– Заблудились, бабуль? – дружелюбно бросил врач, потому что Айя Михайловна взялась за ручку, но дверь так и не открыла.

Профессорша молчала, и доктор прибавил громкость, приняв ее за глухую.

 – Вам в травматологию, бабуль? – крикнул он. – Или заблудились?

 – Вот и ты… – Айя Михайловна расплылась в улыбке, пока ее внучка молча жалась к Олегу: пожалуй, впервые Олег видел ее такой напуганной. – Ты! – профессорша ухватилась за запястье Валеры. – Ты сделал это с ней… С моей девочкой…

Моей девочкой?! Что, черт возьми, это должно означать?! Вот и врач, судя по всему, недоумевал.

 – С кем? – переспросил он.

Олег ждал, что здоровый мужик, который привык вертеть чужими костями, расхохочется в лицо безумной бабульке и посоветует психиатра, но он отчего-то побледнел, облизнул пересохшие губы и выронил сигарету.

 – Скажи честно: что случилось в Малых Вяземах?! – заговорила Айка, и голос ее звенел то ли от злости, то ли от нехватки храбрости.

 – Ты?! Что ты тут… – забормотал Валера, отступив назад.

 – Ты изнасиловал мою девочку, – утвердительно произнесла Айя Михайловна.

 – Малые Вяземы… – Крюкова-младшая тряхнула головой, будто не желая верить в собственные слова.

 Горовой видел немало преступников, пойманных с поличным. С явными доказательствами, с кровью жертвы на руках, с орудием преступления в кармане… И даже тогда они находили в себе волю к свободе, упрямство и наглость отпираться. Отрицали все до последнего, и делали это так убедительно, что иногда даже сомнение закрадывалось в правоте обвинения. А тут – две крошечные женщины просто намекнули… Одна – молоденькая и похожая на девчонку, другая – пожилая в старомодной каракулевой шапке,  – словом, ничего серьезного. Пара слов, пара намеков, и даже майор на месте Валеры сейчас ушел бы в стойкое отрицание. Однако происходило странное. Врач спал с лица, глаза его наполнились ужасом, изо рта прерывистыми клубами рвался пар.

 – Я не хотел… Выпил немного… – бубнил он, как испуганный ребенок. – Она мне нравилась… А вела себя, как недотрога… Я хотел все по-нормальному, зачем было отшивать меня… Хамить… Я ведь врач, квартира в Москве… Я дал ей денег потом!

Олег ожидал чего угодного, но не этого признания. Здесь, перед сотрудником следственного комитета и двумя свидетелями. На больничном крыльце под оком камер видеонаблюдения…

 – Майор Горовой, старший следователь… – начал Олег и автоматически потянул руку к карману, но вспомнил, что куртка на Айе.

 – Нет! – вдруг истошно завопил Валера, выдернул руку из цепких пальчиков Айи Михайловны и рванул на улице, скользя по ледяным буграм в своих белых больничных тапках.

 – И тапки уже при нем, – усмехнулась профессорша.

 – Что? – временами Олегу казалось, что она безумна.

 – А что вы стоите? – ее лицо приняло обычное равнодушное выражение. – Бегите следом. Айя, да не стой же ты! Ты должна видеть все!

Перепрыгнув ступени, Горовой побежал за врачом. Он слышал за спиной шаги Айи, шелест собственной куртки… Ты должна видеть все… Что все? Задержание? И зачем он вообще бежит, у него даже нет наручников…

На глазах у Олега Валера перемахнул через шлагбаум, беспомощно огляделся и бросился налево.

 – Стой! – крикнул Горовой, притормаживая: он не был готов показать физкультурные чудеса и решил обойти полосатую палку, а вот Айя перемахнула следом и помчалась туда, где секунду назад исчез Валера. – Черт! – Хоть бы кто почистил…

Договорить Олег не успел, до него донесся звук сирены, душераздирающий удар и чей-то визг. Вернув равновесие, Горовой вышел на очищенное ото льда место и поднял голову: посреди проезжей части стояла, мигая, машина неотложки, а перед ней метрах в пяти… Перед ней безжизненной грудой лежало тело травматолога.

 – Ты ведь понимаешь, что это она постаралась? – сказал Олег, как только они с Айей вошли в квартиру, и дверь была заперта на оба замка.

