Теперь я двигался по направлению от парадной лестницы – там появляться опасно, она расположена в самом центре здания. Я твердо знал, что в доме должна быть и боковая лестница для прислуги.

Ну вот, наконец, и боковая лестница, – узкая, неосвещенная, ступеньки деревянные и потертые – типичная лестница для слуг, расположенная в самом конце крыла здания. Я стал спускаться по ней, стараясь не шуметь, хотя все равно ступеньки трещали и скрипели, казалось, на весь дом.

Не успел я спуститься до второго этажа, как сверху послышались чьи-то шаги. Вот они ускорились, затем раздались громкие голоса. Мой побег обнаружили гораздо раньше, чем я ожидал. Охранники знали, что я скрываюсь где-то в доме, поэтому нет сомнений, что выходы перекрыты, все в доме подняты на ноги и на меня будет устроена настоящая облава.

Взглянув вверх, затем вниз, я понял, что на первый этаж мне не пробиться. Тогда посмотрим, что там на втором.

Выбора не было, надеяться можно было лишь на счастливый случай. Бегом я добежал по лестнице до второго этажа, к сожалению, пол его не покрывал ковер, как этажом выше, и топот моих ног слышался повсюду. Голоса приближались, раздаваясь все громче.

Всюду темень, лишь за окном в конце коридора неярко светила луна. Я резко повернулся и стремглав помчался к окну, распахнул его и хотел было прыгнуть, не сообразив сперва, что под окном расстилается не мягкая рыхлая лужайка, а твердый асфальт.

Да, внизу, в добрых двадцати пяти футах, меня ждал асфальт или щебенка, покрывающие утрамбованную площадку для стоянки автомашин. Ничто не препятствовало прыжку, но прыгнуть я не мог – это было бы верное самоубийство.

И тут раздался сигнал тревоги, по всему дому пронзительно зазвенели сотни звонков, заглушая все остальные звуки. Повсюду вспыхнул свет, яркие люминисцентные лампы осветили зал, все коридоры и помещения. Свет то гас, то вспыхивал, а тревожные сигналы непрерывно раздавались повсюду.

«Двигайся же, ради Бога, не стой на месте», – мысленно закричал я себе. Да, нужно двигаться, но куда? В какую сторону?

И я в отчаянии помчался прочь от окна, к парадной лестнице в центре здания, на ходу пытаясь найти незапертую дверь… четвертая, пятая, шестая… наконец, седьмая открыта… Я влетел в маленькую и темную ванную комнату, окно в ней приоткрыто, из него тянет сквозняком. Под легким дуновением ветерка слегка шевелился виниловый занавес душа. Я сорвал занавес с крючков, и он с шелестом упал на пол.

Тревожные звонки звучали все громче и призывнее. Где-то вблизи послышался треск, хлопанье дверей, крики.

Ну, а что теперь?

Под рукой один лишь проклятый занавес для душа. Как же это я не догадался прихватить с собой простыню!

Привязать бы его к чему-нибудь – мелькнула в голове безумная мысль. Привяжи. Где-то тут торчит крюк. Нужно что-то попрочнее. Но нет ничего подходящего. Ничего, за что можно было бы привязать занавес и держаться за него, пока выкарабкаюсь из окна, а теперь уже и секунды нет искать что-то – слышно, как приближаются шаги… все ближе, они, должно быть, ищут меня по всему этажу. В отчаянии я озирался вокруг, сердце мое бешено билось, готовое выпрыгнуть из груди, я слышал громкие голоса в холле, футах в двадцати: «Направо! Живее двигаемся!»

Распахнув пошире окно, я увидел, что оно затянуто тонкой сеткой от мошкары. Громко выругавшись, я вцепился в сетку, пытаясь ее оторвать, но крепежные штыри как прикипели к стене – с места не сдвинуть. Тогда я отошел немного назад и, разбежавшись, прыгнул очертя голову… пролетел через окно, сквозь сетку, в ночную темень, извиваясь в воздухе, как кошка, стремясь упасть ногами вперед.

Я грохнулся на землю – не на мягкую траву, а на холодную твердую почву, чуть не свернув себе шею, и сразу же вскочил на ноги, больно ударившись косточкой лодыжки, отчего даже вскрикнул.

Впереди виднелись какие-то деревья, рощица деревьев, в темноте их почти нельзя было различить, но на третьем этаже то вспыхивал, то гас тревожный свет, освещая окрестности.

