— Это сделаю я, — сказал Гурни. — Оранжевая Католическая Библия гласит: «Праведен мой Господин, и враги моего Господина — враги Бога».

— Я лично должен пролить кровь моего врага, — произнес эрцгерцог.

— Вы не можете идти, Арманд. — В голосе Лето прозвучало неподдельное сострадание, хотя он и понимал, что констатирует очевидность. — Я пойду вместо вас. Я и Гурни будем убийцами.

— И я, — подал голос Уитмор Бладд. — Во имя чести Дома Эказа и моего господина эрцгерцога, позвольте и мне участвовать в уничтожении наших врагов.

Однорукий Арманд не желал признаваться даже самому себе в своей слабости, но отрицать очевидное он не мог.

— Нет, вы останетесь здесь, мастер меча. Мне тоже нужна служба безопасности. Мы еще не закончили обыск дворца и не прочесали городов. Вы нужны мне здесь.

Бладд почувствовал себя униженным этим ответом, полагая — и, возможно, справедливо, подумал Лето, — что эрцгерцог напомнил ему о его неудаче.

— Но, милорд, вы не можете послать аристократа выполнять такую кровавую работу. Герцог не должен подвергать свою жизнь ненужной опасности.

— Да, не должен, — сказал Лето, — но, как бы то ни было, я это сделаю. Я не так уж беззащитен. Спросите Гурни или Дункана Айдахо. Они — мои лучшие бойцы и многому меня научили.

Гурни кивнул.

— Герцог Лето в первую очередь аристократ и редко позволяет себе участие в рукопашных схватках, но он превосходный боец. Он побеждает даже меня в одной схватке из десяти.

— В четырех из десяти, Гурни.

Шрам на лице Халлека слегка покраснел.

— Не мне спорить с вами, мой герцог.

Арманд задумался.

— Мы предпримем отвлекающий маневр, будем продолжать наращивать военные приготовления, как будто действительно собираемся всеми силами обрушиться на Элакку. Шпионы Видала сами укрепят его в такой уверенности. Он не будет ожидать нападения со стороны нескольких человек, хотя именно этого требуют правила ведения войны убийц.

— Мы с Гурни составим план и при первой же возможности проникнем на Элаккский континент.

Стоя рядом с Суэйном Гойре на плоской крыше самой высокой башни монастыря, Дункан оглядывал крутые, заросшие джунглями холмы. Устроенные на склонах холмов террасы зеленели садовыми посадками.

На башню вместе с мужчинами поднялась одна из сестер-затворниц и принялась раскладывать корм в птичьи кормушки. Похоже, сестры решили устроить фруктово-злаковый пир для больших черных ястребов. Дункану подумалось, что эти птицы легко находят добычу в джунглях. Видимо, монахини задумали сделать хищников вегетарианцами. Потом до Дункана дошло, что зерна и фрукты служат приманкой для мелких пташек, которые уже и становятся добычей хищных птиц. Ястребы кружили высоко в небе маленькими, едва заметными на фоне облаков точками, откуда стремительно пикировали в густые джунгли.

Гойре отгородился от Дункана молчаливой сдержанностью, которую носил, как носят теплый грубый плащ в холодную погоду. Дункан плохо помнил и был едва знаком с этим человеком, ибо когда Гойре служил при дворе Атрейдесов, сам Дункан учился в школе мастеров меча на Гиназе. Именно в то время Гойре стал капитаном герцогской гвардии. Дункан знал только о проступке этого человека и довольствовался этим.

Гойре наконец заговорил:

— Пауль сильно напоминает мне маленького Виктора. Тоже очень похож на отца.

— Я почти не знал Виктора. Он погиб к тому времени, когда я вернулся с Гиназа.

Внешне Гойре никак не отреагировал на ответ Дункана, несмотря на резкость его слов.

— Нет, а я очень хорошо знал мальчика. Я видел его ежедневно, с самого утра и до вечера. Я был его телохранителем, но не справился со своими обязанностями.

— Пауля охраняю я, — сказал Дункан.

У Гойре были усталые красные воспаленные глаза.

— У меня не было намерения причинить вред Виктору, но мы же знаем, что неудача превращает в пустяк любые благие намерения. Действие и результат. Только это имеет значение.

