— Он мертв?

Господин Шакка убрал руки, встал, но на меня не посмотрел.

— Асур мертв, мое тело живо. Осталось его отмыть и одеть… Два года работы насмарку.

— Ваше тело? — единственное, что я уловила, хотя это уже было очевидно.

Но, как оказалось, значение я придала отнюдь не самой важной проблеме. Когда некромант посмотрел на меня, стало понятно, насколько он зол. Темные глаза прищурены, губы сжаты так, что побелели. Теперь я снова отступала, как совсем недавно от асура. И, как совсем недавно асура, господин Шакка схватил меня за горло и впечатал в стену.

 — А вот теперь повтори, что ты не демон, — в каждом слове звучал яд, хотя тон голоса некромант не повысил. — Два последних года показали, что не только гаки могут вселяться в человеческие тела. Асура тоже можно переместить, но для этого требуется намного больше магии в крови, чем они могут найти в обычных людях. Мое тело оказалось единственным подходящим сосудом из всех, что удалось отыскать… Два года опытов! И что же, ты явилась затем, чтобы избавить своего приятеля от мучений?

Я могла только скосить взгляд на лежавшее внизу тело. Было больно, а горло сжато так, что я скоро и дышать перестану, не то чтобы говорить… Получается, что некромант поместил демона в свое же тело? Свое же тело годами пытал и изучал? Пусть он сам ничего и не ощущал, но такое даже представить себе сложно. Если он не полный психический урод.

— Я не… — выдавила кое-как.

Господин Шакка втянул воздух сквозь зубы — лишь это и его темные глаза подсказывали, насколько он зол:

— Так кто ты, фальшивая Тайишка? Асуры могут овладеть человеческой речью — с этим ты справилась лучше, чем наш общий друг. Но как тебе удалось заполучить воспоминания владелицы тела? И как тебе удалось прикрепиться к ее крови, если в Тайишке вообще не было магии?

Он чуть ослабил хватку, позволив мне произнести:

— Я не демон…

Тихий смех, от которого кровь похолодела:

— Конечно, ты не демон. И настоящая Тайишка непременно бы почувствовала, что в подвале у меня сидит асур, и бросилась бы его выручать. Все идеально сходится, никаких сомнений.

— Да я… — осеклась. Мгновенно дошло понимание. Эльрик — будь он трижды неладен — подставил меня! Отомстил за мои выкрутасы. Я сжала пальцы на запястье некроманта, жестом прося прекратить давить. — Я все… расскажу, только перестаньте…

Он неожиданно отпустил, позволив мне бессильно сползти по стене. Потом схватил за волосы и потащил в сторону. Зашвырнул в ближайшую клеть и с грохотом захлопнул.

— Осмотрись пока. Тебе здесь теперь долго сидеть, раз из-за тебя погиб мой подопытный.

Я терла шею, но скорые синяки на фоне услышанного совсем не беспокоили. Да и зрелище крюков на стенах никак поднятию настроения не способствовало. Может, попытаться уснуть? В прошлый раз мне удалось это сделать мгновенно, как только захотела переместиться в свой мир. Пусть потом терзает мое бездушное тело, пока мы с Тайишкой в надежном месте… Подружка моя, не стесняясь, ревела. Будто без этих рыданий было недостаточно тошно.

Некромант остановился перед телом, что-то зашептал и вдруг упал — просто свалился мешком на пол. Мне было плохо видно, что там происходит, но дальнейшее уничтожило все мысли о возможности уснуть: тело с пола поднималось, но не так, как поднимается обычный человек. Оно, не сгибаясь и опираясь лишь на стопы, меняло угол наклона. Как доска, которую медленно ставили в вертикальное положение… Грязное бородатое лицо выглядело мертвенно бледным, и я невольно вскрикнула, когда глаза резко открылись. Сначала бездушные — мутные глаза мертвеца, но начинающие темнеть, оживать. Потом в локте согнулась рука — как на невидимой веревке. Неловкая, деревянная. Затем такое же движение повторила другая. Похоже, что некромант постепенно возвращал контроль над своим телом, но со стороны это выглядело до дрожи страшно. Словно труп шевелится. И я все равно не могла оторвать взгляда от жуткого зрелища, которое меня будет преследовать долгие годы в кошмарах… если мне посчастливится прожить долгие годы.

