– Мне найти тебе баллон с кислородом, Вивиан, или же ты справишься сама? Уверен, лишний здесь найдется.

Она игриво ударяет его в грудь.

– Просто дай мне минутку. Я не виделась с дочерью семнадцать лет, а сейчас увижу ее в больничной койке. Мне нужно это переварить.

– Врач сказал, что у него уже есть предположительный диагноз и что она будет... – Я собираюсь сказать «в порядке», но потом понимаю, что он этого не говорил. Возможно, она не будет в порядке.

– Кайман, – говорит Шон. – Ты не могла бы показать мне ее лечащего врача? У меня есть к нему пара вопросов.

– Конечно. Вон он, беседует с медсестрой.

– Спасибо. Идите без меня. Я присоединюсь к вам через минуту.

Он уходит, и Вивиан, продолжая странно дышать, подходит к двери и останавливается.

– Вам нужно побыть с ней наедине. Я подожду здесь, – говорю я ей.

Она кивает, но не сдвигается с места. Я открываю ей дверь, и это приводит ее в движение. Разозлится ли мама, когда проснется и увидит ее перед собой? Судя по ее вчерашней реакции, она мечтала увидеть их долгие годы.

Я перевожу взгляд на Шона, беседующего с доктором. Я так рада, что кто-то, кроме меня, теперь может решить серьезные вопросы. Если Шон так прозорлив, как описали его Ксандер с братьями, то он точно сможет позаботиться о бизнесе.

Мои бабушка с дедушкой богачи. Странно.

Вскоре Шон возвращается.

– Как считаешь, сколько ей потребуется времени, чтобы решить все вопросы, накопившиеся за семнадцать лет? – спрашивает он, глядя на часы. – Думаешь, десяти минут хватит?

Я улыбаюсь.

– Мама спит, так что десять минут – это перебор.

Он втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.

– Нет, Вивиан действительно хорошо в спорах с самой собой. – Он поворачивается ко мне. – Им определенно потребуется гораздо больше времени. Ты уже ела?

– Вы разве не хотите ее увидеть? Вы ведь семнадцать лет ее не видели.

– Я и тебя не видел семнадцать лет. – Мои глаза щиплет, и он становится размытым, но мне удается удержать слезы. – У меня есть время, чтобы все наверстать, не так ли? Десяти минут хватит?

– Я подумывала о пяти, но посмотрим, как вы справитесь.

Он улыбается.

– Ах, ты определенно моя внучка.

Весь остаток дня я наблюдаю за тем, как маму бросает из крайности в крайность: то она радуется, то злится, а потом по новой. Словно порочный круг, и доктору это совсем не нравится. После обеда он выпроваживает нас из отделения, хотя и дал мне согласие остаться на ночь. Мама не сопротивляется, и это говорит о том, что ей требуется покой.

– Все прошло неплохо, – говорит Шон в вестибюле.

Вивиан посылает ему убийственный взгляд.

– Кайман, мы живем в нескольких часах отсюда. Ты не против, если мы поживем с тобой, пока твоя мама поправляется?

– Мы можем остановиться в отеле, если для тебя это слишком, – сразу добавляет Шон.

– У нас тесновато. Даже не знаю, будет ли вам там комфортно. Думаю, вы привыкли к местечку попросторней.

Шон всплескивает руками.

– Вив, она считает нас избалованными. Как теперь нам с этим жить.

– Прекрати, – говорит Вивиан. – Нам в любом случае будет комфортно, милая. Выбор за тобой.

Я бы предпочла, чтобы они остановились в отеле, но это прозвучит слишком грубо, да и, возможно, компания мне не помешает.

– Можете остаться у нас. Это ничего.

По пути к парковке, Шон откашливается и говорит:

– Итак, Ксандер Спенс, да? На мой взгляд, он слишком смазливый, зато из хорошей семьи.

– Слава богу, что твои предпочтения тут не имеют значения, – вставляет Вивиан. – Он, кажется, действительно хороший молодой человек.

– Мы расстались.

– Ох. Судя по прошлому вечеру, мы так и подумали.

