые бытовые вещи, экзотических фруктов и обменять один из слитков на наличность.

А народ в порту был специфический. Я сперва заметил целые группы моряков — здоровенные, плечистые, в два с лишним метра, но не негры и не мулаты, а с каким-то незнакомым, чуть ли не бледно-синеватым оттенком кожи. И одеты были как настоящие викинги.

А потом вспомнил, вытащив из памяти реципиента, и аж присвистнул. Это же были атланты, коренные жители этих мест! Вернее, их потомки, изрядно смешавшиеся с европейскими колонизаторами. Одна из полдюжины незнакомых человеческих рас с материков, которых в моём прежнем мире не было.

В покерном клубе в седьмое моё посещение я услышал фразу, которая заставила меня насторожиться.

— … Так ведь гражданская война начинается. Старые рода против Болотниковых и Демьяновых закусились — в Новой Парме уже стычка была.

— Из-за наследницы? — спросил тот седой усатый полковник. — По британскому радио передавали, что пропала без вести.

— Ох, полковник, меньше слушай радио стран-изгоев. Наверняка она в безопасном месте. Но некоторых несогласных в столице уже наверняка перерезали. Помнишь, как в тридцать седьмом, когда дядя с племянником спорили?

В тот момент я серьёзно озаботился, как там дела у отца и дяди… Но вестей пока что никаких не было. Мрачные разговоры прервал капитан:

— Александр же у нас уже больше пяти раз побывал? Значит, не новичок. Значит, имеет право на два приглашения в клуб. Как раз скоро новые пассажиры будут — можете приводить.

К концу второй недели мы пережили второй шторм, не менее мощный, чем первый, проплыли мимо Кубы и день ожидали очереди в Великом Американском Канале.

А уже после встали на короткую стоянку в Дарьенске — столице Российской Панамы. Мы с Рустамом вышли всего на два часа, прошлись по набережной. Зашли в оружейную и закупили патроны — серебряные и простые, а рядом с магазином паренёк раздавал газеты. Я не глядя взял одну и кинул в сумку.

Здесь я с удивлением увидел значительное количество людей скандинавского типа внешности, чуть ли не в национальных шотландских килтах. Играл уличный музыкант-волынщик, да и старинные домики вдоль берега были весьма характерные, кирпичные, остроконечные. Спросил у Рустама, он ответил:

— Так мы же этот порт с недостроенным каналом у Шотландии перед второй европейской выкупили. И городки в Океании тоже. По истории двоечником был, что ли, Петрович?

— Ага, — неопределённо ответил я.

По местной истории я точно был двоечником. Да и вообще вся не сильно важная информация про этот мир из моего мозга основательно повыветрилась. Остались только сухие, полезные в практики навыки.

Когда мы возвращались — то столкнулись с весьма серьёзной процессией. Спереди шли три грузчика с сумками, баулами и прочим. Одна скромно одетая, но с весьма суровым взглядом женщина средних лет — явно кто-то из прислуги. Следом — «квадрат» из четырёх крепких телохранителей и ещё двое сзади, внутри которого к трапу шла пара.

И это был совсем новый для корабля сорт людей. Парень и девушка. Оба — блондины, оба — чуть пониже меня ростом, спортивные, сосредоточенные. Она — ровесница, он, пожалуй, чуть старше меня. Я не понял, были ли они парой, либо же родственникам, но от них прямо-таки веяло аристократизмом, причём холодным, выдержанным, стильным, без снобизма и нуворишизма, как у какого-нибудь Замойского. Старые, серьёзные рода.

Интуиция на этот раз подсказала: таких людей стоит держать на своей стороне. А возможно даже сделать своими друзьями — с оглядкой, с осторожностью.

Поймал взгляд парня, коротко кивнул — он ответил. Девушка обратила на меня внимание уже на корабле, когда я шёл мимо, ей я улыбнулся и тоже кивнул. Она кивнула в ответ, ответив слегка холодной улыбкой.

— Серьёзные, — покачал головой Рустам.

— Не узнаёшь, кто они? По гербу, или, может, что-то ещё?

— Что-то припоминаю. из каких-то старых колониальных кланов Америки и Океании.

— Надо знакомиться. Если можешь — разузнай, кто они, и чего?

— Хорошо.

Они вместе с телохранителями заняли целый блок кают люкс и полулюкс класса палубой выше нашего. Рустам через своих рестораторов и прислугу тем же вечером узнал, как их зовут, и, забежав в номер в перерыве, рассказал.

— Артемий и Северина Пржевальские. Родственники, то ли двоюродные, то ли троюродные брат с сестрой. Он — вицеграф. Отец Артемия — Ян Пржевальский, очень серьёзный человек. Граф в Нововаршавском княжестве, промышленник, землевладелец и прочее.

— И куда они плывут?

— Не поверите — они тоже в Югопольск! Вернее, только Северина. Она тут обучение закончила и едет возглавлять филиал их семейной компании.