Всю дорогу из больницы он молчал, будто кто-то мог их подслушать, да и ей говорить не хотелось. Что бы ни натворил Валера, он не заслужил такой внезапной и глупой смерти. Один хлопок! Один неверный шаг! И человека нет…

Впервые Айя увидела, как человек умер. Не какие-то образы в чужих зрачках, а настоящий живой человек, которого можно потрогать. Который только что дышал, смотрел на нее, говорил с ней. Никакой романтики, как в фильмах, когда играет красивая музыка, а герой падает в замедленной съемке. Удар такой, что даже в ладоши было бы дольше хлопнуть. Ни луж крови, только странно вывернутые ноги и тоненькая красная струйка из уголка рта. И его лицо… Господи, он ведь даже не понял, что умер!

И насколько быстро все случилось, настолько долго возились после. Олег, как особо сознательный, велел всем остаться, дождался ГИБДД, ответил на все вопросы и ее заставил… Профессоршу почему-то отправил домой на такси, а Айю заставил пройти через все мучения. Ее тошнило, хотелось выколоть себе глаза и никогда больше не видеть людей, но майор упорно требовал, чтобы все сделали правильно.

Все эти часы Айя мечтала только об одном: оказаться дома, лечь и погрузиться в сон без сновидений. И уж никак не ожидала, что ее ждет очередное разбирательство.

 – Кто – она? – переспросила она в надежде, что Олег ошибся, или от усталости подвел слух.

 – Твоя бабушка! Она что-то внушила ему! Она знала, что он умрет!

 – Что за ерунда?! – Айя провела рукой по лицу и поморгала: глаза болели.

Сил спорить не было, и она ушла в ванную, включила воду и сунула руки в спасительное тепло. Но Олег втиснулся к ней и навис, как мужик в переполненном автобусе.

 – Она сказала: «Хорошо, что он уже в белых тапках», – не унимался он.

 – Слушай, я тоже от нее не в восторге! Но такое?! Ты сам меня к ней притащил. И ведь она помогла насчет свидетеля! И потом: она же не из людей Икс! Да, что-то она видит, но внушать… Ты ведь был там! Никаких маятников на веревочке, никакого гипноза! Я знаю, как работают цыгане, на это нужно гораздо больше времени!

 – То есть ты думаешь, что взрослый мужик ни с того, ни с сего испугается и побежит со всех ног под машину?!

  – Олег, успокойся. Мы оба перенервничали… Хорош катить на бабушку. Она зануда, но не ведьма.

 – Уже бабушка? – Горовой усмехнулся. – Ты же сама говорила, что никакая она тебе не бабушка! Как скоро все забывается…

 – Ничего не забывается! Просто… Мало ли, какие у нее были причины! Вон Миша… Ну, ты же знаешь моего Мишаню? Так вот, когда его родители умерли, у него тоже была бабушка. Но не взяла на себя опеку, потому что была старая и немощная.

 – Твоя уж точно не такая!

 – Все равно! Он ведь мог сдать ее в дом престарелых, когда вышел. Но нет, жил с ней и ухаживал до самого конца… Я не говорю, что тоже собираюсь простить, но… – она замялась. – Короче, я договорилась завтра вечером к ней съездить, спокойно поговорю и все выясню. Она мне обещает какой-то прорыв… Вот и посмотрим.

Майор не стал ничего отвечать, хотя весь его вид говорил о том, что он против. Они ужинали в тишине, и после еды Горовой нарочно остался в кухне, видно, даже не хотел находиться с ней в одной комнате. А почему? Вот чем она заслужила такое отношение? Хочет злиться на бабку – пускай!

Айя улеглась на ковре, выпустила Джека и, накормив зверька, принялась играть с ним. От нечего делать повторяла старые трюки, те самые, что проворачивала в переходе, и думала о том, что когда-нибудь обязательно будет выступать с Капитаном на праздниках за большие деньги… И тогда им не нужен будет ни майор, ни кто-то другой.

 – Ты понимаешь, что это не нормально? – голос Олега заставил ее вздрогнуть: заигравшись, она даже не услышала, как он вошел.

 –  Ты о чем? – он выглядел таким суровым, что Айя машинально прижала Джека к себе. – Он ничего не испортил!

 – Я про его трюки!

 – Ах, это… – ее губы расползлись в гордой улыбке. – Да, не нормально. Потому что это офигенно! Ты нигде больше такого не увидишь! А все потому, что Капитан – талантище.