Через несколько минут он уже мог шагнуть в сторону. До сих пор еще неестественно заторможенный, но тянущий руку к стене… Я пригляделась — некромант выбрал палочку с тонким небольшим крючком на конце и после медленно повернулся ко мне.

— Мне нужно быть очень осторожным, — его голос был прежним. — Твое тело уже воскрешали, второй раз не получится. Потому мы с тобой будем аккуратны, правда, Ольга? Но я вполне могу залечить вырванный глаз. Мой двухлетний опыт показывает, что демоны намного более склонны к искреннему общению, когда…

Я в ужасе отлетела к другой стороне клетки и завизжала, даже не пытаясь обуздать волну паники:

— Не надо, господин! Я сама все расскажу!

— Расскажешь, безусловно. У тебя было два дня, чтобы рассказать, если ты того хотела. Но ты предпочла менее приятный путь. Неужели в самом деле считала, что сможешь сбежать, когда освобождала своего друга? Ладно. Скоро ты мне и об этом расскажешь.

 Я начала задыхаться от страха, а Тайишка вообще, кажется, потеряла сознание. Я не ощущала ее присутствия, как всегда было во время ее сна. Я зажмурилась. Давай же, давай! Успокойся и переместись! Выиграй время, дай ему остыть! И очнись с уже выдранными этим жутким крючком глазами…

Слушала, как он приближается — каждый шаг равен удару моего сердца. Слышала тихий скрип решетки. Но только жмурилась еще сильнее. Все это сон, просто сон. Нет ничего сложного в том, чтобы…

Я очнулась с криком, просто не смогла его сдержать. Ко мне подскочила санитарка, потом она же позвала врача. Дмитрий Александрович, вероятно, был не на смене, но я вцепилась в белый халат вбежавшей женщины и позволила себе разрыдаться. Нет ничего позорного в том, чтобы разрыдаться от облегчения. Врач поначалу опешила, но потом неловко похлопала меня по спине.

Тайишка даже в себя не пришла. Я, немного успокоившись, все же выпустила женщину из объятий и покраснела. Извинилась за истерику. Но ей было некогда долго меня утешать, она сообщила только, что все мои показатели в норме, но она пришлет медсестру, чтобы пока за мной приглядели.

Еще через полчаса я ушла в туалет, чтобы сбежать от медсестры. Там вытащила сотовый. Костя не был рад ночному звонку.

— Ты живая еще? Так чего звонишь?

— Костя, есть очень важное поручение для тебя.

— Соколова, ты там вообще охренела? Позвони родителям, друзьям — пусть они твои поручения исполняют. А я тебе никто!

В чем-то он прав. Но я пока не была морально готова к тому, чтобы впутывать в эту историю других людей. Самой бы разобраться!

— Костенька, ради нашей прошлой любви… умоляю!

— Какой еще любви?

Ну да, при расставании мы много чего друг другу наговорили. Но сейчас у меня не было выбора:

— Моей любви к тебе! Которая до сих пор еще мучает меня и не дает спокойно спать!

— Да ладно заливать… — Костя был очень нудным, но вряд ли тупым. — Ладно, говори, что там тебе нужно.

Я коротко вздохнула.

— Утром приди в больницу. Мой врач обещал, что проведет тебя. Принеси мне кофе и энергетиков — столько, сколько сможешь!

— Чего?!

— Я тебе деньги на карту сейчас перекину. Все перекину, какие есть. Умоляю!

— У тебя там совсем крыша поехала, Соколова?

— Да! А может, я умираю? Только представь себе, что я завтра умру, а ты всю оставшуюся жизнь будешь помнить, как не выполнил мою последнюю просьбу!

Кое-как его уговорила. Утром Дмитрий Александрович вошел в палату сразу с моим приятелем. Костя не подвел: он ждал врача на входе. Его завернули в полиэтиленовый халат, надели странную шапочку… и в руках у него ничего не было! Как только мы остались наедине, объяснил:

— Ничего нельзя проносить, Оль!

Я готова была второй раз разреветься, но Костя подмигнул. А потом занырнул рукой под халат, в штаны и вытащил несколько пачек кофе «три в одном».