— Ах ты, погремушка, пустой болтун, — проговорил Отхейм, здоровым глазом не без симпатии глядя на Биджаса.

— Сигнал к отправлению может подать даже погремушка, — отвечал Биджас. — Слезы тоже. Давайте же отправляться, пока на это еще есть время, пока есть еще время для начала!

— Биджас, чего ты боишься? — спросил Пауль.

— Я чувствую, как ищет меня дух, — пробормотал Биджас. Пот выступил на его лбу, щека дергалась. — Я боюсь того, кто не думает, у кого нет тела, кроме моего, и оно укрывается в самом себе. Я боюсь того, что вижу, и того, чего не вижу.

Карлик провидит будущее, — думал Пауль. — Значит, и Биджасу открыта судьба оракула. Но разделит ли карлик участь оракула? И насколько велик его дар? А не мог ли он увидеть тех, кто затеял Таро Дюны? Или кого-то еще более великого? Сколь многое открылось ему?

— Идите-ка лучше, — проговорила Дхури, — Биджас прав.

— Каждая минута, которую мы теряем здесь, — отвечал Биджас, — продлевает… продлевает настоящее!

Каждая минута, которую я теряю здесь, отодвигает мою вину, — думал Пауль. Ядовитое дыхание червя, клубы пыли, в которых блестели зубы, уже охватило его. Это было давно, но он словно обонял этот запах. Он просто ощущал, как ждал его червь — «могила Пустыни».

— Неспокойные времена, — проговорил он, ища отклика у Отхейма.

— Фрименам ведомо, что делать во времена тревог.

Отхейм нервно кивнул.

Пауль смотрел на Дхури. Ждал он не благодарности, она только усугубила бы его груз, но горький взгляд Отхейма и острая жалость в глазах Дхури лишили его решимости. Разве мало такой цены?

— Дальнейшая задержка бессмысленна, — проговорила Дхури.

— Усул, что должен делать, делай, — проскрипел Отхейм. Пауль вздохнул. Слова эти завершали видение.

— Я рассчитаюсь, — ответил он, чтобы все закончилось как положено. Повернулся и вышел из комнаты, Биджас шлепал сзади.

— Прошлое, прошлое… — бормотал на ходу карлик. — Пусть прошлое останется в прошлом и погибнет, где суждено. Грязный был день.

Первая луна уже высоко поднялась над городом, когда Пауль, окруженный мерцанием щита, вышел из тупика. Ветер сдувал со скал песок, гнал пыль по узкой улочке, Биджас моргал и прикрывал глаза.

— Надо спешить, — бормотал карлик. — Спешить! Спешить!

— Ты предчувствуешь беду? — спросил Пауль.

— Я знаю.

Пауль вдруг почувствовал близкую опасность, и одновременно из двери ближайшего дома появился человек и присоединился к ним.

Биджас съежился и заверещал.

Но это был не кто иной, как Стилгар, он шагал, словно военная машина, наклонив вперед голову.

Пауль торопливо объяснил, какую ценность представляет собой карлик, передал Биджаса Стилгару. И сразу события словно заторопились. Стилгар, как было в видении, понесся вперед, увлекая Биджаса, агенты безопасности обступили Пауля. Повинуясь приказам, к следующему за принадлежащим Отхейму дому заспешили его люди. Тени скользили по стенам.

Лишние жертвы, — думал Пауль.

— Пленники нужны нам живыми, — прошипел один из офицеров охраны.

Слова эти он уже слышал: видение и реальность совпадали с точностью до доли секунды. Орнитоптеры опускались вниз, по одному пересекая диск луны.

Тьма над городом и на улицах его кишела солдатами Империи.

Прочие звуки вдруг растаяли в негромком шипении, звук превратился в рев, сопровождаемый свистом, и терракотовый свет ударил в звездное небо, затмевая луну.

И звуки эти, и свет Пауль помнил по первым своим кошмарам, и сразу ощутил странное чувство — исполнилось. Все шло своим чередом.

— Камнежог! — завопил кто-то.

— Камнежог! — послышалось со всех сторон. — Камнежог!.. камнежог!..

