— Все это ни малейшим образом не чернит Томаса.

— Конечно.

— Томас сказал, что отец с матерью поссорились так сильно, что дело дошло до разрыва. Она взяла сына и уехала. О разводе он не упоминал, а я не захотела совать нос в его дела. Он не любит говорить об этом. По-моему, его ужасно ранила эта история.

— Я тоже спрашивал Томаса. Он сказал мне почти то же самое, причем таким бесстрастным тоном, что у меня сердце сжалось.

— Бедный Томас. Он признался, что был свидетелем самых непристойных скандалов между родителями, и хотя за эти годы несколько раз виделся с отцом, встречи никогда не происходили в Боуден-Клоуз. Все это очень грустно. По-моему, он в конце концов возненавидел отца. Тот никогда не приезжал к нему в школу, где Томас провел почти всю юность, и они встречались только в Лондоне, в одном из отцовских клубов. Я знаю, что Томас трудно сходится с людьми, что вполне естественно. И повторяю, он тяжело ранен, не физически, а душевно. Правда, не признается в этом. Просто делает вид, что ему все равно. Может, после нескольких лет супружеской жизни он приучится доверять мне больше. Станет делиться тревогами, радостями или поведает старые тайны, которые когда-то так его обижали. Знаю только, что он очень чувствителен. Ты не видел его лица, когда все боялись, что Рори умрет. Но все же недоверие к людям очень глубоко в нем укоренилось. Подобные вещи требуют немало времени, папа. Я ощущаю, что Томас Малком — человек высоких принципов. Порядочный человек. Он сказал, что хочет жениться на мне, потому что я заставляю его смеяться. Не могу найти причины лучше.

— Неужели? По-моему, в таких случаях признаются в любви.

— Почему-то, — медленно начала Мегги, глядя на красивую старую колокольню и всеми силами души желая, чтобы мистер Питерс именно в этот момент зазвонил в колокол, — я не могу представить, что он говорит эти слова, по крайней мере сейчас. И учти, что я тоже не сказала, что люблю его.

Мегги немного помолчала, глядя на сцепленные руки, и Тайсон мог бы побиться об заклад, что Джереми все еще сидит у нее в голове, а возможно, и в сердце. Проклятие!

— Да, Томас теперь смеется чаще, а улыбается почти все время. Никогда не забуду, как мы впервые веселились от души. Он издавал какие-то скрипучие звуки, словно сам удивлялся, что способен на нечто подобное. С тех пор он научился смеяться, папа.

— Мегги, надеюсь, ты согласилась выйти за него не из-за некоего ложного чувства благодарности?

— За то, что он спас жизнь Рори? Нет, папа, но именно из-за этого я проводила с ним больше времени, чем обычно в подобных случаях. И постепенно он стал мне нравиться все больше. Он благородный человек, я в этом уверена.

— Мегги, ты помнишь, что не всегда будешь жить здесь? Томас был весьма уклончив насчет этого. Он сказал, что у него есть еще два дома за пределами Англии.

— И один — в Генуе. Томас именно там составил состояние и вернулся сюда только затем, чтобы вступить во владение наследством. Можешь себе представить путешествие в Италию, папа? Мне так хотелось бы увидеть другие страны, места и обычаи! Узнать новых людей, познакомиться с их образом мыслей. Интересно, а где у него второй дом?

Что же, до сих пор Тайсон не смог найти ни одного расхождения, указавшего бы на ложь. Томас говорил Тайсону то же, что и Мегги. Но разве дело в этом?

Тайсон поцеловал лоб дочери, поднялся и скрестил руки на груди, мигом превратившись в олицетворение отцовской власти.

— Мегги, мне очень жаль, но я должен быть откровенным. Я не хотел, чтобы ты об этом узнала, но выхода нет. Я не могу считать Томаса Мал кома благородным человеком, не имею права доверять ему в важных делах и, следовательно, не позволю, чтобы ты стала его женой.

— Он спас жизнь твоего сына.

— За это я у него в неоплатном долгу. Однако платить своей дочерью не желаю.

Мегги поняла: грядет нечто крайне неприятное. Так она и знала, чувствовала.

Она поспешно выпрямилась и расправила плечи.

— Я готова, папа. Говори.

