Ни за какой столик, я конечно, не иду. Усаживаюсь на низкий диванчик и, повернувшись боком, начинаю за ними подсматривать через цветное стекло.

Поначалу Майкл, держа дочку за руку, обходит с ней все игровое пространство, останавливаясь у каждой зоны.

Дает возможность самой выбрать, где играть.

Мне это нравится. Я бы, наверное, сразу отвела ее в уголок с тихими играми.

Оля, осмотревшись, вытягивает из ладони отца свою руку и бежит туда, где больше детей. На мягкий скалодром с горкой в сухой бассейн. Ловко забирается на самый верх и уже через минуту болтает и смеется в другими малышами.

Очуметь…

А я думала, она вся в меня, такой же тихоней растет.

- Ее надо в детский сад… - улыбается подошедший Майкл.

- Согласна, ей не хватает общения со сверстниками.

Выбрав столик, который Оля могла бы видеть из игровой комнаты, Майкл забирает заказанную еду и садится напротив меня.

- Ты знаешь, я сейчас посмотрел на играющих там детей…

- И?..

- И наша самая красивая!

- Да ладно, - не могу сдержать смеха, - это потому, что она на тебя похожа?

- Это потому, что она на тебя похожа!

Разговор снова сворачивает на опасную дорожку, проходясь по которой я каждый раз рискую подвернуть ногу.

- Яна…

- Что?

- Я хочу с тобой отношений.

- Почему?

На красивом лице мелькает улыбка.

- Потому что по-другому у меня не получается…

Мне снова хочется спросить «почему», но я боюсь, что один и тот же вопрос, прозвучавший из моих уст два раза подряд, даст Майклу повод усомниться в моих умственных способностях.

А мне правда хочется спрашивать и спрашивать, раскрутить его на исповедь, я хочу знать все, что происходит в его голове.

- Потому что я хочу тебя всю себе, - договаривает он, без тени усмешки, глядя в глаза.

Сердце, сбившись с ритма, отплясывает ирландскую джигу, а пульс, вторя ему, бьет в виски.

Думала ли я, что когда-нибудь Майкл Бейкер на полном серьезе скажет мне эти слова?!

Даже в самых своих смелых мечтах не думала и не представляла.

- Ян, не молчи… Каждый раз, когда ты вот так молчишь, я старею лет на пять, - пытается усмехнуться, но у него плохо выходит.

Он действительно нервничает.

- Давай дома об этом поговорим… - еле слышно шепчу ему.

Мне все таки придется задать ему некоторые вопросы. И я хочу слышать на них честные ответы.

Через полчаса Майкл забирает недовольную Олю из игровой комнаты и приводит ее за столик.

- Хочу еще играть! – хнычет она.

- Мы еще сюда придем, дочь.

- Завтра?

- Через несколько дней, - обещает ее отец.

Я, закрыв рот ладонью, молча наблюдаю за ними.

Разве так бывает?.. Вот так, как по-настоящему. Словно мы семья и все друг друга любим?

Так на правду похоже.

- Майкл, - спрашиваю, когда мы усаживаемся в машину, чтобы ехать домой, - ты жалеешь, что не видел, когда она была совсем маленькой?

- Жалею…

- Прости.

После того, как Оля засыпает в нашей с ней кровати, я выскальзываю из комнаты и попадаю прямиком в объятия Майкла.

Прижав к стене, он набрасывается на мои губы. Целует поочередно каждую из них, ласкает языком, мягко втягивает в рот.

Я, немного ошарашенная таким напором, поначалу бездействую, позволяя ему делать все, что хочет.

Плыву, уносимая теплой волной желания.

Но в последний момент, когда его рука оказывается под майкой, вспоминаю, что хотела поговорить.

- Майкл… подожди.

- Что?

- Пожалуйста… давай поговорим.

- Давай.

Он отстраняется, но продолжает нависать надо мной, опираясь двумя руками в стену за моей спиной. Тяжело дыша, смотрит в глаза.

- Я хотела спросить, твоя секретарша… - стараюсь, чтобы голос не дрожал и не прячу глаз, - она была твоей любовницей? Это она прислала то фото?

- Была, Яна. Недолго, но была. Последний раз я спал с ней задолго до Иркутска.

- А сейчас?

- Сейчас она снова просто моя секретарша.

