— Чертовски жаль, что вы не жили в Германии, когда там правили нацисты. — В голосе Дэна слышалась горечь. — Я уверен, они предоставили бы вам не одну сотню людей для столь интересного эксперимента, и им было бы совершенно наплевать на то, какие вы будет применять методы для того, чтобы человек овладел заложенными в него психическими способностями.

Ахландер словно и не услышал оскорбления.

— Но с Мелани, от которой с помощью наркотиков добивались долговременной и интенсивной концентрации, в сочетании с продолжительными и все удлиняющимися по времени пребываниями в камере отсечения внешних воздействий… это был идеальный подход, который в конце концов и привел к прорыву.

Оккультист объяснил, что, кроме двери в декабрь, были и другие тренирующие мозг образы. Иногда Мелани предлагалось сосредоточиться на лестнице, которая уходила вбок. Ахландер продолжал:

— Представьте себе, что вы на огромной, бесконечной викторианской лестнице с резными перилами. Внезапно вы осознаете, что не поднимаетесь и не спускаетесь. Вы на лестнице, которая уходит вбок, у которой нет ни начала, ни конца. Другие концепции включали кошку, которая поедает себя (эту историю Мелани пересказала в номере мотеля, находясь в гипнотическом состоянии), или окно в прошлое. Вы стоите у окна спальни и смотрите на лужайку. Вы видите не ту лужайку, какая она сегодня, а ту, какой была вчера, когда вы загорали на ней. Вы видите себя лежащим на пляжном полотенце. Это не то зрелище, которое вы можете увидеть через другие окна в комнате. Это не обычное окно. Это окно, которое смотрит во вчера. И, если вы вылезете через это окно, окажетесь ли вы во вчера, будете ли стоять рядом с самим собой, загорающим на полотенце?

Бут покинул бар, проскользнул сквозь тени, остановился у границы многоцветного светового круга, отбрасываемого лампой от «Тиффани».

— Сначала участник эксперимента должен поверить в парадокс, а потом уже не только поверить, но и стать его составным элементом. К примеру, лестница в никуда лучше всего срабатывала с Мелани, и наступал момент, когда ей предлагали сойти с конца лестницы, хотя никакого конца у этой лестницы не было. А сделав это, она бы покинула свое тело, и у нее начался бы выход в астрал. Или, если бы окно во вчера с ней сработало, она бы вышла во вчера, и смещение, в результате которого она бы стала частью невозможного, также могло привести к выходу в астрал. Так, разумеется, все выглядело в теории.

— Безумие, — повторил Дэн.

— Никакого безумия. — Ахландер оторвал взгляд от лампы. — Все так и вышло, сами видите. Девочке удалось визуализировать дверь в декабрь, и, пройдя через нее, она вошла в контакт со своими психическими способностями. Научилась их контролировать.

Дэн и Лаура ошибались. Девочка не боялась того Неведомого, которое могло выйти через дверь из какого-то сверхъестественного измерения. Она боялась другого: если дверь откроется, она войдет в нее и снова начнет убивать. Она разрывалась между двумя противоположными и мощными желаниями: с одной стороны, ей хотелось убить всех своих мучителей, с другой — она отчаянно стремилась положить конец убийствам.

Господи Иисусе!

Бут подошел к столу, положил руки на пачки банкнот, которые заполняли открытый чемоданчик, посмотрел на Дэна.

— Ну, что?

Вместо того чтобы ответить ему, Дэн задал вопрос Ахландеру:

— Когда она входит в это новое для себя состояние, использует эти способности, изменяется ли температура окружающего воздуха, причем до такой степени, что это замечают другие люди?

Ахландер заметно оживился:

— А каким образом она может изменяться?

— Резко понизиться.

— Такое возможно, — кивнул Ахландер. — Скорее всего, это свидетельствует о быстром накоплении оккультной энергии. Подобный феномен ассоциируется с полтергейстом. Вы при этом присутствовали?

— Да, — кивнул Дэн. — Думаю, это случается всякий раз, когда девочка покидает свое тело… или возвращается в него.

