Удерживая люк, мальчик вновь взялся за руку Евы, слегка таща её к спуску. По его нервному, испуганному лицу в этот момент было видно, что всё очень серьёзно и на кону стоят их жизни. А потому Ева, не сомневаясь, начала быстро спускаться вниз. Но почти сразу после этого её кое-что остановило…

«Что это за нахуй⁈ Почему тут, сука, так воняет тухлятиной, что дышать невозможно⁈» — и вновь взглянув вниз, приглядевшись в темноту, она увидела причину этого запаха. — «БЛЯТЬ!!! Какого хуя⁈ Почему тут везде трупы животных⁈»

Ева уже подумала, что её обманули и это какая-то ловушка, но, подняв голову, и увидев, как мальчик спускается следом за ней, закрывая за ними люк, она поняла, что это не так.

Через какое-то же время после этого они с мальчиком всё-таки спустились на самое дно этого глубокого подвала, заполненного целой кучей разлагающихся трупов животных. Но теперь Еву беспокоило совсем не это — она следила за мальчиком, что, спустившись сюда, не обращая никакого внимания на всё это, присел в позе эмбриона, дрожа в страхе перед чем-то, звуки шагов чего она мельком слышала где-то рядом с домом.

В один момент звуки шагов, раздающиеся у дома, стали столь громкими, что казалось будто существо, находящееся снаружи, вот-вот начнёт ломиться в дверь. Но прошло ещё пару мгновений — и Ева отчётливо услышала, как существо, немного постояв у избы, развернулось и начало медленно уходить. А уже совсем вскоре за этим вновь раздалось дребезжание консервных банок. Только теперь оно было в разы тише из-за хорошего, естественного шупоподавления подвала и главное — исходило из той стороны, куда направилось то существо.

А значит — эта тварь наконец ушла.

Придя к такому выводу, Ева облегчённо выдохнула. Однако это совершенно не касалось сидящего в углу подвала паренька, который столь учащённо дышал, словно пытался вдохнуть частичку свежего воздуха среди стоящего в этом месте трупного смрада.

«Здесь что-то не так…» — смотря на трясущегося от страха паренька, подумала она, начав оглядываться по сторонам. — «Это слишком сильная реакция для того, кто прожил всю жизнь в таком месте. Может быть дело в том, что с нами нет того, кто защищал его всё это время? Это бы в таком случае объяснило часть его страха. Но, к сожалению, точно не весь. Подобная реакция от него была бы вполне естественной, если бы он ранее не попадал в подобные ситуации. Но как такое, чисто в теории, вообще возможно, если он тут живёт? Ничерта, блять, не понимаю. Ещё и мыслить тяжело из-за истощения и этого трупного запаха. Кстати об этом…» — нагнулась она, зажав нос и став осматривать разлагающиеся останки трупов у её ног. — «Почти всё — куча мелких животных, среди которых, правда, есть и парочка средних размеров. Ну и с „трупами“ я явно погорячилась — тут их нет — здесь лишь то, что от них осталось. Кожа, потроха, да кости. Короче говоря — только несъедобные части. Выходит, остальное было съедено, тогда это место — это… мусорка? Нет. Какой в этом смысл, если весь мусор можно выкидывать просто подальше от дома? К тому же этим самым они бы отманивали от себя демонов и обычных хищников. Получается, тут что-то другое. За этим должен крыться какой-то больший смысл. Но какой? Или стоп… а что если я сейчас думаю просто не в том направлении? Я смотрю на это с точки зрения современного, социального человека, но кем являются те, кто живут здесь? Дикари обычные. Так ещё и отдалившиеся от цивилизации. Так что, вполне вероятно, их уровень развития сильно ниже привычного мне. А если это так, то более чем вероятно, что это что-то совсем нерациональное, глупое и дикарское — вроде, обычая. Если посмотреть с этой стороны, то тут даже гадать нет смысла, как зародился такой обычай и что он означает — всё равно почти наверняка мне это ничего толком не даст. Но если предположить, что это всё-таки не так и за этим действительно стоит что-то более рациональное, то… может быть… дело в запахе? Точно. Пока я находилась сверху я практически не чувствовала этой вони. Как выяснилось, это из-за особого строения этого подвала. Это же касается и имеющегося здесь шумоподавления. Но если перестать издавать звуки всё равно хоть как-то можно, спрятаться тоже можно, то с запахами так не выйдет — если объявиться достаточно сильный демон, то он без проблем сможет учуять сидящих в подвале. Однако, если тут будут разлагающиеся куски животных — этого уже не произойдёт. Этот, расходящийся от них смрад попросту перебьёт любой другой запах, давай демону понять, что тут ему делать нечего — тут лишь разлагающиеся трупы. Теперь понятно. Не сказать, что это нечто выдающееся, скорее даже наоборот. Но это лишь с точки зрения современного человека. От дикарей же я подобного не ожидала. Впрочем, теперь я уже не совсем уверена, что тут жили обычные дикари…»