– Всякое бывает. Все хорошо. – Так вот каково это – иметь бабушку и дедушку? Еще больше людей вмешиваются в твою личную жизнь со своими советами?

Вивиан приобнимает меня.

– Мне не хотелось этого говорить, но и на мой взгляд он слишком смазливый, милая.

У меня срабатывает автоматическая система защиты Ксандера, и я говорю:

– Как только вы узнаете его поближе, то поймете, что он… – Я останавливаю себя. Мне больше не нужно защищать Ксандера.

Вивиан ободряюще сжимает мое плечо.

– Это были долгие двадцать четыре часа, не так ли?

– Да.

***

Сразу могу сказать, что наша квартира кажется им тесноватой. Особенно когда Шон распахивает дверцу шкафа, думая, что она ведет в другие комнаты, и резко останавливается.

– Для нас двоих тут достаточно места, а еще есть целый магазин на первом этаже, так что, на случай когда здесь становится слишком тесно, у нас про запас имеется еще одна комната.

Я недостаточно хорошо знаю Вивиан, но складывается впечатление, будто она испытывает чувство вины за наш образ жизни. Но я – не кривя душой – никогда не чувствовала себя обделенной, даже несмотря на тесноту нашей квартире. Я всегда была счастлива. И, кажется, только в последнее время стала замечать, чего мне не хватало.

Вивиан настаивает на походе в магазин и приносит домой столько еды, сколько мы не съедим и за месяц. Она занимает себя раскладыванием продуктов, а потом начинаются сыпаться опасные вопросы.

– Итак, ты выпускница, не так ли?

Я киваю.

– Что планируешь изучать в следующем году? – как бы невзначай спрашивает Шон, пока читает этикетку на банке кукурузы, которую купила Вивиан. Очевидно, он избегает зрительного контакта, потому что… что еще может быть в банке с кукурузой, кроме самой кукурузы? Неужели он чувствует, что для меня это не самая приятная тема?

– Я не... – начинаю объяснять я. – Я не уверена. – Но это выше моих сил. И дело не в том, что мне стыдно признаться или что нужно помогать в магазине. После того, как я нашла все эти пустые коробки прошлой ночью, я понимаю, что моя помощь была никчемной. Мама самостоятельно разберется с магазином, а мое присутствие ей не поможет. Мне нужно двигаться дальше. – Я собираюсь изучать естественные науки, но с колледжем пока не определилась.

– И что будешь делать с научной степенью? Займешься медициной?

– Нет, я подумываю о специальности эксперта-криминалиста, но пока не уверена.

– Здорово. После выпуска у тебя будет столько возможностей. На самом деле, они безграничны.

Я киваю.

– Да, знаю.

Раздается телефонный звонок, и я быстро поднимаю трубку, думая, что это мама или доктор. Но голос мужской.

– Сьюзен дома?

– Нет. Ей что-нибудь передать?

– Можете передать, что звонил Мэттью?

– Мэттью. Нет. То есть да. Я передам, но она сейчас в больнице.

У него вырывается издевательский смешок, который застает меня врасплох.

– Очередная отмазка?

– Что?

– Послушайте, передайте своей маме, что если она оплатит счета, то я перестану ей названивать.

– Вы агент по взысканию долгов?

Шон смотрит на меня.

– Пусть она мне перезвонит.

Шон жестикулирует мне передать ему трубку, что я и делаю. Он выходит за дверь, закрывая ее за собой.

Здорово, когда есть поддержка.

Мама крепко сжимает мою руку.

– Мам, доктор же сказал, что это просто стандартная процедура. Нет повода для беспокойства.

– Но за все утро ты не сделала ни одного саркастичного замечания в мой адрес. Думаю, все плохо.

Я смеюсь.

– Я просто слишком устала. К тому же, из-за твоего отца я чувствую себя неоригинальной.

Она улыбается.

– Они тебе нравятся?

– Да. – Это все, что я могу сказать. Сейчас не самое подходящее время, чтобы вспоминать ее ложь. А бабушка с дедушкой уж точно не такие монстры, какими она их описывала. Я с трудом сдерживаю свой гнев.