Кажется, мама тоже сгорала от нетерпения узнать, куда же они все-таки направляются.

— Я тоже думала, что мы летим на Кайтэйн, Лето.

Корабль сотрясся от сильного толчка, встав на место в отсеке. Пауль ощутил, как завибрировал корпус судна.

— Ты не скажешь нам, куда мы летим? Но почему? Ведь мы уже на борту лайнера Гильдии.

Лето откинулся на спинку кресла, посмотрел на Джессику и с виноватым видом ответил Паулю:

— Мы направляемся на Эказ.

— Бракосочетание императора должно быть очень волнующим событием, милорд барон.

Барон Владимир Харконнен балансировал на механической подвеске, которая поддерживала его тучное тело в вертикальном положении, готовясь к еженедельному празднику плоти. Его сейчас больше интересовали аппетитные формы обнаженного мальчика, нежели его говорливость. Тонированное окно из плаза пропускало ровно столько света, чтобы в гостевых апартаментах императорского дворца был интимный полумрак.

— Да-да, конечно, свадьба! Как тут не потерять голову от счастья! — не скрывая сарказма, ответил барон.

Он только что отправил слугу выбирать — на этот раз всерьез — наряд, подобающий предстоящей генеральной репетиции свадебного ужина. Портные непрерывно кроили, перекраивали и заново шили костюмы, но окончательный выбор был пока не сделан. Барон был склонен остановиться на неком подобии кочевой палатки, накинутой на его тучное тело.

— Я правлю Арракисом, но не могу же я, в конце концов, выглядеть как фримен!

Мальчик поморгал своими наивными, как у коровы, глазами.

— Вы не хотите, чтобы я сделал вам массаж, господин, прежде чем вы наденете эту тесную одежду?

— Зачем спрашивать? Делай.

Мальчик послушно начал втирать ароматические мази в мягкие плечи барона и в более интимные места. Когда массаж был закончен, барон испытывал меньшее удовлетворение, чем рассчитывал. Пожалуй, этого мальчика пора менять.

На Кайтэйне уже много дней царило праздничное настроение. Радостные толпы на улицах, живописные грандиозные фейерверки и спортивные соревнования с участием лучших атлетов великих и малых аристократических Домов. На фоне бездонного синего неба развевались вывешенные на балконах домов вечной имперской столицы ало-золотые флаги династии Коррино. Климатические спутники и работавшие с ними бригады техников гарантировали великолепную погоду на дни торжественного бракосочетания императора Шаддама и принцессы Фиренции Торвальд.

Огромные толпы выстроились по обе стороны дороги, по которой свадебный поезд проследует к Большому театру. Каждый хотел занять лучшее место, чтобы хорошенько разглядеть падишаха-императора и его невесту. Теперь в любой момент на дороге могли показаться две кареты, запряженные императорскими гармонтепскими львами.

Сидя у окна в зале торжественных приемов на сконструированном специально для него кресле, барон наблюдал церемонию сверху. Банкетный стол не уступал длиной главному проспекту его столицы Харко-Сити. За столом сидели представители практически всех благородных Домов Ландсраада. Самого барона мало интересовал весь этот спектакль, так же, как и свадьбы вообще, и свадьба Шаддама Коррино в частности, но барон Владимир Харконнен не сомневался в том, что чопорный канцлер Ридондо не преминет отметить, какой из Домов отказался присутствовать на бракосочетании. Барон был удивлен, возмущен и обрадован одновременно, увидев, что пустуют места под флагом Дома Атрейдесов. Понятно, значит, у герцога Лето другие приоритеты.

«Как и у меня, но я все же здесь».

Барона Харконнена отвлек от его мыслей раздавшийся слева голос, говоривший с сильным акцентом.

— Неужели не ясно, что это пустая трата времени? Эта дама просто не понимает, во что она впуталась. Она умрет так же, как все предыдущие жены.

