Конь Харилла захрипел от боли и встал на дыбы, когда стрела вошла ему в грудь.

Артемисия оказалась на земле. Что-то хрустнуло. Девушка закричала, но было поздно. Перепуганные голуби выпорхнули из разломанной клетки.

— Проклятье! — Харилл бросился к своему коню.

Стрела вошла неглубоко. Резким движением спартанец вырвал стрелу вместе с наконечником. Из раны хлынула кровь. Его лицо исказила ярость. Он подобрал с земли свое копье.

— Еще стрелы!

Телемах закрыл Артемисию щитом.

— Уходите! — завопил Харилл.

Он подсадил Артемисию. Телемах запрыгнул в седло, отпустил уздечку и ударил пятками своего коня. Но кобыла Артемисии всё топталась на месте, не желая идти.

— Быстрее! Ну! Пошла! — Харилл со звоном шлепнул кобылу Артемисии по ляжке.

Лошадь обиженно заржала и рванула вперед.

Артемисия обернулась. Харилл уже не глядел на них. Подняв щит, он бежал к выстроившейся поперек расселины фаланге.

Артемисия хотела что-то крикнуть на прощание, но не смогла ничего сказать. В горле пересохло. Язык не слушался. Пальцы, сжимавшие уздечку, онемели.

Ее кобыла беспокойно прислушивалась к тревожному ржанию оставшихся позади собратьев, но продолжала бежать, следуя за уверенно идущим конем Телемаха.

Проехав пару стадий, Телемах остановился и обернулся. Артемисия замерла, увидев его каменно-бледное лицо, на котором резко выступали одеревеневшие скулы.

Несколько секунд он с какой-то жадной надеждой вглядывался вниз. Его рука невольно поглаживала рукоять висевшего на поясе меча. Наконец он поборол оцепенение и повернулся к Артемисии.

— Вперед, — приказал Телемах. — Они не должны умереть напрасно.

2

Ниоба с Метоном вошли в комнату. Пандора шагнула навстречу гостям. Алексей поднялся и протянул Метону руку.

— Дорогая, как я рада тебя видеть! Хвала Зевсу! — Пандора обняла невысокую худощавую женщину с изможденным осунувшимся лицом.

Ниоба постаралась улыбнуться в ответ, но ее улыбка больше походила на болезненную гримасу.

Гости сели за стол.

— Новостей пока нет… — упредил Алексей незаданный вопрос. — Только вчерашнее известие, что “Дельта” перехватила Артемисию.

Ниоба вздрогнула и коснулась висящего на шее амулета. Пандора тоже что-то шепнула одними губами.

— Ей на помощь отправились лучшие бойцы, — добавила Пандора.

Алексей с Метоном обменялись безмолвными взглядами. Пандора краем глаза следила, как меняется выражение лица мужа. Сожаление. Сопереживание. Грусть, смешанная с робкой надеждой.

— Но шансов очень мало? — прямо спросил Метон.

— Делаем всë, что возможно…

— Никогда себе этого не прощу! — Метон со злостью ударил кулаком по лакированному столику. Стоящая на нем посуда жалобно звякнула. — И главное, скрижаль… — выдавил он, глядя в пол. — Мы потеряли то, ради чего работали всё это время!

— Ну… уже отснятых дагерротипов хватит на десятки лет… Мы же знаем, что рано или поздно скрижаль бы перестала работать… — заметил Алексиус. — А кроме того, есть еще микропленки.

— Самое важное — это Артемисия, — добавила Пандора. — В первую очередь мы должны вернуть именно ее! И вообще, вы рано начали предаваться отчаянию.

— Да, — согласилась Ниоба, глядя на жену стратега. — Я помню ту эпидемию. Когда казалось, что всë кончено, лишь ты одна не опустила руки и не сдалась! А ведь ты была тогда совсем юной, почти девочкой. Все лекари, оставшиеся в Афинах, смотрели на тебя как на сумасшедшую, когда ты отправилась в Пирей. И это главное, чему я тогда научилась: никогда не опускать руки и не сдаваться! И я уверена, что моя дочь выросла именно такой! Способной бороться до конца!

— Ну, не знаю… — вздохнул Метон. — Я люблю дочь, но не представляю, что с ней будет, когда она столкнется с реальным миром. Она же почти не выезжала с островов… Потому я и старался ее никуда не отпускать. Она же не от мира сего… Была погружена в свои книги. А то, что случилось… это может сломать ее…

Повисла тишина.

