Как бы там ни было, его рецепт яблочно-виноградного пирога я записала. Потом объявился Нил, который мечтал стать режиссером, хотя был бухгалтером; еще он обожал первосортные вина и одну чрезвычайно занудную вещь, которая нравится большинству людей на планете, — не знаю, что он имел в виду — спать, есть, мыть у себя под мышками или еще что-нибудь такое. Его рецептом были бисквиты. Наверное, мамочка научила. На фотографии вид у Нила был такой, словно он вот-вот заплачет. Или выйдет из туалета.

А вот еще некий Дэн — какая ирония, — его идеал женщины любит расслабляться на пляже, не переживает из-за любовных связей и ненавидит ссоры. Так что, Дэн из Аделаиды, счастливо тебе оставаться со своим цыплячьим рецептом.

И это все, чего я достигла.

Даже не представляю, сколько женщин заглядывало на этот сайт. Вдруг какая-нибудь из них сейчас как одержимая готовит пирог по рецепту Боба? А еще больше меня интересует, как долго Дэн, бедняжка Нил и все прочие держат здесь свои фотографии.

Поразительно. Ничто из того, что нужно этим мужчинам, меня не коробит. Ничто из того, что они любят, не чуждо и мне. Они явно не женаты, не сидят в тюрьме, вообще ничего такого. Но этого же мало, верно? Я ведь хочу знать, появляется ли у него складочка в углу рта, когда он улыбается, и могу ли я рассмешить его так, что он свалится с дивана, и придумает ли он для меня всякие глупые прозвища, которые введет в свой мобильник. Какое мне дело до лошадей и минеральных добавок? И первосортные вина мне не нужны.

Итак. Назад к ключевому слову, к пахнущему грибами чаю — искать ДРУГА дальше. И на этот раз я остановила свой выбор на… «Линии христианских встреч»! «Счастье на расстоянии телефонного звонка!»

Я вспомнила, как ходила в церковь. Нас водили туда всем классом, и я чинно молилась, пока все остальные стреляли по сторонам глазами, в какой-то момент мне даже захотелось поставить свечку.

Если бы я верила, что молитвы помогут, я бы и сейчас помолилась. Спасибо тебе, Господи, за то, что я стала ходячим кошмаром, чем-то средним между Гленн Клоуз в «Роковом влечении» и какой-нибудь отщепенкой.

Посмотрите на все остальное человечество — сплошная череда космических неурядиц. Билл, которого разукрасила шрамом его бывшая подружка, субботними вечерами смотрит «Стар трек» в компании бородатых компьютерщиков. Словно давным-давно утратил интерес к жизни. А мои родители, которые выглядели такими счастливыми на свадебных фотографиях, — они ведь венчались в церкви, так что же с ними пошло неправильно?

А Хилари, которая настолько разочаровалась в мужчинах, что спит теперь с неутомимой болтушкой Натали? А Натали, муж которой больше любил котика, чем жену? А Джоди с Диди — ни для кого не секрет, как они хотят ребенка, только ни один мужчина им такой услуги не окажет. А Грег Дейли, где бы он сейчас ни был, а Филип Зебраски, и Джейми, и все прочие неудачи в моей жизни?

Одним словом, отличная работа, Господи. Грандиозная.

Будь у Бога мозги, он бы создал мир, где не ссорятся из-за Фонда рабочих-социалистов. Или это виноват Сатана? Да кто бы ни виноват — пусть покажется. Что я вижу на своих книжных полках? «Мужчины с Марса, женщины с Венеры». «Радости секса». «Женщины, бегущие с волками». Ну и что в этом толку для меня или для всего прочего мира? Молодчина, Бог.

Эти мысли непрерывно крутились в моем мозгу. Почему, почему, почему? Что происходит с миром? Все кажется таким неустроенным, словно огромный дешевый бар, — только здесь никто ни с кем не разговаривает.

Без пяти двенадцать я все еще разбиралась вот с этим маленьким списком:

1. Возможно, все мужчины — ублюдки. Но хотя (статистика от Хилари) насилуют, убивают и мучают главным образом мужчины, именно они чаще совершают самоубийства, меньше живут, и им отрезают члены разъяренные женщины с фамилиями Боббит.[10] Так-то. Выходит, мужчины не так уж и виноваты. Или это все взаимосвязано?