— Как тебе известно, Мелисса Уинтерс в прошлый четверг отправилась погостить на несколько месяцев к своей бабушке, в Бери-Сент-Эдмондс. К сожалению, истинную причину отъезда мало кто знает. Не хотелось бы ни с кем откровенничать по такому поводу, и потому помни: это секрет. Прошу тебя не открывать его никому, даже Мэри Роуз. Оказывается, Малком до приезда сюда был в Лондоне и там встретил Мелиссу. Она жила у тетки и посещала домашние вечеринки в тесном кругу, ужины и тому подобное, поскольку в свет ее не вывозили. Мне трудно говорить об этом, Мегги, но он соблазнил Мелиссу и наградил ребенком. Об этом знаем только мы и ее родители. И лорд Ланкастер, разумеется.

— Томас не говорил мне, что был в Лондоне до приезда сюда, — возразила Мегги.

— Был. Я спрашивал. Он хочет жениться на тебе, и разве это недостаточно веская причина, чтобы расспросить о нем всех, кого только можно? Мистер Уинтерс, конечно, услышал о том, что ты собираешься замуж за Томаса, и пришел ко мне. И все честно рассказал не далее как сегодня утром. Ему было очень трудно решиться на это, Мегги, но он хорошо к тебе относится и не хочет, чтобы твоя жизнь была испорчена.

Глаза Мегги загорелись зловещим огнем. С уст слетели слова, хотя Тайсон отдал бы все, чтобы их не слышать.

— Я не верю этому. Мелисса лжет. Она хотела получить его, но Томас скорее всего ее отверг. Это злобная месть. Я знаю точно, что Мелисса, желая наказать Томаса, была с другим мужчиной, возможно, чтобы заставить его ревновать, и вот результат. Мне очень ее жаль, но Томас невиновен. Папа, если Мелисса действительно носит его ребенка, почему он на ней не женился?

— Ты не так наивна, Мегги, чтобы задавать такие вопросы! Происхождение Мелиссы не настолько высокое, а приданое недостаточно велико, чтобы аристократы вроде лорда Ланкастера видели в ней будущую супругу. Хотя ее мать — дочь барона, отец — всего лишь торговец. Короче говоря, в ней нет качеств, которые могли бы побудить Томаса Малкома навсегда связать себя с Уинтерсами.

Но Мегги упрямо трясла головой.

— Я стою на своем. Томас не способен на бесчестные поступки. Он добр, честен и…

— Томас Малком заплатил родителям Мелиссы за содержание ребенка. Ее отец, хоть и нехотя, все же признался в этом. У меня нет причин ему не верить: стоило только взглянуть в его искаженное болью лицо. Он как мог пытался убедить Томаса Малкома жениться на Мелиссе, но тот наотрез отказался.

Мегги побледнела как полотно. Яростный блеск глаз померк. Тайсон ненавидел этот блеск, но теперь он исчез.

— О Господи, — прошептала она. — О Господи.

— Думаю, — заметил отец, легонько касаясь пальцем ее гладкой щеки, — сейчас самое время сказать «ад проклятый».

Мегги покачала головой, стащила шляпку и зарылась пальцами в волосы, сейчас, под лучами утреннего солнца, казавшиеся скорее светлыми, чем каштановыми. Сначала был Джереми и она считала, что ее сердце уже не оправится от удара. К счастью, она вовремя разглядела в Джереми самодовольного, спесивого олуха, смотревшего сверху вниз на всех женщин и, вероятно, принесшего Шарлотте одни несчастья, хотя, возможно, она, как никто другой, заслужила все это… если только не привыкла, чтобы об нее вытирали ноги. В этом случае она встретила свою половинку.

А потом появился Томас, и она поняла, что именно таким мужчиной можно восхищаться. Он не унизит Мегги, не растопчет, потому что считает равной себе и, вероятно, уже потому сделает ее счастливой. Грызущая ее вот уже почти год меланхолия куда-то подевалась. Целую неделю она чувствовала, что небо наконец сжалилось над ней. А теперь это. Нет, она проклята!

— Мы с Мэри Роуз хотели бы, чтобы ты поехала в Шотландию навестить тетю Синджен и дядю Колина.

— Но разве окружающие не посчитают, что я беременна? — с горечью выпалила Мегги.

У Тайсона не было сил видеть мучения дочери. Чего бы он не дал, чтобы этого разговора никогда не было!

— Прости, Мегги, но в этом мире встречается немало недостойных людей, и среди них есть и мужчины. Мне очень жаль, что ты встретила такого и доверилась ему.