– Да кошмар какой-то! Пролапс, все дела…  – Айя поджала губы и покачала головой. – А вы новенький? Что-то я первый раз вас тут вижу.

 – Да нет, второй год…

 – Вот, какая работа пошла!  – пожаловалась она. – Крутимся, как белки в колесе… В одном здании который год – и толком не поговорить… Ладно, извините… Как вас?

 – Михаил, – осклабился тот.

 – А я Полина, – она кокетливо потупила глазки. – Так где, говорите, вещи из тридцать четвертой палаты?

 – Вон же!

 – Ах да… Совсем замоталась…

 – Да что вы мучаетесь? Давайте помогу, – он подскочил к ней, и Айя поняла, что с любезностями перестаралась. – И тряпку эту таскаете…

 – Не надо! – отпрянула она. – Я… Мне она нужна. Я сама.

 – Сказали бы сразу… – охранник заметно обиделся.

 – Ну… Вы же понимаете: стерильность. Мне потом заново менять форму, а я только взяла чистый халат. Столько крови было! – она закатила глаза.

 – Да… Да, конечно… – он отступил, и Айя, повернувшись к нему спиной, чтобы он не видел, как дрожат пальцы, взяла пакет и направилась к выходу.

 – Стойте, вы куда?

 – Я это… Покурю только.

 – А стерильность?

 – А вы не слышали, что табачный дым убивает микробов?

 – Да? – он прищурился. – Погодите, я с вами…

 – Конечно, я… На улице подожду…

От свободы ее отделяли какие-то жалкие несколько шагов. И она не удержалась от искушения преодолеть их побыстрее. В этом был ее тактический просчет. Охранник встрепенулся разбуженной спящей красавицей и ломанулся следом.

Черт, Айя! Что с тобой?! Никогда в жизни она не попадалась на вранье, ложь была ее талантом, суперспособностью, профессиональным навыком. А тут посыпалось… Мялась, как школьница, которая впервые сочиняет, как соседская собака жевала домашку по математике. Откуда волнение? Откуда страх и глупые промахи?

Если бы единственная рабочая рука не была занята увесистым мешком с одеждой и обувью, Айя непременно врезала бы самой себе. Но она неслась, летела так, что горло обжигало морозным воздухом, а уши закладывало. Штаны Цапли сползали, тапки скользили, вязли в снегу и норовили соскочить…

 – Стоять! – доносилось откуда-то издалека.

Охранник бегал плохо, зато оказался не дурак и вызвал коллегу из пропускной будки. Тот выполз в предрассветную темень, встал у выезда, по-идиотски вытянув руки, словно собираясь поймать ее в балетном прыжке.

На ходу Айя гипнотизировала красно-белую палку шлагбаума. Она подпрыгивала перед глазами в такт шагам. Сверху или снизу? Сверху или снизу? Для прыжка бы пригодилась опорная рука, но жертвовать теплой курткой Айя не собиралась. Пригнулась, проскочила снизу, поскользнулась и проехала на заднице, потеряла тапок... И снова припустила бегом, прихрамывая на босую ногу.

Пустые трамвайные пути, черный парковый забор. Она совершенно не ориентировалась в этом районе, просто ритмично переставляла ноги. Остановилась лишь в пустом дворе, когда сердце уже по-боксерски отбивало ребра. Голую ступню она не чувствовала от холода, та уже покрылась грязью и царапинами, плечо ныло, но главное – Айя снова оказалась в безопасности.

Ей изрядно тряхнуло нервы в последние дни. Но страшнее всего было не от встречи с темной изнанкой Валеры. Айю до чертиков пугала она сама. Ее дар. Или болезнь? И без того уйма времени ушла на то, чтобы привыкнуть к фокусу со свечками. Да, крипота, достойная Стивена Кинга. Но тут она могла сама решать, нырять в чужую грязь или плавать пока в своей. А теперь? Видения, вещие сны… Что дальше? Она начнет лечить людей взглядом и предсказывать будущее по щелчку пальцев? А потом, когда следак или Валера, – неважно, кто, – найдет ее, на могиле ясновидицы Крюковой станут собираться толпы, чтобы зарядить воду от фотографии?

