— Но ведь тебя могут выбирать каждый раз? — уточнила Алиса. — А значит, ты можешь править всю жизнь, как царь! А наша мама — стать царицей!

— Дядю Перикла в Афинах выбирали стратегом тридцать раз подряд, — заметил Анатолий.

— Да. Если стратега выбирают каждый раз — он может править долго, — согласился Алексей. — Но… во-первых, у людей всё равно остается законная возможность поменять правителя, во-вторых, стратег не обладает всей полнотой власти. Стратег лишь исполняет решения народа. Есть Народное собрание, которое принимает законы. Есть конституционная гелиэя, которая разбирает спорные ситуации. Это называется баланс ветвей власти. Ну а кроме того… — Алексей задумчиво потер нос. — Кроме того, я готовлю закон, по которому число переизбраний стратега будет ограничено тремя сроками.

Пандора серьезно посмотрела на него:

— Ты все-таки думаешь об ограничении?

— Ты же сама понимаешь, что это необходимо. Кто знает, кто придет через пятьдесят лет или сто… Помнишь Алкивиада?

Пандора вздохнула и опустила глаза.

— Папа, но ты ведь такой хороший! — сказала Алиса. — Тебя все любят! Почему ты не хочешь быть стратегом всё время?

— Руководителя не должны любить. Он должен просто принимать правильные решения. Но чем дольше человек находится у власти, тем сильнее искажается его видение реальности, и он совершает ошибки. И в итоге это может закончиться катастрофой.

— Почему? — недоуменно хлопнул глазами Анатолий.

— Потому что правитель не может знать всё. Он знает только то, что ему рассказывают. И принимает решения, основываясь на этом. А так получается, что ему стараются рассказывать только хорошие новости.

— Хорошие? — фыркнула Пандора. — Ты хоть газеты читаешь?

— На них одна надежда… — вздохнул Алексей. — Но и их при большом желании можно заставить писать лишь то, что хочет руководство страны.

— А я смогу стать стратегом? — спросил Александр, прислушиваясь к разговору родителей.

— Если будешь хорошо учиться, — заметила Пандора и щелкнула его по носу.

— Ладно! Давайте читать дальше, — предложил Алексей. — Алиса, продолжай.

Девочка наморщила лоб, придвинула поближе раскрытую тетрадку и продолжила читать, водя пальцем вдоль строк:

— Я б д-л-я б-а-т-ю-ш-к-и ц-а-р-я

Р-о-д-и-л-а б б-о-г-а-т-ы-р-я.

Скрипнув колесами, повозка остановилась как раз в тот момент, когда первые капли дождя смачно шлепнулись на утоптанную тысячами ног землю. Артемисия взглянула на небо и зажмурилась. Крупная капля ударила в ее высоко задранный нос и рассыпалась тысячей брызг. Девушка посмотрела на Телемаха, сидящего в углу, — к его ноге была прикована тяжелая бронзовая цепь, а под глазом расплывался фиолетовый синяк.

Вокруг была суматоха. Придорожный постоялый двор напоминал растревоженный муравейник. Отряд бессмертных спешивался, перекидываясь шуточками и бранью. Прислуга озабоченно озиралась, пытаясь понять, куда можно поставить уставших коней.

Четверка стражников рассыпалась кольцом, окружив забранную толстыми деревянными брусьями повозку. Солдаты ощетинились пиками и не спускали глаз с вылезающего из повозки Телемаха. Они не могли забыть его недавней попытки к бегству, стоившей одному из бессмертных сломанной руки.

— Давай… вылезай… — проворчал стражник, отпирая тяжелый засов на двери клетки.

Артемисия спрыгнула на землю и повернулась к Телемаху. Намотав цепь на запястье, он, еле сдерживая стон, пытался выбраться наружу. Спартанец глядел мимо девушки, словно не замечая протянутой руки.

Резкий порыв ветра подхватил разорванный пеплос. Артемисия прижала ладонь к бедру, удерживая подол.

— Пошевеливайся, ублюдок! — стражник ткнул Телемаха древком копья.

Сверкнула молния. Девушка вжала голову в плечи, ожидая раската грома. Но оглушающий грохот все равно застал ее врасплох. Артемисия вздрогнула и повернулась к распахнувшейся двери.

Командир бессмертных как раз собирался войти в харчевню, но столкнулся с широкоплечим мужчиной, с головой завернутым в серый потертый плащ. Перс невольно шагнул назад, с удивлением разглядывая людей, спешивших навстречу надвигающейся грозе.

