Врач ухватил меня за плечи и прижал к лежанке. Медсестра закричала:

— Что с ней? Игорь Владимирович, что про…

— Шок какой-то, — его голос даже не дрогнул. — Держи крепче, Светлан.

После этого меня резко развернули на бок и всадили иглу в попу. Я при этом продолжала орать и дергаться, захлебываясь слезами. Но буквально через минуту силы начали отступать, как если бы я до смерти устала. И снова серьезное лицо с глубокими складками на переносице:

— Ты как, дочка? Ты уж крепись давай. Все выясним, причину найдем… Сколько там еще ехать, Саш?

И снова на душе легко. Даже Тайишка позабылась. Правда, слова выходили трудно:

— П… почему… мне стало так по барабану?

— Седатив тебе поставил. Не волнуйся. Ты, самое главное, не волнуйся… Ты в надежных руках, дочка, только сама себе не навреди.

Я не засыпала. Но сознание успокоилось настолько, что еще через несколько минут я мысленно могла спросить:

— Танюх, ты тут?

— Тут, тут… — ответило мне внутри.

— А зачем ты тут?

— Мне-то почем знать? Твои некроманты и меня, видать, захватили…

Я не сдержала усталого стона и просто отдалась на волю течения. Возможно, моя психика вовсе не в порядке. Или тот, другой мир был какой-то стороной реальности, в котором я ненадолго застряла. А теперь мое и Танюхино сознание слиплись так, что мы и в нормальной реальности вместе.

Меня на каталке перевезли в реанимацию. Снова анализы и вопросы, потом подключили капельницу. Игорь Владимирович, заполнив документы, зашел ко мне в палату. Обернулся и крикнул в открытую дверь:

— Дим, зайди сюда. Переговорим, пока я не уехал.

— Вы куда это собрались? — жалобно простонала я, почувствовав в этом человеке своего главного спасителя.

— Так на смену. Ты, дочка, не волнуйся только. Реаниматолог тут отличный, не смотри, что молодой!

— А можно мне с вами?

Он наконец-то добродушно улыбнулся, а то я уж начала переживать, что у него губы не способны растягиваться. За его спиной показался другой мужчина. Тот, даже не взглянув на меня, сразу выхватил у Игоря Владимировича бумаги и уставился в них. И тут Тайишка внутри меня снова подала голос, зашептав истерично:

— Это он, Оля, он!

— Кто он? — буркнула я, хоть и молча.

— Мой некромант! Тот самый, который меня в детстве излечил!

Я перевела взгляд на нового врача. Мне было плохо видно, но уже по профилю можно было отметить с уверенностью — хорош. Лет тридцать или чуть меньше, синяя шапочка прикрывает волосы, только край темной пряди сзади виден. И профиль просто замечательный, насколько я могла судить со своего ракурса — с такими носами только реаниматологами и работать, чтоб пациентам  сразу жить захотелось. Но Танюхе я заметила недоверчиво:

— Тебе ж два года было, как ты рассказывала… Не могла ты его лица запомнить.

— Ты получше посмотри, Оль! Такое лицо вовек не забудешь!

Второй врач шагнул ко мне, двумя пальцами отодвинул мне веко, пригляделся и равнодушно кивнул. Потом начал Игоря Владимировича расспрашивать, используя термины, которые я на русский язык перевести бы не смогла. А я молчала, игнорируя мурашки. И глаза темные! Настолько темно-карие, что почти черные. Ух! Возможно, Тайишка и не преувеличивает. Красивый, что уж говорить. Не был бы таким серьезным, я бы прямо вслух ухать начала.

Он присел на стул рядом только после того, как мой спаситель махнул на прощание рукой и ушел.

— Ну, Ольга, давайте знакомиться. Дмитрий Александрович. Можете не запоминать. Если все будет хорошо, то через пару деньков мы с вами навсегда попрощаемся. Вы как, настроены на выздоровление?

— Очень даже! — я улыбнулась ему искренне.

— Это хорошо. Настрой — самое главное. К сожалению, причину вашего состояния мы пока не выяснили. Часть анализов будет готова к утру — может, тогда ситуация прояснится. Если исключим самое страшное…

— А что самое страшное?

— Давайте вернемся к этому разговору завтра, Ольга. Возможно, у вас обычное переутомление, а не какая-нибудь лейкемия.

