Леди Марго и Мари смотрели на происходящее так, словно ожидали увидеть представление жонглеров. Суетливый альбинос принялся нервно расхаживать по лаборатории.

— Сейчас вы станете свидетелями одной из химических фаз внушения идей, а это лишь небольшая часть подготовительного процесса, призванного размягчить человеческую душу и сделать ее пригодной для перенастройки и реконфигурации.

— Насколько повреждается при этом исходное состояние души? — поинтересовалась леди Марго.

Мастер был явно оскорблен таким вопросом, тем более заданным женщиной.

— В некоторых отношениях мы можем составить конкуренцию ордену Бене Гессерит. Не надейтесь, что я открою вам все наши секреты.

Но Марго упорно продолжала смотреть в глаза тлейлакса, ожидая ответа. Почувствовав неловкость, Эребоом счел нужным добавить:

— Процесс извращения состоит из химической и фармакологических фаз, фазы физического стресса и фазы психологической. В конце концов психика субъекта ломается и становится доступной реконфигурации, полностью податливой и чрезвычайно тренированной. Эту технологию особенно полезно использовать у ментатов, которые требуют как грубых, так и деликатных приемов для того, чтобы создать у них высочайший ментальный формат.

— Так, гм, понятно. Лекарства, психологические стрессы, навязанные конфликты, достигающие критической степени.

Мари внимательно, почти жадно, ловила каждое слово.

— Я хочу подойти ближе, — сказал Фенринг. Он так посмотрел в глаза Эребоому, что тот понял — это не просьба.

Восьмерых мужчин — некоторых силой — загнали в цилиндры через боковые люки и заперли их там, как в тюремные камеры. Фенринг видел на лицах подопытных людей выражение нарастающей тревоги. Один из них начал изо всех сил колотить кулаками по толстым прозрачным стенкам.

— Все это в порядке вещей, — беспечно махнув рукой, сказал Эребоом. — Это нормально, когда подопытные субъекты встревожены и ожидают больших неприятностей. Это нормальная часть процесса.

Раздался звук льющейся воды. Цилиндры начали наполняться коричневатой сиропообразной жидкостью. Мари испустила крик не то тревоги, не то восторга, когда жидкость залила всех восьмерых мужчин с головой. Все восемь человек пытались всплывать по мере наполнения цилиндров, но скоро люди были уже не в состоянии держаться на поверхности. Звук льющихся струй внезапно прекратился. Было видно, как люди барахтаются в темной жиже. Эребоом и не думал прекращать эксперимент.

— Вы топите их? — спросила леди Фенринг.

Стоявший у основания одного из цилиндров доктор самодовольно улыбнулся.

— Вдохнув, они наполнят свои легкие этой насыщенной кислородом жидкостью и смогут прекрасно дышать. Но они осознают это, только полностью подчинившись ходу процесса. Это урок духовности, мы учим их полностью и без сомнений поверить в нечто, находящееся за гранью их понимания. Мы учим их уповать на нас. Эти субъекты беспомощны, они должны знать, что могут умереть… но стоит им подчиниться, как они увидят, что мы — их хозяева и господа — милостивы. Встретившись лицом к лицу со смертью, они сделают первый шаг к подчинению. Первый из многих.

— Гм-гм. Я отлично понимаю, насколько это должно быть эффективно.

Восемь человек в цилиндрах перестали судорожно извиваться. Из их ртов хлынули потоки пузырей. Люди вдохнули жидкость, вытеснившую из легких воздух.

— Этот метод дает ключ к примитивному программированию в их мозге, они возвращаются в состояние доисторических видов, выползших на сушу из океана, — продолжал Эребоом. — Мы сталкиваем этих людей с первобытными условиями существования, чтобы избавить от хлама человеческого опыта. В каком-то смысле извращение — некорректный термин. Я предпочитаю говорить о возвращении, об очистительном процессе, в ходе которого мы создаем чистую доску, холст, на котором мы затем отпечатываем наши искусные генетические узоры.

Эребоом поднял руки и протянул их к цилиндрам. Жидкость стала прозрачной, и фигуры людей были теперь отлично видны.