Айя влезла в теплые сапоги, застегнула куртку и отряхнулась. Нет, не сейчас. Уличная философия – опасная штука. Только остановишься, заглянешь в небо, подумаешь о вечном, и вот уже ты запиваешь великую идею этилом и подстилаешь себе картонку. А там не успеешь оглянуться, как у тебя борода, три зуба и рой насекомых в качестве питомцев. Нет-нет. Сначала – ночлег, еда и безопасность.

Трамвайные пути должны были ее куда-то вывести, таков был план. Ведь не могли же они, в конце концов, начинаться из ниоткуда и уходить в ад. Айя шагала, надвинув шапку на нос, и размышляла, как быть дальше. Связываться со впиской желание исчезло так же стремительно, как нелегалы во время полицейского рейда. Ей вообще казалось, что не осталось ни одного человека, у которого бы не покоилось под дачной грядкой пары трупов. И то, что сейчас ей не попадалось ни одного прохожего, только радовало. Она боялась снова смотреть людям в глаза.

По этой же причине пришлось отмести вариант ночевки на чердаках. Красивое место, романтичное. В центре, в старых домах, под самой крышей было сухо и тепло, и Айя смогла бы по памяти перечислить около десятка свободных гнездышек. Но похолодало, бомжи поднялись туда. А оказаться снова среди чужих… И в хостелах навалом всякого сброда…

За спиной бодро звякнул трамвай, и Айя ускорилась, чтобы его догнать. Одно касание транспортной карты, – спасибо, Цапля! – и она практически в лимузине. Запотевшие стекла напоминают о тонировке, длинный салон – только для нее одной, и батарея жарко греет задницу.

Расслабившись окончательно, Айя откинулась на спинку. Она могла бы поехать к Лексу, к бывшему. И он не выгнал бы ее. Но новая девушка помноженная на половой темперамент карманника… Нет. Это чересчур. Оставался только один человек – Мишаня. Да, пока он держался за свою взбалмошную хозяйку, но Айя твердо намеревалась покончить с этим прямо сегодня. Она поскандалит с теткой всласть, благо как раз хотелось выплеснуть куда-нибудь пару кило обиды и ярости, потом Миша соберет вещи, возьмет Джека, и они поедут искать новое жилье. Денег от целительства осталось немного, но этого должно хватить на комнатку, пусть даже в Подмосковье. Возможно, придется усилить флирт… Подналечь на парня, обстряпать отношения… Он был бы счастлив и покладист. Милый пухлый очкарик. Не худший вариант! А ей сейчас так не доставало тепла!

На остановке Айя выскочила из трамвая, полная решимости. К черту следака. К черту Валеру. Пора начинать новую жизнь.

Рабочее утро встретило Олега распечаткой телефонных звонков. Целая кипа: разговоры трех жертв и целительницы Амалии. Предстоял муторный марафон, и Горовой вооружился цветными маркерами и полулитровой кружкой крепкого кофе.

Он знал, конечно, что современная молодежь не расстается с телефонами. Что греха таить, и сам установил себе несколько занятных приложений. Но Михеева своим количеством звонков уделала бы целый студенческий поток. Олег только удивлялся, когда у нее оставалось время на еду и сон. Да-да! Словоохотливая бабулька звонила даже по ночам.

Среди тонны городских номеров майор выделил несколько мобильных. Выписал каждый на отдельный листочек, чтобы проще было искать нужные комбинации цифр в других файлах. Потом двинулся с маркером по спискам целительницы. Ее собственный номер был корпоративным, девчонка снова показала навыки изворотливости. Выяснить через ООО «Промстройинвестфинанс и копыта» имя владельца было невозможно. Классика.

Ничего, и не таких раскалывали. Главное – Олег получил список звонков Амалии. Ясно, что это был псевдоним для пафоса, но поскольку имя оставалось загадкой, Олег про себя продолжал называть девчонку Амалией.

 – Можно? – после короткого стука в кабинет заглянул Савчук. – Я по поводу вчерашней поездки в поликлинику.

 – А Климов где? – майор предпочел бы иметь дело с кем-то постарше и посообразительнее.

 – Колики у него. Желчные… Или желудочные… В общем, говорит, скорую вызывали… Представляете, а его жена говорит, что…

 – Избавь меня от сплетен, Савчук. Что удалось выяснить?

 – Начну с главного: физиотерапевт Алиев пропал.

 – В смысле?