Внезапно в кинотеатре похолодало.

Лаура на две, максимум три секунды отвлеклась от Мелани, и до этого глаза девочки были широко раскрыты. Теперь же они закрылись, и Оно приближалось. Должно быть, где-то ждало, наблюдало, чтобы сразу же воспользоваться уязвимостью девочки.

Лаура схватила Мелани, тряхнула ее, но глаза не открылись.

— Мелани? Мелани, проснись! Температура воздуха падала.

— Мелани!

Падала и падала.

В панике Лаура ущипнула дочь за щеку.

— Проснись! Проснись!

Сзади раздался чей-то голос: «Эй… потише». Температура падала.

Рука Бута лежала на деньгах, ласкала их.

— Вы знаете, где она. Вы должны ее убить. Это будет правильно.

Дэн покачал головой:

— Она еще ребенок.

— Она уже убила восемь человек.

— Человек? — Дэн невесело рассмеялся. — Да разве люди могли сделать с ней то, что делали вы? Пытать электрошоком? Куда вы прикрепляли электроды? На ее шею? Руки? На гениталии? Да, готов спорить, что на гениталии. Максимальный эффект. Именно к этому стремятся все палачи. К максимальному эффекту. Восемь человек, говорите? Есть определенный предел аморальности, уровень безжалостности, переступив которые вы уже не можете называть себя людьми.

— Восемь человек. — Бут отказывался признавать правоту Дэна. — Девочка — монстр, психопатический монстр.

— У нее глубокое расстройство психики. Она не может нести ответственность за свои действия. — Дэн и представить себе не мог, что будет наслаждаться, видя, как другого человека трясет от страха, но он наслаждался, глядя на ужас и отчаяние, которые все явственнее проступали на лицах этих мерзавцев по мере того, как те понимали, что их последняя надежда на спасение — ложная.

— Вы — слуга закона, — сердито бросил Бут. — Ваш долг — сделать все для предотвращения насилия.

— Убить маленькую девочку — совершение насилия, а не его предотвращение.

— Но если вы ее не убьете, она убьет нас, — возразил Бут. — Две смерти вместо одной. Убейте ее, и в итоге вы спасете одну жизнь.

— То есть в графу «кредит» я смогу записать одну жизнь, так? Любопытный подход. Знаете, мистер Бут, как только вы попадете в ад, готов спорить, что дьявол назначит вас своим бухгалтером.

Внезапный прилив ярости превратил лицо седовласого издателя в гротескную маску дикой ненависти и бессильной злобы. Он швырнул в Дэна стакан.

Дэн пригнулся, и дорогой хрусталь упал на пол за его спиной и разлетелся на мелкие осколки.

— Ты безмозглый гребаный сукин сын! — зло выплюнул Бут.

— Ой, ой. Хорошо хоть, что ваши друзья по клубу «Ротари»[28] этого не слышат. Они были бы в шоке.

Бут отвернулся от него, уставился в темноту, где на полках молчаливо стояли книги. Его трясло от ярости, но он не произнес ни слова.

Дэн выяснил все, что хотел. Пришла пора уходить.

Лаура не могла разбудить Мелани. Она мешала смотреть фильм, злила сидящих неподалеку зрителей, но не могла добиться хоть какой-то реакции дочери. Девочка не раскрывала глаз, даже веки и те не дрожали.

Эрл поднялся и сунул руку за пазуху.

Лаура дико оглядывалась, ожидая первых признаков появления загадочной оккультной силы.

Но холод сняло, как рукой, воздух вновь прогрелся, ничего сверхъестественного не произошло.

Если в зрительный зал что-то и проникало, то теперь убралось восвояси.

Взгляд Ахландера вернулся к мозаике цветного стекла абажура настольной лампы, единственного источника света в библиотеке. Но, судя по затуманившимся глазам, видел он совсем не лампу, а что-то другое, скажем, свое будущее, в котором ему, похоже, уже ничего не светило. И заговорил он с дрожью в голосе: