«Вот, значит, как он убивает, когда делает это своими руками, — подумал барон. — Полезно знать такие вещи».

— Итак, он все-таки выдал нам герцога? — спросил барон.

— Да, милорд, разумеется, — ответил Питер.

— Ну так приведите его сюда!

Питер бросил взгляд на капитана гвардейцев — тот бросился выполнять приказ.

Барон опустил взгляд на тело Юйэ. Тело упало так, что казалось, оно не из костей и плоти, а из дуба.

— Никогда не верил предателям, — проговорил барон. — Даже и таким, которые превращены в предателей мной самим.

Он посмотрел в ночь за иллюминатором. Вся эта черная тишина снаружи принадлежала теперь ему, и он это знал. Артиллерия у Барьерной Стены уже замолчала: ставшие, ловушками норы были завалены, пойманные звери обречены. Неожиданно барона поразила мысль, что он не может представить ничего прекраснее этой абсолютной черной пустоты. Если только не считать белого на черном. Серебристо-белого на черном. Молочно-белого, как изысканный фарфор.

Но неуверенность не оставляла его.

Что хотел сказать этот старый дурак доктор? Он скорее всего понимал, что его ждет. Но что он имел в виду, говоря о поражении? «Ты думал, что победил меня…»

Что он имел в виду?

Ввели герцога Лето Атрейдеса. Его руки были скованы цепью, орлиное лицо в грязи. На груди мундира зияла, дыра — кто-то вырвал нашитый герб. С пояса тоже свисали оторванные лоскуты — поясной щит срывали, не расстегнув ремешки на мундире. С мясом. Безумные, остекленевшие глаза.

— Н-н-нуу… — протянул барон. Он глубоко вдохнул и остановился в неуверенности. Понял, что заговорил слишком громко. Он так долго ждал этого мгновения — и вот оно утратил о часть своей прелести!

Будь проклят чертов доктор — во веки веков!

— Я вижу, доброго нашего герцога накачали наркотиками, — заметил Питер. — Собственно, Юйэ так и поймал его — одурманил. — Питер повернулся к герцогу. — Это так, любезный герцог? Вы одурманены?

Голос шел откуда-то издалека. Лето чувствовал цепь на руках, ноющую боль в мышцах; чувствовал свои потрескавшиеся губы, горящие щеки, сухой вкус жажды во рту. Но звуки он слышал плохо — они доходили до него глухо, словно сквозь ватное одеяло. И он почти ничего не видел, только смутные тени.

— А что с мальчишкой? — спросил барон. — Есть новости?

Питер быстро облизнул губы.

— Ты что-то знаешь! — резко сказал барон. — Ну? Питер посмотрел на начальника гвардейцев, снова на барона.

— Люди, которым дали это поручение, милорд, они… э-э… их… э… нашли.

— И они доложили, что все в порядке?

— Они мертвы, мой барон.

— Естественно! Но я спрашиваю…

— Их нашли мертвыми, милорд.

— Лицо барона потемнело.

— А женщина и мальчишка?

— Никаких следов, милорд. Но там успел побывать песчаный червь — как раз когда происходил осмотр места происшествия… Быть может, все произошло именно так, как мы и хотели, — несчастный случай… вполне вероятно…

— Вероятности меня не устраивают, Питер. Ну а что насчет пропавшего топтера? Может ли это обстоятельство навести моего ментата на какие-нибудь мысли?

— В нем, несомненно, бежал кто-то из людей герцога. Убил нашего пилота и бежал.

— И кто же именно из людей герцога?

— Пилота убили очень чисто и тихо, милорд. Возможно, Хават. Или Халлек. Может быть, Айдахо. Или любой из других главных приближенных…

— Возможно, вероятно, может быть… — пробормотал барон и перевел взгляд на пошатывающегося, одурманенного герцога.

— Но мы владеем положением, милорд, — сказал Питер.

— Владеем?! А где тогда этот планетолог? Кинес?

— По крайней мере нам известно, где его искать. За ним уже послали наших людей, милорд.

— Не нравится мне что-то, как помогает нам этот слуга Императора, — пробормотал барон.

Ватное одеяло все еще окутывало герцога, глушило слова разговора. Но некоторые из этих слов прорывались в мозг герцога и словно вспыхивали там «Женщина и мальчишка… никаких следов». Значит, Пауль и Джессика спаслись! А участь Хавата, Халлека и Айдахо оставалась пока неизвестной. Значит, надежда еще есть…

— А где перстень с герцогской печатью? — требовательно спросил барон. — У него на пальце его нет!