2. Мир перенаселен и нуждается в одиночках. Вообще-то это идея Джоди — и она не так уж плоха. По этой теории, Мать-Природа спасает планету, заставляя мужчин и женщин сторониться друг друга. Воздержание, как я понимаю, ведет к сохранению озонового слоя. А занимаемся этим мы, тридцатилетнее поколение.

3. Во всем виновата феминистка Жермейн Грир.[11]

Вскоре после полуночи вернулся Билл; я задумалась, а не пригласить ли его на стаканчик, и выплеснула в раковину вонючий чай. Но на мне опять был просвечивающий халат, а переодеваться ужасно не хотелось. И тут я услышала, как шлепают по ступенькам его подошвы — и кое о чем вспомнила. Чаты. Когда разговариваешь, печатая.

— Билл! — заорала я через дверь.

— А?

— Ты мне завтра вечером не покажешь еще раз эти чаты?

— Покажу конечно, — откликнулся он.

— Спасибо!

Шлеп, шлеп. Он топал по лестнице. Вот что мне нравится в Билле. Непринужденность. С ним спокойно можно разговаривать через дверь — он не обидится. Если у меня когда-нибудь родится ребенок (что с каждым днем одиночества кажется все менее вероятным), я бы, наверное, хотела, чтобы он рос в Дорриго.

После целого вечера, проведенного в адском одиночестве, я решила, что кончу, как Дора Кэррингтон и Литтон Стрейчи.[12] У меня будет кошмарная стрижка, я закручу платонический роман с бородатым страхолюдом, а потом пущу себе пулю в лоб.

Если как следует попрактиковаться, то оказывается, что чаты — это очень легко. Билл заставил меня проделать это два или три раза (я стояла, он сидел в кресле), пока у меня наконец не стало что-то получаться. Тогда он великодушно уступил мне кресло, а сам встал сзади, скрестив руки на груди. Я выводила рожицы. Ну, знаете, точка, точка, запятая — получается довольно пьяная, но веселая рожица. Что-то такое.

— Это, наверное, мужчины придумали, — заметила я.

— Почему?

Перегнувшись через мое плечо, Билл вытащил из-под компьютера «Желтые страницы»; на меня повеяло гелем для душа. Знакомый и в то же время какой-то странный запах. Потом я поняла, в чем дело. Таким же гелем пользовался Дэн. Но у Билла, кажется, к этому примешивался запах пота.

— Мониторы не любят качаться на телефонных справочниках, — пробормотал Билл. — Тебе не монитор, а стол приподнять надо.

— Этот стол вообще не годится, — отозвалась я.

— Верно. А что это?

— Джоди думала, что это массажный стол, а потом оказалось, что нет. Она и отдала его мне.

Билл сразу нашел выход.

— У меня есть кирпичи.

И он исчез. Очень в духе Билла — держать кирпичи в квартире. Интересно, что там еще завалялось — запчасти от комбайна?

Потом Билл ползал на животе по ковру (я же его полгода не пылесосила!) и подпирал ножки стола, а я смотрела.

— Так все-таки, — донесся с пола его приглушенный голос, — почему это придумали именно мужчины?

— Ну… Отсутствие эмоций, понимаешь? Скобка и пара точек — вот и все, что нужно для улыбки. Извини, я знаю, что ты и сам мужчина, но они же действительно такие.

Кажется, это самый личный разговор, который может получиться с Биллом. Наверное, потому его бывшая в него чем-то и запустила.

— Тут что-то к ковру прилипло, — сообщил он, поднимаясь, чтобы отдышаться.

Я посмотрела: старая шоколадка. Обычное дело.

— Прости. Ты не на ней лежал? Хочешь чаю? Не травяного, нормального.

— Да. Только давай сначала поищем канал.

Мы заняли свои обычные места: я стояла у компьютера, согнув ноги, как Чарли Чаплин, а Билл, вытянув свои длинные ноги, раскинулся в кресле у меня за спиной. Каждый раз, когда я ошибалась или нажимала не ту клавишу, кресло скрипело. Это по-своему успокаивало. Умника Билла всегда скручивало при виде моей глупости, и каждый раз он, как истинный дорригоец, брал себя в руки. Я понемногу привыкала к этому. Да и потом, что они такое, эти компьютеры? Те же пишущие машинки, только позатейливее.