— А кто этот “неизвестный”, о котором говорилось в послании? — спросила Ниоба.

— Пока не знаем. Ждем более обстоятельного доклада от Харилла.

Метон невесело рассмеялся:

— Обстоятельного доклада от спартанца? Это бесполезно!

Пандора грустно улыбнулась и кивнула.

— А вы уже выяснили, как это случилось? Как они проникли в библиотеку? Как смогли добраться до скрижали? — спросил Алексей.

— До сих пор разбираемся… — вздохнул Метон.

— Мне казалось, у скрижали постоянно дежурит охрана… — сказала Пандора.

— Да. Так и было до реконструкции… — с отчаянием выдавил Метон. — Но мы… Я решил, что это излишне… Острова отлично охранялись. Повсюду патрули… Стражники на входе, на стенах. Весь периметр под постоянным наблюдением. Но внутри… Понимаешь, вся эта охрана… она очень нервирует ученых. Молодые ребята, девушки… А тут эти солдафоны…

Ниоба, сверкнув глазами, с возмущением уставилась на мужа. Тот осекся.

— Я имею в виду… Они… Они хорошие ребята. Но им было всё это совершенно непонятно. Чем мы занимаемся… Для чего… Да и аспиранты, как вы понимаете, рот на замке не держат. Шутки, подколы… всë по-доброму, но… Спартанцы — а большинство охранников из Лакедемона — народ вспыльчивый… Вот я и решил после строительства нового здания изменить систему охраны. Солдаты контролировали периметр и самого острова, и Университета, и отдельно Библиотеки. Но внутри была свободная зона… Свободный университет! Ты же сам рассказывал об этом принципе. Это способствует творческой атмосфере… — лицо Метона пошло красными пятнами. Он сцепил пальцы, пытаясь унять дрожь в руках.

— Что-то я не помню, что согласовывал изменение системы охраны… — осторожно заметил Алексей.

Пандора успокаивающе положила руку на дрожащую ладонь Метона и посмотрела на Алексея:

— Ты же всегда говоришь, что люди должны самостоятельно принимать решения, а не согласовывать каждый чих. На месте лучше видно, что идет на пользу работе, а что во вред. Мы строим мир, в котором люди свободны в принятии решений.

— …и поэтому сами несут ответственность за свои ошибки, — тихо, как бы ни к кому не обращаясь, прошептала Ниоба.

Метон сокрушенно опустил голову.

Раздался резкий стук в дверь. Метон вздрогнул и переглянулся с Ниобой.

На пороге показался запыхавшийся посыльный из штаба.

Пандора невольно сжала Лешину ладонь.

Ниоба вскочила:

— Что случилось?

Алексей встретился взглядом с побледневшим адъютантом и кивнул.

— Господин стратег… — неуверенно начал тот. — Голуби…

— Что “голуби”?

— Прилетели голуби из Персии.

— Отлично! Что в послании?

— Послания нет.

— Как нет? — недоуменно переспросил Алексей.

— И почему “голуби”? — уточнила Пандора. — Он что, прилетел не один?

Посыльный кивнул:

— Да. Вернулись три птицы. Но ни у одной нет никакого сообщения.

Алексей невольно сглотнул вставший в горле ком и с сочувствием посмотрел на побледневшего Метона.

— А сколько у “Дельты” оставалось почтовых голубей?

— Три…

Пандора подошла к Ниобе. Женщины обнялись.

— Вы уверены? Ни у одного нет никакого послания? — одеревеневшим голосом переспросил Метон.

— Нет, господин. Никаких сообщений. Но птицы очень измождены. Похоже, они проделали долгий путь.

Алексей тяжело вздохнул и невольно опустил руки.

Вот и всё… Последний шанс потерян вместе с лучшими бойцами Византия.

Чужие горы, чужое небо, чужая земля. Даже ветер, даже солнце какие-то чужие, особенно злые и пронзительные. Солнце слепило глаза, заставляя Телемаха щуриться, напряженно вглядываясь вдаль.

Конь Телемаха устало брел по узкой тропе, осторожно перешагивая через скатившиеся на дорогу булыжники. Кобыла Артемисии трусила позади. Возле каждого куста, возле каждого пожухлого клочка травы лошадь замедляла шаг и нагибала шею, пытаясь на ходу отщипнуть сухие пожелтевшие стебельки, так что ее приходилось все время одергивать и понукать.