— Они выглядят как рыбы в аквариуме, — сказала Мари. — Посмотрите на их губы.

— Когда они начинают понимать, что выжили, что могут беспрепятственно дышать, мы начинаем менять химический состав жидкости, добавляем лекарства, которые приводят их в состояние эйфории, а значит, делают еще более покорными. Потом мы вызываем у них попеременно чувство страха и ощущение боли и, таким образом, создаем основу для сотворения их нового ментального шаблона. Нашего шаблона. Весь процесс продолжается несколько лет, поэтому истинные извращенные ментаты очень дороги. Больше половины кандидатов не выдерживают этого испытания.

— Они просто не выдерживают испытания или погибают? — спросила леди Марго.

Эребоом посмотрел в ее сторону.

— Неудача — смерть. Это же не игра и не развлечение. У нас, тлейлаксов, очень высокие стандарты, которых мы неукоснительно придерживаемся.

— Так же, как и мы, гм. — Фенринг по-отечески положил ладонь на хрупкое плечико дочери. Он сам уже успел научить девочку очень сложным боевым приемам, тайным способам убийства и другим прелестным навыкам такого рода. Прошедшая, кроме того, курс ментальных дисциплин ордена Бене Гессерит под чутким руководством леди Марго и няни, Мари по своей подготовке была на уровне послушницы, вдвое старшей, чем она. — Но мы не желаем подвергать наше драгоценное дитя такому риску.

— Селекционная программа Бене Гессерит проводится на протяжении уже бесчисленной цепи поколений, и наша дочь является кульминацией столетних трудов. Она замечательный образец.

Тлейлакс поразил чету Фенрингов тем, что в ответ презрительно фыркнул.

— Мы знаем об усилиях Общины Сестер на ниве селекции, и мы, тлейлаксы, давно преследуем ту же цель — создание Квисац-Хадераха.

— Зачем Бене Тлейлаксу нужен Квисац-Хадерах? — не сумев скрыть презрения, поинтересовалась леди Марго.

— Он нужен нам по тем же причинам, по которым он нужен сестрам. Вы могли бы достичь кульминации раньше нас, но ваши планы с треском провалились. Посмотрите только, какое чудовище Община Сестер спустила с цепи и выпустила во вселенную.

— Вы хотите сказать, что ваши планы лучше наших? — Марго с вызовом посмотрела на ученого альбиноса. Ее муж был неудавшимся Квисац-Хадерахом, но, как она искренне считала, такая «неудача» была куда более предпочтительной, нежели мнимый «успех» Пауля Атрейдеса.

— Судьба нашего кандидата пока неясна, — сказал Эребоом. — Наш самый многообещающий образец пока не достиг своей кульминации. Нам нужно еще несколько месяцев, и тогда мы будем иметь своего собственного Квисац-Хадераха.

Фенринг обменялся взглядами с женой. В их глазах читался один и тот же вопрос: Квисац-Хадерах, выращенный тлейлаксами? Это был еще один секретный проект, и им во что бы то ни стало надо настоять на ознакомлении с ним.

Строители воздвигли в Арракине великое множество высоких башен и величественных монументов, многие из которых носили имя Алии Атрейдес, необычной — и, как считали некоторые, святой — сестры Муад’Диба. Алия находила это забавным, хотя ни разу сама не просила о такой чести.

В той части строящейся цитадели, которая находилась к северу от города, Уитмор Бладд выстроил целое крыло, предназначенное для Алии. Правда, щеголеватый мастер меча совершенно превратно представлял себе ее интересы и предпочтения. Не сумев понять, что она не обычное дитя, он выкрасил помещения крыла в мягкие пастельные тона, устроил множество причудливо украшенных лепным цветочным орнаментом арочных переходов, а комнаты убрал сахарно-пряным декором. Игрушки, безделушки. Словно она была обычным заурядным ребенком.

Алия предпочла поселиться в той части крыла, которую сам Бладд назвал «апартаментами для гостей». Собственные экстравагантные покои Алии так и остались незанятыми к великому неудовольствию мастера меча. Что же касается Алии, то она была не против использовать свои апартаменты как кладовую.