Телемах спрыгнул на землю. Его лицо побелело от боли, когда он оперся на ногу, вывихнутую во время вчерашней попытки к бегству. Артемисия озабоченно шагнула к нему, но юноша брезгливо отшатнулся, избегая предложенной помощи.

Один из охранников хохотнул и снова подтолкнул Телемаха древком копья.

На улице появился хозяин постоялого двора и поспешил навстречу прибывшим.

Заметив командира бессмертных, он нарочито всплеснул руками:

— Господин! Прошу! Прошу… Не стойте на улице! Заходите! Хвала Митре! Ужин уже готов… — его взгляд скользнул вслед двум удаляющимся гостям, и он осекся.

Секунду он стоял, провожая глазами направляющиеся к лошадиному стойлу фигуры, а затем крикнул:

— Эй! Господа! Куда же вы на ночь глядя? Вы же промокните! Оставайтесь, я найду для вас место!

Но те лишь ускорили шаг.

Хозяин постоялого двора повернулся к командиру бессмертных, многозначительно кивнув вслед уходящим фигурам:

— Странные спартанцы, клянусь Ахурамаздой!

Реакция персидского военачальника была мгновенной. Он выхватил висящий на поясе копис и завопил:

— Стоять!

Артемисия, в чье предплечье уже крепко вцепился один из стражников, торопливо оглянулась.

Фигуры в плащах синхронно развернулись. В их руках блеснули клинки.

— Великий Митра, сохрани! — пробормотал хозяин харчевни, отступая к стене.

Вокруг было полно стражников и слуг. Одни распрягали коней, другие заносили пожитки. Готовились встать на ночлег. Но никто не ожидал нападения. Даже стражники, окружившие Телемаха, не успели понять, что происходит.

— Ни с места! Держите этих! — вопил командир бессмертных.

Его крик потонул в порыве ветра. В ту же секунду поток воды хлынул с разверзнувшихся небес.

Артемисия словно с разбега окунулась в бушующее море. Дождь сплошной стеной накрыл суетящихся слуг, тревожно ржущих коней и изумленную, растерявшуюся стражу. Девушка зажмурилась, пряча глаза от воды и слепящих ударов молнии. Внезапно она ощутила, как пальцы стражника, сжимающего ее руку, соскользнули. Звякнула цепь, и кто-то рядом захрипел в тщетной попытке сделать вдох.

Сквозь серую пелену дождя Артемисия разглядела Телемаха. Тот душил стражника, сделав захват. Еще несколько томительных секунд. Артемисия не расслышала, а скорее почувствовала, как хрустнула шея и безвольное тело шлепнулось в склизкую рыжую грязь у ее ног.

“Всемогущий Зевс!..” — впервые в жизни она обратилась к небесам.

И небеса ответили на ее мольбу. Мелькнула молния, раздался оглушительный грохот, и широкий платан, растущий возле дороги, с треском раскололся и запылал. Раскидистая верхушка рухнула на землю, разметав стоящих под деревом людей. Кони испуганно заржали. Несколько лошадей, сорвавшись с привязи, бросились в толпу мечущихся стражников и слуг.

Телемах резко ударил второго охранника свободной ногой в пах, тот завыл от боли и повалился на землю. Артемисия бросилась к упавшему в лужу врагу и выхватила из его разжавшихся пальцев тяжелый персидский клинок. Затем кинула его Телемаху. Он перехватил его на лету.

В тот же миг перед ними возникли две фигуры в плащах, сжимающие короткие мечи, с которых дождь еще не успел смыть кровавые разводы.

— За мной! — крикнул один из них.

Впервые за эти дни Артемисия услышала эллинскую речь. Ее сердце подпрыгнуло от радости.

Одна из фигур повернулась к Телемаху. Меч описал полукруг и со звоном встретился с подставленным юношей трофейным кописом.

— Нет! — воскликнула Артемисия, силясь перекричать завывание ветра. — Он наш! Он со мной!

Незнакомцы переглянулись.

— Уходим! — высокий потянул девушку за собой.

— Стойте! — закричала она. — Нужно забрать скрижаль!

В эту секунду из пелены дождя вынырнул командир бессмертных. Его меч, со свистом рассекая воздух, метнулся к широкоплечему спартанцу. Тот легким движением парировал удар. Телемах присел и крутанул цепь — она обвилась вокруг голени нападавшего. Рывок — и лицо перса нырнуло в грязную жижу. Широкоплечий великан рубанул мечом, но перс успел откатиться в сторону.