Дант закинул пустую пивную банку в старый аквариум, наполненный водой, хотя рыбок по-прежнему не было. Он стоял теперь в гостиной и все больше и больше походил на художественную инсталляцию. Тереза не обращала на него внимания. Кэт ждала, что Дант поделился шуткой насчет инсталляции с Терезой. Теперь такие «инсталляции» из пыли и пивных бутылок возникали одна за другой по всей квартире.

— Все пройдет как по маслу, обещаю тебе. Я буду отвечать на все звонки. Если будут звонить по объявлению, я скажу Гарри, что это девица с той вечеринки, когда он упился и раздавал всем номер телефона. Он и понять не успеет, что происходит, как встретит хорошую девушку. А Кресс заявится, устроит скандал и продемонстрирует свой сволочной характер в полный рост. И мы сможем жить долго и счастливо. Я собираюсь в «Теско», у меня есть карточка Кресс. Тебе купить что-нибудь?

Кэт покачала головой. Она не думала, что скандалы Кресс отрезвят Гарри. Кэт казалось вполне естественным обратное.

— Отлично. Тогда давай сочиняй.

Дант натянул свитер и сунул голые ноги в полуразвалившиеся кроссовки.

Кэт вырвала из блокнота лист бумаги и села за кухонный стол. Она понимала, что Дант пошлет свою версию, если она не напишет чего-нибудь получше. А вариант Данта так ужасен, что на него ответила бы разве что бывшая девушка Джереми Клэксона.

Итак, какие самые хорошие качества Гарри? Кэт решила начать с самых очевидных.

Мужчина, 27 лет, высшее образование, блондин, высокий, с чувством юмора.

Кэт заменила последнее на ХЧЮ. Много путешествовал.

Да, стоит вспомнить его коллекцию на полке.

Кэт покраснела и вспомнила, что не знала бы об этой коллекции, если бы не заходила к нему в комнату. Впрочем, Гарри часто рассказывал о своих поездках. По всей квартире висели фотографии, изображающие загорелого Гарри в дорожных сандалиях верхом на разных экзотических вьючных животных.

Кэт пожевала ручку Данта, вспомнила, как потом выглядело его лицо, и вынула ее изо рта. Взгляд ее упал на кучу грязных спортивных костюмов Гарри.

Спортивный.

Достаточно ли это привлекательно? Кэт зачеркнула это слово и написала «стройный». Тут она вспомнила свою школу и покраснела. Стройный, голубые глаза, светлая пушистая челка, длинные ноги — да добрых три четверти ее класса катались бы по полу зала для отдыха, умоляя: «Возьми меня, пожалуйста». И среди них было бы достаточно девственниц. Хотя школа не была чисто женской.

А вот Кэт в школе совсем не нравился такой тип. Один взгляд на его коллекцию дисков подтвердил это.

Кэт старалась припомнить, что еще она не должна знать о Гарри. Хотя где гарантия, что эти двое не заглядывали к ней в комнату, когда ее не было дома?

Отогнав эту неприятную мысль, Кэт просмотрела объявления прошлой недели. Она решила, что безопаснее всего прямо следовать образцам.

Блондин с голубыми глазами, без материальных проблем, с высшим образованием, 27 лет, ищет разбирающуюся в крикете и регби девушку, с которой можно приятно проводить время в Лондоне. Не люблю нытья, роликов и имени Кэролайн.

Ну, вот. Кэт самой понравился бы такой парень. Подумав, она зачеркнула последнее предложение. Несправедливо позволять своим вкусам влиять на личную жизнь Гарри. Хотя лишние требования — только на благо претенденткам, если учесть, что сперва с ними будет разговаривать Дант. Кэт подозревала, что Лаура втайне наслаждается ужасной манерой Данта говорить по телефону, но нехорошо подвергать такому испытанию совершенно неподготовленных девушек.

Внезапно Кэт озарило: может, Дант это затеял, чтоб отобрать лучших девушек для себя. Вот мерзавец. Заставил ее все сделать, Гарри спихнет тех, кто не понравился ему, а себе найдет симпатичную длинноногую ирландскую девчонку, у которой тысяча пар темных колготок.

«Хорошо, — подумала Кэт. — Хорошо, негодяй».