Закончив внутренний монолог, Ева начала помогать пареньку прийти в себя. И как неудивительно, у неё это вышло без особых проблем. Тем не менее сама девушка считала несколько иначе…

«Как же с ним долго пришлось возиться!» — вновь усевшись за своё место у стола, пронеслось у неё в голове. — «Что же его так напугало? Хотя нет, куда важнее сейчас — где, блять, остальные⁈ Прошло столько времени, а никто так и не явился!»

Под эти мысли Ева вернулась к совместному с пареньком неторопливому поеданию уже остывшего супа. Теперь этот суп, по её мнению, стал ещё более отвратным, чем прежде. Тем не менее — ложка за ложкой, половник за половником и тарелка за тарелкой — так суп был съеден ей практически в одиночку. И хоть изначально она так поступать не собиралась, но в конце концов изменила своё мнение увидев, что парень после произошедшего потерял весь аппетит и при этом не против, чтобы она продолжала есть без него.

Когда же она уже доедала последнюю тарелку, парень, не раздеваясь, залез в постель. Ева пыталась с ним ещё немного поговорить в надежде разузнать какую-нибудь полезную информацию, но этого у неё не вышло — после произошедшего парень был словно потерянным и в нём практически полностью угас интерес к Еве. Поэтому в какой-либо контакт с ней вступать не собирался, вместо этого, судя по всему, желая отдохнуть.

Тем не менее, на удивление Евы, он неловко пригласил её лечь рядом с собой. Ева же, немного подумав, согласилась, вскоре оказавшись рядом с ним. Естественно, не воспользоваться этим она не могла — она вновь попыталась разными способами выудить из него что-то. Но всё что в ответ получила — это объятия.

Сначала она этому даже несколько удивилась, но потом, вспомнив, что он обычный человек, поняла, что дело в кое-чём очень простом — ему банально холодно. Всё-таки температура в этом месте слишком низкая, чтобы обычный человек мог её нивелировать этим хлипким деревянным домом, лёгким огоньком из печи и тёплой одеждой с тёплым постельным бельём.

По крайней мере, Ева так подумала, приобняв его в ответ. И в целом ночь прошла спокойно, но под утро, когда она сама уже без сил заснула, кое-что произошло.

Она проснулась от того, что её грудь откровенно лапают.

Поначалу она даже не поняла, что происходит, отчего не стала сразу открывать глаза, но потом, убедившись в этом, открыла их, посмотрев на парня. Тот в свою очередь даже этого не заметил, явно будучи очень заинтересованным в процессе.

«Ясно. Так я всё-таки была права насчёт извращенца. Вот только… я думала, что это будет какой-то взрослый дикарь. А в итоге… это молокосос, только вошедший в пубертатный период… Какая же, блять, мерзость…»

Из-за происходящего ей захотелось схватить его мелкие руки и разом сломать их обе, как спички. Однако — она этого себе позволить никак не могла. А потому…

— А-а-а!.. — прокричала она, резко отпрыгнув, смущённо прикрывая грудь.

Конечно же, реакция парня на это была более чем ожидаемой: будучи застуканным за своим позорным деянием он, весь покраснев, начал отмахиваться руками, сразу следом за чем начал рефлекторно показывать ими какие-то знаки, совершенно позабыв, что Ева в этом абсолютно ничего не понимает.