От «зависания» меня спас дядя — выхватил из рук телефон и выкинул в окно ровно в тот момент, когда мы проезжали по мосту через очередной канал.

— Э⁈ Ты чего⁈

— Что, не налюбовался? Хочется подольше основную улику в руках подержать? Свой я тоже выбросил. Ты же мне, блин, додумался это фото скинуть!

А я тем временем кое-что начал вспоминать. Видимо, фотография разблокировала часть воспоминаний, выключенных эликсиром.

В общем, вчера всё происходило примерно так…

…На дуэль меня вызвали через пять минут после начала дружеской попойки, ночью, в душном и тёмном помещении алхимического факультета. В том числе и поэтому я всегда против бытового употребления алкоголя — все очень быстро вышло за пределы разумного.

Когда празднование получения нашей группой звания «отличник» перешагнуло через полночь, всех потянуло на приключения. Ну, наша группа и забралась в здание академии, однокурсники сломали дверь родимой кафедры алхимии и распили все, что нашли подходящего и бесхозного на полках с эликсирами.

Очень быстро отборная алкохимия ударила в головы буйных студентов.

И понеслось.

— Дионисов! Дионисов! Какого черта? Ты не слышишь, что ли? Дионисов! Я кому говорю⁈ Нет, вы посмотрите на него! А ублюдкам следует слушать, если к ним обращается природный дворянин!

Я это четко услышал, потому что внезапно именно в этот момент вокруг стало очень тихо. Все разговоры прервались.

Это Козлович, и уже пьяный в хлам. Ворованный из лабораторных шкафов алкоголь развязал ему язык и остановил разум. И это услышали все.

Черт бы его побрал, идиота! Теперь я не смогу просто пропустить это мимо ушей, как бессвязный пьяный треп. Я не могу себе это позволить. Слишком долго я возводил здание своей репутации в Университете.

Я с громким стуком поставил свой стакан на полку — с невинным виноградным соком, кстати, максимум что могу позволить себе в личной жизни — и в наступившей тишине приблизился к Козловичу. Совершенно трезвый, естественно, и очень злой.

— Похоже, — произнес я, — ваш язык, Козлович, скачет впереди вас, опережая мысли. Вы же не будете против, если я накажу эту брехливую шавку?

— Чего? — тупо отозвался Козлович, а потом получил двумя сложенными перчатками по морде.

Вот так, скотина, давно я этого хотел.

Да, я бастард. Я столько не выпью, сколько вмещает бронированное пузо прирожденного алкаша, простите, аристократа. Но не тебе, подворотный дворянчик, мне об этом напоминать. Никто из здесь присутствующих этого не посмеет.

— Козлович! — воскликнула вздорная девица с соседнего факультета, ей я, похоже, тоже успел непростительно насолить — кажется, не стал взасос целоваться за дверью. — Неужели ты это просто так оставишь⁈

Козлович оторвал ладонь от покрасневшей щеки и прошипел:

— Дуэль! Сейчас! Немедленно!

— Желаете стреляться? — процедил я. — Мечом-то я в момент вам голову снесу.

Взгляд Козловича заметался, понял вдруг, шавка, с кем связался? Но внезапно взор его озарился.

Что-то придумал. Что именно?

— Пускай безземельные стреляются, — презрительно бросил Козлевич. — Нам, отличникам академии, больше подходит благородная алхимическая дуэль. На эликсирах гроссмейстеров!

Вот козёл. Нашел-таки моё слабое место. Ведь я по специализации — экономист алхимических процессов. И эликсиры пробовал далеко не все.

В наступившей тишине кто-то пробормотал:

— Парни, ну что вы. Это уже за гранью разумного… Мало того, что это карается смертной казнью…

— Я настаиваю! — внезапно истошно заорал Козлович.

Я бросил перчатки, которыми бил ему морду, на стол.

— Несите, — усмехнулся я. — То, что вы там настаиваете. Что есть в шкафах интересного?

Сокурсники, пошушукавшись и обшарив полки шкафов, притащили две колбы с алым, как кровь дракона, содержимым.

— Что это? — нахмурился Козлович, но я не позволил ему соскочить.

— Какая тебе разница? — я взял одну из колб. Перешёл обратно на «ты», чтобы моя явная грубость уже не оставила ему повода повернуть назад. — Пей! И не смотри на этикетку! Или будешь извиняться?