Парень с темными глазами и душой ищет Кэйти, с которой можно на бешеных скоростях гонять по болотам эмоций, — опасную, на все согласную, пышнотелую, с телепатическими способностями. Рассмотрю все варианты.

«Это научит его, как покупать диски „Лучшее из песен Кэт Буш"», — подумала Кэт. Она переписала оба текста на формы объявлений, положила обе в конверт, заботливо приготовленный Дантом, и заклеила его.

И вдруг Кэт схватилась за голову. Ах, Кэт Буш. Она все-таки выдала, что узнала кое-что о комнате Данта.

«Ладно, могло быть и хуже», — решила она, перетряхивая сумочку в поисках марки.

К изумлению Кэт, рождественские праздники превратились в бледные воспоминания всего после нескольких рабочих недель.

Фотографии, сделанные во время офисной вечеринки, вывесили перед уборными, чтобы все могли полюбоваться этим возмутительным зрелищем. Каждый день количество снимков уменьшалось: сотрудники исподтишка их срывали. Никому не хотелось, чтоб их видели пьяными и танцующими. К концу второй недели осталось совсем немного снимков — только те, где работники из отдела рекламы запечатлели себя еще до вечеринки, да фотография Кэт и Изабель. Их застали за сплетнями, и вид у обеих был настороженный и угрожающий.

Казалось, что Новый год и не наступал: жизнь в офисе не изменилась. Впрочем, был один приятный сдвиг. Новый план детоксикации тощей Уэнди из редакции литературы о красоте провалился. Сама Дженифер топнула ногой и заявила, что у нее аллергия на цикорий.

Новогодний праздник растаял, наступил очередной рабочий год.

Уилл и Изабель официально возобновили свои отношения двадцать восьмого января. Кэт вряд ли когда-нибудь забудет эту дату. В тот день она должна была сдать в производственный отдел отредактированную рукопись новой книги Роуз Энн Бартон, чтоб она заполнила полки магазинов ко Дню Матери[43].

Роуз Энн, как терпеливо объяснила Кэт Элейн, была, скорее, торговой маркой, а не писательницей. В год выходило по три ее книги. Литературный конвейер работал, как хорошо смазанная машина для изготовления сосисок. К новой книге, содержание которой держалось в секрете, уже сделали обложку, и она была одобрена.

Сама рукопись до сих пор находилась неизвестно где.

Результаты посещения салона красоты уже полностью исчезли. Элейн давно перестала вызывать Кэт в свой кабинет по телефону. Она просто громко кричала: «Кэт!» — и стучала по столу кружкой, когда нужно было заварить новую порцию женьшеневого чая. Кэт делала три шага в сторону кабинета и еще немного наклонялась вперед. У нее больше не было желания подходить прямо к столу начальницы. Она начинала понимать, почему Мэнди прятала так много документов.

Кэт стояла перед Элейн и быстро записывала в блокнот, что нужно сделать в условиях надвигающегося кризиса и какие факты следует скрывать от Дженифер. Элейн накручивала прядь на карандаш. В волосах над ее левым ухом повисла ручка.

— …Тебе придется снять копию обложки новой рукописи Морен Мерфи. Отдадим в производственный отдел хотя бы ее. Сара оставила мне на автоответчике совершенно оскорбительное послание…

— Морен Мерфи — это…

За пять месяцев Кэт выучила почти всех авторов Элейн, но то и дело внезапно всплывал кто-то еще — возможно, уже покойный.

— Сага, Ирландия, времена короля Эдварда, картошка, пожилая матушка, трилистник, «Гиннесс», возвращение домой, что-то такое. — Элейн просматривала список книг. — Потом узнай насчет продаж книг Джейн Коннор. Она опять ходила по книжным магазинам.

Джейн Коннор была бывшей тюремщицей с Севера, автором жестоких детективов. Она постоянно ходила по магазинам и выпытывала, почему на полках не стоят ее книги.

— Вряд ли сама. Она, наверно, гоняет своего агента по продажам.

Элейн испепеляюще взглянула на Кэт.

— Я не думаю, что Боб отправил ее книги в магазины религиозной литературы, а она посещает их тоже.

Кэт заметила, что мимо кабинета прошла Изабель с охапкой ярко-красных гвоздик. По выражению ее лица можно было понять, что их прислали ей, а не Дженифер.