— Сардаукар сказал, что герцог был без кольца, когда его взяли, милорд, — доложил капитан — стражи.

— Поторопился ты убить доктора, — пробурчал барон. — Это была ошибка. Ты должен был доложить мне об этом, Питер, А ты действовал слишком поспешно, и это может повредить нашему делу. «Вероятности!..» — передразнил он.

В мозгу герцога билась одна мысль: Пауль и Джессика спаслись!.. И что-то еще. Да.

Сделка. Он почти… почти вспомнил…

Зуб!

Теперь он точно вспомнил часть этой сделки: капсула ядовитого газа, скрытая в искусственном зубе.

Кто-то велел ему помнить про зуб. Зуб… зуб был у него во рту. Он ощупал его языком. Все, что он должен сделать, — сильно надавить на него другим зубом…

Но еще рано!

Этот «кто-то» велел ждать, пока он не окажется со всем рядом с бароном. Но — кто?.. Он не мог вспомнить.

— Долго он еще будет в таком состоянии? — осведомился барон.

— Возможно, еще час, милорд.

— «Возможно», — передразнил барон и вновь отвернулся к темноте за стеклом. — Ладно. Я проголодался.

«Это барон, — думал Лето, — вот эта расплывчатая серая тень». Тень двигалась вперед и назад, качалась вместе с комнатой, которая сжималась и расширялась, становилась то светлее, то темнее, окутывалась мраком, и вновь свет заливал ее.

Время стало для герцога каким-то слоистым. Он всплывал через эти слои…

«Я должен подождать».

Стол. Тут стоял стол — его Лето видел отчетливо. И огромный, жирный человек на дальнем конце стола. И остатки трапезы перед ним. А сам Лето, оказывается, сидел напротив. Он ощутил кресло, цепи, ремни, привязывавшие к креслу его гудящее, онемевшее тело. Он понял, что прошло сколько-то времени — но сколько?

— Похоже, он приходит в себя, мой барон.

Шелковый голос. Это Питер.

— Вижу, Питер. Гулкий бас. А это барон.

Окружающее постепенно приобретало четкие формы. Кресло под ним стало более жестким. Туже стали ремни.

Теперь он и барона видел достаточно четко. Лето следил за движениями его рук: барон все время что-то трогал, ощупывал — край тарелки, ручку ложки, жирный палец скользил по складкам подбородка…

Лето следил за движущейся рукой как зачарованный.

— Сейчас вы можете слышать меня, герцог Лето, — обратился к нему барон. — Я знаю, что можете. Так вот. Мы хотим узнать у вас — где ваша наложница и прижитый с нею ребенок?

Лето не пропускал ничего в его словах; но слова барона были для него огромным облегчением. Значит, это правда — им не удалось схватить Пауля и Джессику.

— Мы не в игрушки играем! — пророкотал барон. — Вам лучше понять это.

Он склонился к Лето, изучая его лицо. Ах, как жаль, что нельзя решить дело с глазу на глаз, между ними двоими. То, что кто-то еще видел человека королевской крови в таком положении, создавало дурной прецедент.

Лето чувствовал, как к нему постепенно возвращаются силы. И, словно башня на равнине, стояла перед его внутренним взором вернувшаяся память о зубе. Внутри — капсула с ядовитым газом, выполненная в форме нерва… Он вспомнил, кто поместил это смертоносное оружие в его рот.

Юйэ.

Он смутно вспомнил виденное в наркотическом дурмане — мимо него тогда проволокли тело… Теперь он знал, что это был Юйэ.

— Слышите этот звук, герцог Лето? — спросил барон.

Лето только теперь осознал, что слышит странный захлебывающийся звук — кто-то кричал от невыносимой боли.

— Мы, видите ли, поймали одного из ваших людей, одетого под фримена, — объяснил барон. — Разгадать его было совсем просто: глаза, вы же сами знаете. Он утверждает, что якобы был послан к фрименам, чтобы шпионить, за ними… но я достаточно долго прожил на этой планете, любезный кузэн. За этими пустынными оборванцами не шпионят это чушь. Скажите мне — вам удалось купить их помощь? Вы отослали свою женщину и сына к ним?