– Вся Натайя блокирована, заметьте, господа, очень умело блокирована! – Этими словами герцог Огеньзияк начал вечернее совещание. Герцоги Торсинияк и Равальнияк признали-таки его старшим, поэтому совещание проходило в шатре Огеньзияка, кое-как поставленном слугами уже на новом месте, ведь его металлические части были испорчены. Огеньзияк продолжил свою речь: – И сделать такое мог только очень опытный полководец и умелый стратег, я лично знаю только двоих, кому это под силу. Оба они носят фамилию Грег – это маршал, а ныне канцлер, и его внучка генерал Саманта Грег.

– Вы, герцог, намекаете на никойскую резню? – спросил герцог Равальнияк. – Когда пятый корпус под командой леди Саманты в ночной атаке без жалости вырезал весь лагерь бунтовщиков? Тогда пятый корпус и получил прозвище – Тени.

– Именно, герцог, именно! Теперь вы понимаете, какой участи мы избежали? Мы могли утром проснуться совершенно зарезанными!

Герцоги замолчали, герцог Равальнияк содрогнулся, представив себя зарезанным, а герцог Торсинияк снова начал икать от ужаса. Он тоже представил себя просыпающимся утром с перерезанным горлом, он пытается позавтракать, но ничего не может проглотить, все вываливается сквозь перерезанное горло, и что самое ужасное – выпитое вино тоже выливается! Торсинияк застонал и с надеждой посмотрел на герцога Огеньзияка, тот просто обязан подсказать, как избежать подобной ужасной участи. И герцог Огеньзияк оправдал надежды:

– Завтра двигаемся обратно. Расходимся по своим замкам и сидим там тихо-тихо…

– А как же наши обязательства? А как же… – попытался задать вопрос герцог Равальнияк.

– Сидим тихо-тихо, если вы, лично вы, герцог, не хотите повторить участь дворян Никойи. Ведь там не осталось ни одного герцога, и только треть баронов! Все земли бунтовщиков реквизированы в пользу короны! И если бы не протест Палаты пэров, то леди Саманта Грег так бы и командовала пятым корпусом, а возможно – и всей армией!

– Может, это было бы к лучшему, – подал голос магистр Нерини, тоже присутствующий на совещании. – После своей отставки леди Саманта начала активно заниматься магией. И теперь мы имеем в противниках не просто талантливого полководца, но и очень сильного мага!

– Именно, магистр, именно! – повторился герцог Огеньзияк. – Поэтому сейчас мы должны сделать все, чтоб леди Саманта не думала, что мы ей противники. Отступаем в свои замки и, если она нанесет нам визит, уверяем ее, что поддерживаем только ее и того, кого она назовет королем или королевой… А о принце Варранте мы вообще не слышали! И если, господа, вы хотите жить, то только так, а не иначе!

– Все-таки репутация – это сила! Особенно плохая, – заметила Саманта, она и Листик сидели на холме в миле от лагеря западных натайцев и слушали совещание их герцогов.

– Ага! – согласно кивнула Листик, срывая очередную травинку. Глянув на Саманту, она спросила: – А там, в Никойе… Это правда?

– Частично, там пятый корпус заступил путь на столицу дружинам никойских баронов. Они ударили в тыл, ведь королевская армия и герцогские дружины, верные короне, сдерживали гринейцев, столица была практически беззащитна. Никойцев было раза в три больше, чем бойцов в пятом корпусе, и в основном это были рыцари. В полевом сражении они бы нас смяли, ведь пятый корпус – это легкая пехота. Но я уже три года была командиром пятого корпуса. Вымуштровала их, понятно, что не строем ходить. Ночью мы сняли часовых и захватили всех их командиров, некоторые сопротивлялись. Вот их и пришлось прирезать. А утром просто разогнали остальных. Без командиров и оружия не очень-то и повоюешь. Никойцев погибло-то всего несколько десятков, да и то большинство в давке, когда утром разбегались. Это уже потом молва превратила эту операцию в резню. Надо ж было никойцам как-то оправдать свое блестящее поражение с последующим героическим бегством. Земли бунтовщиков реквизировали, многих лишили дворянства. А большинству благородных кажется, что лучше умереть, чем честно работать.