Зарокотала приглушенная очередь выстрелов. Позади меня, слева. Около уха, совсем близко, просвистели пули, вспоров воздух. Я пригнулся пониже. Беспорядочная стрельба не стихала, все приближаясь. Я бегом ринулся по траве под защиту деревьев и успел добежать, слава Богу. Это же естественное укрытие, под ними надежнее. В нескольких футах росло дерево с расщепленным стволом, за ним виднелось такое же. Я выбрал второе и быстро двинулся к нему, подгоняемый тупой болью в лодыжке и в плечах. Через мгновение я уже был у ограды.

Под током ли она? Кто знает?

Высота – футов пятнадцать, отлита из черного чугуна, надежна от проникновения грабителей, охраняема… а каково напряжение тока? Высокое ли? Может, все же рискнуть.

Вряд ли есть смысл возвращаться – назад дороги нет, стоять на месте тоже нельзя, в моем распоряжении всего несколько секунд, а потом они подбегут – и все кончено. Слышно даже, как они высыпали во двор, бегут в моем направлении, их, кажется, много, стрельба уже у меня за спиной, они обнаружили меня, но прицельно стрелять им мешают деревья.

Вздохнув поглубже, я решил осмотреться. Дом окружает густой виргинский лес, в нем деревья с кустами и всякая живность вроде белок да бурундуков, быстро снующих там и сям, вверх и вниз по ограде, и…

Опрометью кинулся я к ограде и, ухватившись за горизонтальную балку, полез наверх, на острые пики. Там, поколебавшись секунду-другую, показавшиеся мне вечностью, схватился прямо за остроконечные верхушки ограды и… ощутил холод твердого чугуна. Нет. К ограде ток не подключен. Если бы был ток, белки и бурундуки не резвились бы на ней, так ведь? Попробуй, порезвись под током. Я осторожно, стараясь не зацепиться и не оцарапаться, перекинул через ограду ноги и спрыгнул по ту сторону на рыхлую, покрытую травой землю – и был таков.

А позади меня остался тот залитый светом особняк, вспышки сигнальных огней, крики и гам, тревожившие ночную темень.

Я помчался что было духу, не разбирая дороги и слыша позади себя крики и топот ног преследователей, но они находились по ту сторону ограды. Я понял, что оторвался от них.

Я бежал, морщась от боли и ругаясь вслух, но не сворачивая в сторону. Наконец показалась дорога, и я оказался у развилки, где, помню, мы проезжали, когда ехали в особняк. И вот уже я мчусь по темной узкой дороге, и вдруг впереди ярко засветились автомобильные фары. Машина, я заметил, что это была «хонда-аккорд», ехала не так чтобы уж очень быстро, но и не медленно, я решил было «проголосовать», но все же поостерегся. Автомашина появилась на главной дороге, а мне надо было быть настороже. И вот пока я приближался к ней, фары вдруг вспыхнули ослепительным «дальним светом», и тут же позади вспыхнули фары другой автомашины, и я, по сути, оказался освещенным двумя машинами сразу – «хонда» светила спереди, а какой-то американский автомобиль – сзади.

Я завертелся, не зная, куда бежать, а машины быстро стали приближаться сразу с двух сторон, а потом, как по команде, из темноты вынырнули еще две, завизжав тормозами рядом с первыми.

Четыре пары фар сразу ослепили меня, и я закрутился как волчок, пытаясь вырваться из-под лучей яркого света, но бежать было некуда, а потом из одной автомашины раздался громкий голос, эхом отдавшийся в ночной темноте.

– Блестящий побег, Бен, – громко говорил Тоби. – Ты, как всегда, на высоте. Ну давай, садись ко мне, пожалуйста.

Меня со всех сторон окружили какие-то люди, нацелив пистолеты, и я нехотя положил «рюгер».

Тоби сидел на заднем сиденье машины, подъехавшей последней. Говорил он, опустив боковое стекло.

– Дико извиняюсь, – спокойно произнес он. – Но все равно, побег был просто великолепен.

Меня привезли на простой служебной машине, темно-синем седане марки «крайслер», в Кристал-Сити, в штате Вирджиния. Там мы въехали прямо в подземный гараж неприметного служебного здания без всяких вывесок и табличек. Я знал, что у ЦРУ есть несколько домов в Кристал-Сити и его окрестностях, этот, несомненно, тоже был одним из них.