— Помнишь, как ты танцевала в коридоре и я едва не столкнулся с тобой? Да, с этого момента, когда я точно понял, о чем ты думаешь. Твои глаза сказали мне все, Мегги. Абсолютно все. Иди ко мне.

Мегги порхнула к нему, как на крыльях. Эта ночь стала повторением предыдущей. Только куда лучше. В этом она была уверена.

Мегги нежно улыбалась мужу, у которого не осталось сил даже головы поднять. А ее наполняли бодрость и энергия. И хотелось петь, возможно, спуститься вниз и спеть миссис Маллинс песенку о рыбном рагу Мэри Роуз.

— Может, устроить кошачьи бега, чтобы отпраздновать свадьбу? — прошептала она.

Томас подумал, что с Мегги жизнь никогда не станет скучной. Он поцеловал ее в висок, гадая, что несет им будущее. Больше таких ночей, гораздо, гораздо больше, и это все, чего он желал.

— Ты хотела бы поехать в Италию, Мегги?

— Ода!

— Скоро, — пообещал он, прижавшись к ней, вдыхая ее неповторимый аромат. — Скоро. Я просто пытался угадать, что несет нам будущее.

— Много всего хорошего, надеюсь, — обронила она, целуя его подбородок. — Знаешь, Томас, когда я беру тебя в рот и ты…

Томас дернулся. Мужская плоть мгновенно вздыбилась: событие, которого, как он был твердо уверен, просто не могло случиться в следующие двенадцать часов. И на этот раз именно он, заглушая губами ее стоны, был готов петь от радости.

Мегги шла по тропинке, ведущей к скалам Пендрагона. Весело насвистывая, она помахивала палочкой, предназначенной Бруту. Время от времени она забрасывала палочку подальше, и Брут немедленно и с неувядающим энтузиазмом бросался в ту сторону и терпеливо приносил добычу хозяйке.

— Жаль, — вздохнула она, почесывая его за ушами, — что не бывает собачьих бегов. Можешь себе представить собачьи бега, Брут? Нет, ты только и умеешь, что вилять хвостиком и мчаться за палками! Твой мозг просто не приспособлен к бегам.

И она снова забросила палку подальше, Брут, один из псов Томаса, жизнерадостный терьер, по правде говоря, больше был похож на Клару, чем на Брута. Один раз палочка упала чересчур близко к обрыву. За несколько шагов до края Брут уселся, тихо подвывая. Дальше он идти отказывался.

— В чем дело? О, вижу. Боишься, что земля поползет и ты рухнешь вниз. И ты прав. Я слишком сильно размахиваюсь. Давай я достану палку и брошу ее в другую сторону.

Мегги нагнулась, чтобы поднять палку, и в этот момент мимо уха что-то прожужжало. Она обернулась, и снова раздался жужжащий звук. На этот раз невидимая пчела ужалила ее в плечо, сбросив со скалы.

Она закричала, громко, жалобно, упав спиной вперед, и тут же камнем ушла под воду, уверенная, что сломала позвоночник. Инерция падения была так велика, что она ударилась о дно, к счастью, не сильно. Волны сомкнулись над ее головой, камешки и булыжники разорвали одежду и оцарапали.

Мегги глотнула воды, захлебнулась и закашлялась. Именно кашель привел ее в себя. Здесь было не слишком глубоко, и, хотя одежда тянула ее вниз, она все же сумела добраться до берега, чихая, задыхаясь, сотрясаемая рвотными спазмами, отплевываясь холодной соленой водой.

Самым трудным оказалось отдышаться и не обращать внимания на спину, болевшую так, словно на нее уселся слон.

«Ни о чем не думай, старайся добраться до суши…»

Наконец последним усилием она сумела выползти из воды и рухнула на песок лицом вниз. Ее тут же начало жестоко рвать. Ослабевшая, мокрая, она тряслась в ознобе так, что зуб на зуб не попадал. И вдруг увидела, что на песке расплывается красная лужица.

Мегги непонимающе уставилась на нее. Кровь… это ее кровь!

Она не видела собственной крови с тех пор, как Крошка Том ее поцарапал. Но сейчас кровь была какая-то бледная, наверное, разбавленная морской водой. Она окрасила голубое муслиновое платье светло-розовыми разводами и все продолжала капать.

Мегги сглотнула, неожиданно сообразив, что означало это странное жужжание. Пули! В нее стреляли и ранили. Одна из пуль и отшвырнула ее назад с обрыва прямо в море.

Слава Богу, что настал прилив, иначе она была бы уже мертва!

Думать об этом не хотелось.

Мегги попыталась выпрямиться, хотя бы встать на колени, но свирепая боль рвала плечо, и она, тихо застонав, пораженная этой резкой вспышкой, вновь упала лицом вниз.

«Нужно двигаться. Нужно двигаться. Кто-то снова пытался убить меня и может прийти снова. Скорее убраться отсюда».

Она услышала доносившийся сверху отчаянный лай Брута.

Подняться… только подняться. И скорее вернуться в Пендрагон. Здесь оставаться нельзя. Где те, кому приказано не спускать с нее глаз?

О Боже, ведь тот, кто покушался на нее, может преспокойно подобраться к ней и еще раз нажать на курок. На этот раз он вряд ли промахнется. У нее нет ни малейшего шанса.

Она не может, не имеет права так поступить с Томасом.

«Вставай, вставай».

Медленно, упорно, хотя грудь разрывалась от боли, Мегги поднялась на четвереньки и взглянула вверх. Там кто-то есть, она чувствует! Да и Брут зарычал и принялся оглушительно лаять.

Мегги уловила какое-то движение. Мелькнула тень, и она увидела пистолет. Чья-то рука поднимала его… неизвестный прицелился вниз, туда, где была она. Мегги заползла за валун и распласталась на песке. От валуна отлетел осколок и ударился в скалу.

Так и есть. Он убьет ее Хорошо, хоть не догадался спуститься вниз.

Но почему он, а вдруг она?

Мегги не знала. И продолжала лежать, сцепив зубы. Жмурясь от боли, слушая истерический лай Брута.

Пес неожиданно взвизгнул.

Ублюдок ударил его!

Тишина.

Где он? Спускается по тропинке? Нужно действовать, нельзя лежать! Но куда ей идти? Здесь на много миль один песок, усыпанный тяжелыми булыжниками, сохнущими водорослями да плавником. Даже нет пещеры, где можно спрятаться. Зато она вполне способна вооружиться.

Мегги огляделась в поисках подходящего камня. Нет, этот слишком мал, а вон тот она не сумела бы поднять, даже не будь этой раны.

А вот такой, пожалуй, подойдет. Она подползла к круглому черному камню, валявшемуся в нескольких шагах, и взвесила его на руке. Тяжеловат, но сойдет.

Мегги прижала камень к груди, снова встала на колени и осторожно высунулась из-за валуна.

На тропинке никого не было. Шагов тоже не слышно.

«Где Брут?»

Время шло. Мегги моргала, проклинала себя, пыталась мурлыкать песню — все, что угодно, лишь бы не лишиться сознания, но это было трудно. Слишком болело плечо.

Она чувствовала, как по щекам ползут слезы, но не было сил их вытирать. Соль слез смешалась с солью воды.

Прошло еще с полчаса.

Несмотря на боль, Мегги не сводила глаз с тропинки. Она даже сумела оторвать длинную полоску от подола юбки и как можно туже перетянуть плечо. Получилось не очень хорошо, потому что приходилось действовать одной рукой, но сетовать смысла не имело.

«Где Брут? Хоть бы его не застрелили!»

И вдруг она услышала мужской голос, звавший ее по имени. Мегги чуть не умерла от страха, но, к счастью, поняла, что это Томас. Она попыталась откликнуться, но с губ срывался едва слышный шепот. Не важно! Он придет к ней.

Мегги, улыбаясь, обмякла и прижалась щекой к мокрому песку.

И скорее угадала, чем увидела тень, нависшую над ней. Ощутила прикосновение его рук. И только тогда распахнула глаза.

— Брут жив?

— О да, этот тип всего лишь ударил его по голове, но сейчас все прошло. А ты.,.

Она услышала свое имя, но словно издалека, и тут же удалилась. Убежала от боли, от страха, от всего пережитого. Теперь все будет хорошо. Томас рядом.

Томас молился, чтобы она не пришла в себя. Подхватив жену на руки, он начал долгий подъем наверх по узкой тропинке.

Первое, что он сделает, вернувшись, — убьет Уильяма.

— Она будет жить, но случай тяжелый, милорд.

Томас съежился. Мегги до сих пор не пришла в себя и лежала неподвижно, бледная как смерть и такая же холодная.