Что это был за эликсир — я осознал чуть позже. Есть напитки легкие, а есть такие, с которыми не каждый может совладать. И «Кровь Дракона» — как раз из таких. Наши шансы уравнивались, мы были в одинаковой опасности.

— Да к черту это всё, — процедил Козлович, подхватывая оставшуюся колбу.

Вот тогда я и заметил среди окруживших стол вчерашних студентов её. Пламя во тьме, солнце на рассвете, звезду среди облаков. Она была здесь совершенно неуместна, она точно не училась с нами, но она здесь была.

И в её взгляде было волнение — в нашей дуэли она переживала и болела именно за меня. Она следила за каждым моим движением голубыми бездонными глазами.

Я не мог колебаться под этим взглядом. Я опрокинул колбу со смертоносным содержимым в рот, и вкус красного вина пробил меня насквозь.

Содрогаясь от обжигающей нутро боли, я увидел взгляд Козловича. Он мне подмигнул, и я вдруг понял, что умру с секунды на секунду, потому, что вся мощь эликсира гроссмейстеров обрушилась на меня.

А когда смертная тьма отступила, я оказался совсем другим человеком.

Я вспомнил взрыв яхты и миндальный привкус на губах. Вспомнил то, кем я был…

…Я — лев. Лев бетонных джунглей. Я — корпоративное чудовище. Я стирал с лица земли целые страны и перемещал народы. Мои корабли, мои ракеты, самолеты, банки, дома, небоскребы, реакторы, порты и космодромы, всё моё…

А потом я понял, что она продолжает за мной следить. Моя темная звезда. Я, абсолютно не контролируя себя, бросил пустую колбу на пол, раздавил стекло в мелкие осколки и, резко приблизившись к ней, наклонился к изящному ушку и прошептал:

— Ma belle chérie, милостивая сударыня. Очаровательная. Великолепная. Сладкая моя. Жаждете ли вы пережить самую незабываемую ночь в вашей жизни?

Так, стоп. Это я, что ли, так говорю? Да что за дьявол в меня вселился⁈ Я бы в жизни не рискнул так подкатить.

А аромат от её волос какой! Сдохнуть можно! Ты понюхай! Понюхай! Оно того стоило!

А? Чего стоило?

Но больше всего меня поразили её слова. Ответ, какого никто бы и не смел ожидать в своём уме:

— Если кавалер дает слово…

Признаться, лицо принцессы до сих пор запечатлелось в памяти не полностью. «Как мимолётное видение…» Чувство нежности, чего-то волнующего — это тут же вспомнилось, да. Но подробности как будто целенаправленно стёрли.

— Не простят, — констатировал я. — И захотят устранить как важного свидетеля оплошности… Как думаешь, быстро до них дойдет?

— Всё зависит от того, насколько быстро начнут тебя искать. Какой у Болотниковых арсенал, инструментарий — одним богам известно. Технологические магнаты. Завтра! Вот представь, что завтра они узнают?

— Болотниковы? — не понял я, но тут вспомнил слова Георгия.

О моей причине бегства мы переговорили пока что только в общих чертах. Память о местном кланово-родовом раскладе «подгружалась» весьма медленно. Дядя вздохнул, почуяв, что сейчас придётся озвучивать очевидные вещи.

— Ну… Ты же не думаешь, что Император прикажет тебя убить? Он нас не то, чтобы любит… жалеет. Никогда бы не стал.

— Дядя… — напомнил я, и дядя кивнул.

— А, опять эта выборочная амнезия, понимаю. И тройка по истории и политологии. В общем… Из того, что мы знаем. Болотниковы владеют Пармским княжеством и десятком старых колоний, так? Одно из последних не подвассальных, самое большое из старых княжеств по населению и территории, много природных ресурсов, так далее. Союзник, друг короны, и прочее. Именно поэтому Император с момента рождении… Марины Дмитриевны надеялся на династический брак.

Я кое-что вспомнил и пораскинул мозгами.

— В случае которого неизбежно начнётся династический спор между Болотниковыми и Перовыми.

— И Перовыми. За фамилию на Императорском троне и великое княжение. Поэтому свита Великого Князя тянет, а Болотниковы торопят. Могли бы уже давно договориться, но…