Зная, что должен сделать это, Пауль прикрыл лицо рукою, нырнул за выступ стены. Слишком поздно, конечно.

Там, где только что был дом Отхейма, высился столб огня, слепящая струя пламени возносилась к небесам. В грязном свете его, превращающем весь мир вокруг в жуткий барельеф, метались и улепетывали людские фигуры, судорожно хлопая крыльями, разлетались орнитоптеры.

И все вокруг понимали: уже слишком поздно.

Почва под ногами Пауля раскалялась. Топот вокруг стих — больше никто не пытался бежать, все попадали на землю — и каждый понимал, что бежать некуда. Все уже свершилось. Остается лишь дождаться, пока камнежог выгорит до конца. От излучения не убежать, оно уже проникло в их плоть и последствия вот-вот проявятся. Что еще может натворить это оружие, знали только те, кто применил его, решившись нарушить Великую Конвенцию.

— Боги… Камнежог… — лепетал кто-то неподалеку. — Я… не… хочу… быть… слепым.

— А кто хочет? — откликнулся хриплый голос поодаль.

— Тлейлаксу продадут много глаз, — буркнул кто-то неподалеку от Пауля. — А теперь — заткнись и жди!

Все ждали.

Пауль молчал, размышляя о том, что может натворить это оружие. Если атомного топлива окажется слишком много, оно может проплавить кору планеты. Магматический слой на Дюне залегал достаточно глубоко, но это лишь увеличивало опасность. Вырываясь на волю, расплавленные породы могли расколоть даже планету, оставив на ее месте в пространстве облако мертвых камней и клочья безжизненной плоти.

— Похоже, притихает, — заметил кто-то.

— Просто зарывается глубже, — объяснил Пауль, — лежите. Стилгар пришлет помощь.

— Стилгар ушел?

— Ушел.

— Земля жжется, — пожаловался кто-то.

— Они посмели применить ядерное оружие! — возмущался кто-то неподалеку.

— Звук затихает, — сказал кто-то.

Не обращая внимания на слова, Пауль кончиками пальцев ощупывал землю. Он ощущал раскатистый рокот… звук уходил глубже… глубже.

— Глаза! — завопил кто-то. — Ничего не вижу!

Этот был ближе, чем я, — подумал Пауль. Он поднял голову — конец тупика был еще виден. Правда, словно сквозь туман. Только изжелта-красное пятно светилось на том месте, где были дома Отхейма и его соседа. Темные стены окружающих домов по одной рушились в раскаленную яму.

Пауль поднялся на ноги. Он почувствовал, что камнежог угас, под ногами воцарилась тишина. Тело его стало влажным, дистикомб скользил по коже — он не мог поглотить сразу столько влаги. Воздух отдавал жаром и серой.

Пауль как раз оглядывал поднимавшихся на ноги солдат, когда дымка разом превратилась во мглу. Призвав на помощь память о видениях, он повернулся и пошел — по единственной дороге, оставленной ему Временем. Он вошел в видение так плотно, что оно уже не могло ускользнуть. Он почувствовал, что знает это место, помнит его по многим прошлым видениям. Действительность слилась с пророчеством.

Вокруг ругались и стонали солдаты, ощущая пришедшую слепоту.

— Держитесь! — выкрикнул Пауль. — Помощь вот-вот прибудет!

Жалобы не умолкали, и он добавил:

— Это говорит Муад'Диб! Я приказываю всем держаться! Помощь уже на подходе!

Наступило молчание.

А потом ближайший из охранников, как это и было в видении проговорил:

— Неужели здесь сам Император? Кто-нибудь видит его? А?

— У всех нас больше нет глаз, — отвечал Пауль. — Мои глаза они тоже забрали, как и ваши. Взяли глаза, но не зрение. Я вижу вас всех. Как вы теснитесь возле грязной стены, как держитесь за нее. Мужайтесь. Стилгар возвращается вместе с друзьями.

«Твок-твок» — слышались взмахи крыльев приближающихся орнитоптеров. Раздались торопливые шаги многих ног. Пауль глядел на спешащих друзей, соизмеряя звуки с видением.