Саманта тоже сорвала травинку и похвалила девочку:

– Листик, ты молодец, что такое придумала с ржавиками. Это ты настоящий полководец. Ты меня превзошла, две такие великолепные победы за двое суток! Причем ты не потеряла не только ни одного своего бойца, но и ни одного вражеского!

– Потеряла, – тяжело вздохнула девочка. Мотнув головой в сторону лагеря натайцев, грустно сказала: – Когда эти шли сюда, то в лесочке у них потерялось больше сотни солдат, наверное, заблудились. Теперь пропадут.

– Они не потерялись, а дезертировали! – засмеялась Саманта. Видя недоумение девочки, пояснила: – Просто убежали от своих командиров, так делают те солдаты, которые не хотят воевать.

– Так если они не хотели воевать, чего ж они тогда шли на войну?

– Заставили… – пожала плечами Саманта. – Но ты отбила охоту воевать даже у тех, кто этого хотел. Теперь запад Натайи признает Милисенту королевой без всякого военного принуждения, совершенно добровольно. У тебя просто талант стратега!

– Ага! – подтвердила Листик, продолжая жевать травинку. – У тебя тоже талант полководца! Мы с тобой самая грозная стратегическая сила в королевстве!

– Ага! – ответила Милисента, и обе девушки засмеялись.

В синей гостиной королевского дворца собрались все заговорщики во главе с принцем Варрантом. Сегодня в полдень должна состояться коронация, принц станет королем. Но Варрант опасался новых выходок принцессы Милисенты, поэтому он и собрал своих соратников по заговору на это утреннее совещание. Все внимательно слушали приват-магистра Холорена. Такое странное звание было у Холорена потому, что он сам себе его и присвоил. Его отчислили из академии Магических Искусств за неуспеваемость. Но нахальный студент объявил, что полученных знаний уже достаточно, чтоб заниматься частной магической практикой. Только вот магистерское звание присваивал или ученый совет академии, или Высший Синклит магов, а с недипломированным псевдоспециалистом мало кто хотел иметь дело, но студент-недоучка сам себе присвоил собою же придуманное, звание приват-магистр. Теперь Холорен, призванный в качестве эксперта и специалиста по привидениям, распинался перед высоким собранием:

– Таким образом, несомненно можно считать, что все присутствующие при случившимся инциденте видели привидение, так сказать, дух принцессы Милисенты. А наличие привидения любой означенной особы свидетельствует, что означенная особа уже не является живым существом. То есть означенная особа находится в состоянии, которое можно назвать неживым, поэтому дееспособность означенной особы нельзя признать правомочной…

– Господин приват-магистр, вы можете сказать конкретнее, без вашей этой научной галиматьи, – жива ли принцесса Милисента или уже нет? Она привидение? – спросил потерявший терпение герцог Наразак.

Его поддержал герцог Вэркуэлл:

– Да, чем можно доказать, что принцесса мертва?

– Наличие привидения является неоспоримым свидетельством того, что исследуемый объект… – опять забубнил приват-магистр, но герцог Вэркуэлл его бесцеремонно оборвал:

– Да или нет?! Нам нужен точный ответ!

– Видите ли, ваша милость, я не был очевидцем данного инцидента, а показания свидетелей оного довольно расплывчаты…

– Хорошо. – Герцог взмахом руки приказал приват-доценту замолчать. Потом скомандовал гвардейцу: – Лейтенант, вы были свидетелем, повторите свои показания!

– Так точно! – гаркнул гвардеец. – Был! Она, то есть принцесса, сидела на троне, мокрая и голая! – При последних словах гвардеец облизнулся.

Присутствующие вопросительно уставились на Холорена, тот важно кивнул и тоном лектора снова начал:

– Сам факт того, что привидение обнажено, еще ни о чем не говорит, хотя обнаженное привидение большая редкость. За все время изучения привидений как явления не было зафиксировано ни одного случая появления обнаженных привидений мужского пола. Даже если данный индивид в момент умерщвления, а следовательно, и перехода в состояние привидения был совершенно обнажен. О чем это говорит? – Приват-магистр многозначительно поднял палец вверх.