Оба снова надолго замолчали, глядя на круживших в поднебесье ястребов, на зеленые холмы, протянувшиеся до самого горизонта, на серое пустое небо. Далеко, почти на горизонте, Дункан рассмотрел какие-то воздушные суда, летавшие где-то возле прибрежных городов.

— От чего или от кого ты защищаешь Пауля? — спросил наконец Гойре. — Какое отчаяние привело вас сюда? Обычная междоусобица не может требовать таких крайних мер.

Вздохнув, Дункан рассказал о кровавой вражде между виконтом Моритани и Эказом, в которую вмешался Дом Атрейдесов. Когда Дункан замолчал, старый гвардеец спросил:

— Ты думаешь, что опасность до сих пор не миновала? Подозреваешь, что к Паулю могут подослать новых убийц?

— Виконт Моритани задумал убить сына герцога, хотя и не знаю, какую причину измыслил его извращенный ум. Пауль жив, и я хочу, чтобы так было и впредь. Пока буду сохранять бдительность.

— Но сейчас в этом нет никакого смысла для грумманцев, ведь Пауль невинное дитя.

— Все это не имело смысла с самого начала, но тем не менее попытка убийства была совершена. Между прочим, Илеса тоже была ни в чем не виновата.

Гойре многозначительно кивнул. Оба смотрели теперь на серебристые самолеты, приближавшиеся к монастырю. Обтекаемые воздушные суда стремительно скользили над зеленым балдахином джунглей. Отсюда, с удобного наблюдательного пункта, эти корабли казались такими же маленькими, как кружившие в небе ястребы. Через несколько мгновений послышался рев моторов.

Гойре напрягся.

— До сих пор мне ни разу не приходилось видеть здесь таких кораблей. Мы получаем мало…

Но Дункан сразу понял, что это не грузовые суда.

— Они собираются атаковать!

— Да! — Гойре подтолкнул Дункана к лестнице. — Иди же! Иди к Паулю!

Дункан бросился вниз в тот момент, когда корабли начали быстро перестраиваться в боевой порядок.

Обнажив меч старого герцога, Дункан словно вихрь ворвался в ткацкую мастерскую.

— Они идут. Нам надо искать убежища!

Готовый к любым неожиданностям, Пауль сразу же без колебаний подбежал к старшему товарищу.

Не обращая внимания на слова мастера меча, Елена, казалось, была готова отчитать его за нарушение порядка, но в это время несколько сильных взрывов сотрясли стены монастыря.

— Начинайте эвакуацию. Выводите сестер из здания!

— Я не буду этого делать, — с ледяным спокойствием ответила Елена. — Это наша крепость, наш дом.

Гордость была для нее важнее выживания.

— Ты хочешь сказать, что великий Дункан Айдахо не сможет защитить нас своим мечом?

Поморщившись, Дункан схватил Пауля за руку и потащил за собой к выходу на каменную лестницу.

— Я не клялся защищать вас, миледи. Ваша безопасность зависит теперь только от вас. Вашу крепость атакуют!

— Эта война убийц не имеет ко мне никакого отношения, — стояла на своем Елена.

— Теперь имеет! — крикнул от двери Пауль. — Меня пытаются убить. Но вы будете убиты просто потому, что окажетесь на пути.

Сестры продолжали ткать ковер, так как не услышали никакого приказа из уст своей настоятельницы. Раздался второй мощный взрыв, в помещении ходуном заходили станки.

— Это не простое убийство, — сказал Пауль. — Это военное нападение.

— Виконт Моритани уже показал всем, как далеко он может зайти в своей слепой ярости. Мой долг — защитить вас. — Дункан дернул Пауля за рукав, они выбежали на винтовую лестницу и бросились вниз, перескакивая через три ступеньки. — Нам надо выбраться отсюда. Стены не выдержат взрывов.

Когда они выбежали во двор, самолеты сделали круг и снова зашли на цель. На монастырь посыпались бомбы. Здание издало чудовищный дребезжащий звук. Словно молнии по толстым каменным стенам побежали извилистые трещины. Объятая огнем главная башня дрогнула и рухнула, подняв столбы пыли.