— Что?!

— Я шучу. Наверное. Отдыхайте.

Он встал и направился к двери.

— Дмитрий Александрович! — дождалась, пока обернется. — У вас слишком спорный юморок!

Мне показалось, что он улыбнулся — одними глазами. И все равно вышел за дверь.

Вокруг все тихо пиликало, а дальше стояло несколько пустых кроватей. На самой дальней лежала женщина — похоже, без сознания. И вокруг нее тоже все пиликало. Тайишка еще какое-то время раздражала своими восторгами, но потом и она заткнулась, позволив мне наконец-то спокойно уснуть.

— Померла ваша гака! Снова! — и раздражающий смех.

— И к добру, что сама померла. От тела избавимся и сделаем вид, что ничего не было.

— За семьдесят процентов стипендии!

— Да ты совсем обнаглел, кузен!

— Ребят, а ежели она снова померла, то отчего на нас таращится?..

Я все же вскрикнула, окидывая взглядом знакомую неприятную компанию. Теперь на мне была натянута огромная рубаха — все уютнее, хоть и едва бедра прикрывает. И на ногах появились тряпичные боты. Сразу видно, что к приключениям принаряжали, а я не вовремя отключилась. Симпатичный блондинчик перестал смеяться и подошел ко мне. Вздохнул и признал:

— Опаньки, снова живая. Ладно, уговор есть уговор. Если она сама помирать не желает, то я дело закончу. Мешок дайте, на голову ей накину. И идите в коридор — следите, чтоб никого по пути не встретилось.

На этот раз мне хватило всего пары минут, чтобы перестроиться на правила этой игры.

— Ха! — подумала я. — Сейчас он только меня в коридор выведет, как заору в полную глотку. Посмотрим потом, кому диплом некроманта, а кому волшебного пенделя из академии.

— Не вздумай! — заверещала внутри меня Тайишка. — Нас убьют же! Потому что мы не в этом их утвержденном списке!

— Ты совсем дура, да? Он нас затем и уводит, чтобы в лесу тихо прикончить.

— Авось с ним наедине и договоримся… — она снова захныкала.

— Дура!

— Но он же не просто так потребовал, чтобы нас охальники не трогали! Не просто так!

Бедняжка придумывала любой подтекст, лишь бы можно было продолжать надеяться. Я пожала плечами. А вдруг права? Блондинчик этот производил впечатление пройдохи: приятелям сказал, что прибьет, а сам меня… куда, интересно? И не будет ли для меня же лучше, чтоб меня убили? Пока же толкали куда-то, нацепив пыльный мешок на голову. Я продолжала внутренний диалог:

— Так и пусть убьют. Я тогда сразу домой вернусь. В реанимацию.

— А если не вернешься?

— А если вернусь?

— А если я с тобой вернусь?

Аргумент. Вот над ним пришлось тщательно поразмыслить.

— И все лучше, чем просто умереть…

— Лучше вообще не умирать!

Похоже, что мы к согласию в этом вопросе прийти не способны. Конечно, Тайишка мне в моей реальности не особенно нужна. Но откуда же знать, что произойдет со мной, любимой, после того, как ее убьют окончательно?

Шепотки вокруг прекратились, сейчас меня толкали уже не по помещению. Эльрик, похоже, оставил неудачников позади и вел меня дальше. Я начала спотыкаться, но он уверенно поддерживал за локоть, не позволяя упасть. Кажется, мы плелись уже по лесу — все дальше и дальше от возможной помощи. И это вызывало панику.

— Эльрик! — позвала я. — Ты меня убьешь или сначала изнасилуешь?

Он в ответ лишь хохотнул. Хороший ответ, исчерпывающий. Даже Тайишка перестала возражать.

— Эльрик, а может, договоримся? — снова попыталась я.

— Не шуми ты, — он ответил спокойным голосом. — Не собираюсь я тебя убивать. Есть несколько вариантов, если ты сама неприятности не навлечешь.

— Вариантов? — меня почему-то насторожил такой ответ. — Каких именно? А то я еще и подумаю, умирать мне или нет.

Он снова хохотнул. Потом все же соизволил объясниться:

— Продать тебя куда-нибудь. Пока живая и красивая. И чеши потом своему новому хозяину про Омскую Территорию…