- Она в курсе? – спрашиваю, а сама удивляюсь, насколько это, оказывается, не сложно, задавать прямые вопросы и получать на них честные ответы.

- Разумеется, - внезапно сдвигает брови и обхватывает пальцами мой подбородок, - она тебе что-то сказала?

- Нет.

- Хорошо… Спрашивай еще.

Еще?.. О’кей.

- Как насчет Милы?

- А что насчет Милы? Что конкретно тебя интересует, Яна?

- Ты знаешь…  Твои чувства.

Майкл продолжительно выдыхает и склоняется ко мне еще ниже, так что его дыхание щекочет кончик моего носа.

- Я о ней не вспоминаю… Я уже не злюсь, и мне не больно.

Я зажмуриваюсь и закусываю губы изнутри.

Я ему верю.

Делаю судорожный вдох, понимая, что уже некоторое время не дышу.

Внутри растекается сироп, но почему-то хочется плакать.

- Ян… - запускает пальцы в волосы на затылке и притягивает к своему плечу, - я с тобой быть хочу… не могу без тебя, поняла?

Не сдержавшись, громко всхлипываю. Прячу лицо в основании его шеи, чувствуя, как по телу проходит нервная дрожь.

Никогда… Ни разу в жизни никто меня так не обнимал, не говорил таких слов.

Меня просто рвет от эмоций.

- Яна… эй, ты чего? – добивает встревоженный голос Майкла, - плачешь, что ли?

И правда, стоит ему поднять к себе мое лицо, по нему скатывается одинокая слеза.

- Дуреха…

Ловит ее губами. Покрывает неспешными поцелуями все лицо. А я стою с закрытыми глазами и тону в ощущениях.

Плавлюсь и начинаю задыхаться, когда его губы добираются до мочки уха и спускаются к шее. Прихватывают легонько кожу, жалят горячим дыханием, оставляя после себя россыпь мурашек.

- Майкл… - выдыхаю тихо.

Я больше не хочу и не могу бездействовать. Обхватив широкие плечи руками, подтягиваюсь ближе.

Я тоже хочу его шею. Хочу оставить на воротнике его рубашки след от своей помады.

Прижимаюсь к ней губами. Какое-то время просто наслаждаюсь ощущением его кожи на губах, а затем пробую ее языком.

Ни разу не делала этого раньше, действую по наитию.

- Янка… твою мать… трахну же!

В моем животе все сладко сжимается. Подстегиваемая похотью, действую уверенней. Выдергиваю рубашку из-за пояса брюк и запускаю под нее руки. Прикусывая зубами кожу шеи, ласкаю руками его спину.

Рыкнув, Майкл резко задирает вверх мою майку и спускает вниз чашечки лифчика.

- Мммм… - громко стону, когда его пальцы прихватывают оба соска.

- Хочешь меня? – хрипит его голос в ухо.

- Майкл…

- Скажи.

- Да-а-а…

Одна его рука продолжает играть с чувствительным соском, а вторая ныряет под резинку мягких домашних брюк и накрывает промежность через ткань трусиков.

Я просто цепенею. Делая частые поверхностные вдохи, наблюдаю, как рука его там начинает двигаться.

Вверх – вниз… вверх – вниз…

- Мокрая… насквозь.

Встречаюсь с его потемневшим взглядом и решаю довериться. Я хочу с ним всего.

- Закинь ногу на меня, - просит он, а когда я выполняю требование, тянет на себя резинку белья и просовывает под нее ладонь.

- Ай!.. – дергаюсь как от удара током, чувствуя, как пальцы раздвигают влажные складки.

В горле пересыхает. Я хватаюсь двумя руками за ткань белой рубашки, умоляя взглядом, чтобы поцеловал.

И он понимает. Прижавшись губами к моему рту, толкается в него языком, одновременно делая движение пальцем у меня между ног.

О, Господи… Это что-то запредельное… Сладкое… тягучее… запретное…

Продолжая хозяйничать в моем рту, скользит подушечками пальцев вдоль мокрых губок, давит ни клитор, массирует его круговыми движениями.

Мне становится жарко и невыносимо трудно удерживать свой вес на ослабших ногах. Поэтому я обвиваю руками крепкую шею и буквально висну на нем.

Ласки становятся настойчивее, напряжение внизу живота нарастает, и я начинаю хныкать.

 Не могу больше терпеть. Для меня это слишком. Мое тело не привыкло к таким дозам удовольствия.