Барон резко повернулся и увидел сидящего в соседнем зарезервированном кресле угловатого человека могучего телосложения. У человека был мощный лоб, нависавший над светло-голубыми глазами. Наружность его была грубой и мужиковатой, несмотря на изящность наряда. Лацканы бело-синего кителя украшены эмблемой с изображением лошадиной головы, из которой торчал острый рог. Голова лошади производила такое же впечатление мощи, как и обладатель герба. Барона, впрочем, не интересовала светская болтовня.

— Кажется, мы с вами незнакомы.

— Тем не менее мы много слышали друг о друге, дорогой Владимир. Позвольте представиться: Хундро Моритани, виконт. Дом Груммана.

Барон был не склонен к такой фамильярности.

— Да, мне известна ваша история, сэр. Вы очень беспокойный субъект, не так ли? Война с Эказом, нападения на Дом Гиназа, разрушение школы мастеров меча. Наложенная на вас имперская опала все еще остается в силе или ее уже успели отменить?

Как это ни странно, виконт даже не подумал обидеться. Вместо этого он хрипло рассмеялся.

— Я польщен вашим интересом к моим делам. Я делаю все, чтобы защитить мой дом и мои владения.

Барону не терпелось приступить к еде. Он поднял уснащенную дорогими перстнями толстую руку и подозвал официанта, велев тому принести блюдо с закусками. Над столом с потолка свисали индикаторы ядов. Не удовлетворившись этим, барон достал свой собственный индикатор и проверил принесенную еду.

— Мне очень интересно, как далеко вы зайдете, прежде чем вас остановит император.

Моритани вперил в Харконнена напряженный взгляд.

— И каковы ваши выводы?

Барон отправил в рот несколько маленьких сандвичей, наслаждаясь разнообразием ароматов и приправ.

— Я понял, что император устроил спектакль. Он громогласно критикует ваши действия, но не делает ничего, чтобы умерить аппетиты Дома Моритани. Следовательно, вам удалось достичь почти всех своих целей, заплатив за это весьма низкую цену.

Виконт что-то проворчал, и барон почувствовал, что в собеседнике закипает гнев.

— Я не добился всего, чего хотел. Эрцгерцог Эказ остался жив, а теперь не дает мне приобрести редкие лекарства, нужные для лечения моего сына.

Барон торопливо съел следующий сандвич. Ему в принципе не было никакого дела до личных распрей и семейных неприятностей Дома Моритани. У Дома Харконненов хватает своих проблем.

Моритани жестом подозвал своего телохранителя, рыжеволосого мужчину, стоявшего за спиной виконта. Высокий, хорошо сложенный телохранитель был немного моложе своего хозяина. Половины уха у человека не было, на его месте виднелся большой рубец.

— Барон, это мой личный мастер меча Хий Рессер.

Это представление заинтересовало Харконнена.

— В наши дни редко в каком благородном Доме можно отыскать преданного мастера меча.

Губы Моритани сложились в жестокую ухмылку.

— Потому что школа Гиназа больше не готовит мастеров меча.

— Дому Атрейдесов служит Дункан Айдахо, — заговорил Рессер. — Я знал его на Гиназе.

— Меня не интересует Дом Атрейдесов! — внезапно разозлившись, взвизгнул Моритани. — Пора пригласить Вольфрама. Банкет вот-вот начнется, а ему придется рано уйти. Проследи, чтобы он не переутомлялся.

Рессер поклонился и ушел.

Кресла за столом стали постепенно заполняться гостями. Во главе стола заняли свои места Шаддам Коррино и граф Хазимир Фенринг, сопровождаемые невестой императора и леди Марго Фенринг.

— Я бы сказал, что более красивая из этих двух женщин досталась графу, — тихо произнес Моритани, восхитившийся леди Фенринг.

Увидевший сегодня впервые принцессу Фиренцию, барон был поражен неказистостью ее грушевидной фигуры. У нее был безвольный подбородок и слишком много косметики, вероятно, для того, чтобы замаскировать нездоровую кожу.

— Она выглядит как крестьянка.

— Но зато у нее добротные широкие бедра, — заметил Моритани. — Может быть, она наконец родит императору сыновей, которых он так сильно жаждет.