– На что вы намекаете?

 – Вы знали, что подобные способности существуют. Искали тех, кто обладает ими.

 – Я их разоблачала, – Айя Михайловна изогнула бровь. – Не путайте, пожалуйста.

 – И все же отчаянно стремились найти того, кто не лжет, – напирал Олег, и даже Айе стало не по себе. – Потому что знали точно: есть люди, которые могут больше.

 – Что за глупости?! Догадки, основанные на вашем больном воображении… – возмущение доктора наук было буйным, но фальшивым: выражение лица стремительно менялось от озадаченности до гнева и кривой усмешки, будто женщина сама не могла выбрать, на чем остановиться.

 – Вы знали это наверняка, Айя Михайловна. Потому что сами обладали похожим даром.

 – Это бред! – она вскочила, и ее голос задребезжал от напряжения. – Уходите немедленно. Такие проблемы должен решать психиатр, а не психолог!

 – Так это правда… – протянула Айя, не веря своим глазам. – Вы тоже видите осколки…

 – Какие осколки? – моложавость и подтянутость куда-то делись, уступив место старческой усталости. – И что значит «тоже»?

 – В зрачках людей… Если смотреть над огнем… – на мгновение Айе показалось, что она ошиблась и зря начала выкладывать подноготную. Повернулась к Олегу: он коротко кивнул. Снова взглянула на потенциальную бабушку – та побледнела, медленно опустилась в кресло, и все вдруг встало на свои места. Появилась уверенность в собственной правоте. – И не вздумайте отнекиваться! Вы тоже их видите!

 – Не может быть… – обескровленными губами бормотала пожилая профессорша. – Этого просто не может быть…

 – Ты был прав, майор, – решительно произнесла Айя и встала. – Она моя родственница, и способность – ее фиговое наследство. Только вот пользы от этого – ноль. Пойдем, не хочу здесь больше находиться.

 – Стой! – хором воскликнули Олег и профессорша, обменялись взглядами, и Горовой уступил даме право голоса.

 – Стой… – уже тише повторила Айя Михайловна. – Это правда. И…  Нам стоит поговорить, по меньшей мере. Я не понимаю, что ты называешь осколками, но если ты можешь видеть больше… Извини, мне нужно прийти в себя. Присядь, я подам чай.

 – С эклерами? – Айя отрешенно посмотрела на профессоршу.

Та помолчала какое-то время, потом вздохнула.

  – Да, нам определенно стоит поговорить, – сказала она и вышла.

Айя осталась наедине с майором в тишине, нарушаемой цоканьем часового механизма. Измерив шагами весь кабинет, бесцельно проведя пальцем по плотному ряду книжных корешков, она села на подоконник.

 – Зачем мы здесь? – выпалила она, когда молчание майор стало невыносимым.

 – Не заставляй меня разжевывать очевидное.

 – На что ты рассчитываешь? – Айе стало не по себе, и она перешла в нападение. – Думаешь, сейчас нам откроют тайну? Жуткий секрет? Думаешь, она расскажет про людей Икс, и меня заберут в специальную школу?

Олег продолжал смотреть на нее без выражения, ничего не отвечая. Не выдержав, она вскочила и снова принялась метаться по комнате.

 – Вот значит как, да? – бормотала она себе под нос. – Я для вас – эксперимент. Ты до смерти хочешь посмотреть, как меня будут учить всяким ништякам, а она сделает из меня… Не знаю, фрика какого-нибудь. Хочешь, чтобы я по щелчку научилась находить тебе убийц, да? А она… Ты вообще видел ее? Ты когда-нибудь видел таких старушек? Может, у нее суперспособность… Я не знаю… Летать? Или как у этого… У Росомахи…

 – Все сказала? – на скулах Олега шевельнулись желваки. – А теперь сядь, возьми себя в руки, и давай послушаем, что она скажет.

– Как просто! – хмыкнула Айя, но все же села. – Послушаем… Ты же не знаешь, с кем она имеет дело. Может, она загипнотизирует нас и все. А вдруг она вытягивает энергию из других людей? Ну типа вампира, только энергию…

 – Нет, не вытягиваю, – профессорша вернулась в кабинет так тихо, что ее спокойный голос заставил Айю вздрогнуть и вцепиться в стул.

А хозяйка, тем временем, поставила перед гостями поднос с прозрачным стеклянным чайником, чашками, эклерами и деревянными коробочками безо всяких опознавательных знаков.

 – Я не взяла на себя смелость заварить свой любимый сорт чая, поэтому выбирайте, – Айя Михайловна приоткрыла ящички. – Здесь зеленый. Сорта разложены по алфавиту. Здесь черный. Здесь травяной: пожалуйста, ромашка, липа, мелисса…

Такая долгая презентация каких-то чаев, когда в воздухе висели неразрешенные вопросы, вывела Айю из себя окончательно. Ее так и тянуло смести все со стола и дать деру, но Олег, будто почувствовав ее настрой, перехватил ее взгляд и медленно покачал головой. Тогда Айя свирепо запыхтела и, чтобы не брякнуть лишнего, сунула в рот эклер. И это было самое приятное, что случилось с ней за день. То есть она любила, конечно, пирожные, как и все нормальные люди, но этот крем… Кто знает, на что бы она пошла ради него.

 – Чтобы тебе было проще, я расскажу о себе, – начала профессорша, выудив себе блестящий пакетик из ящичка с травяными чаями. – Смородиновый лист с цедрой апельсина. Очень тонкое сочетание…

Айя заворожено наблюдала, как расплываются зеленоватые щупальца от пакетика в кипятке.

 – Я знаю, признаться в подобном нелегко, – продолжала Крюкова-старшая, сделав маленький глоток. – Учитывая, что за мной… должок, если можно так выразиться, начну первой. Я не признавалась в способностях никому. И если честно, мне до сих пор не верится, что я собираюсь это сказать по сути первым встречным… Но я так же понимаю, даже чувствую, что если надавлю сейчас, ты уйдешь.

 Айя склонила голову набок, всем своим видом показывая, что готова слушать, но уши развешивать не собирается.

  – Дай руку, – попросила профессорша.

Переглянувшись с Олегом и получив его молчаливое одобрение, все же протянула руку ладонью вверх, как на приеме у хироманта, хотя касаться этой женщины отчего-то не хотелось.

 – Нет, в линии жизни я не верю, – усмехнулась профессорша и крепко сжала пальцы девушки на удивление цепкой и сильной рукой.

Айя дернулась от неожиданности, но та держала ее, как ястреб свою добычу.

 – Смотри в глаза! – едва слышно прошептала хозяйка, и этот шепот отчего-то звучал так, будто к ушам Айи приставили динамики.

Она подчинилась и почувствовала, что теряет контроль над телом. Руки, ноги – все вдруг стало одной безвольной тряпкой. Она видела только лицо человека перед собой. Острые серые глаза. Казалось, женщина держит ее не за руку, а за горло: от давления начало подташнивать, захотелось обмякнуть и сползти на пол. Айя пыталась собрать мысли в кучу, отдать приказ своим конечностям, но не могла, в голове все разъезжалось, как ноги человека, впервые вставшего на коньки. Пульсировало только одно слово: «Олег, Олег, Олег…» Она произнесла это вслух? Или только послышалось…

 – Я вижу рыжие занавески, – сказала, наконец, профессорша, и уже от этого звука Айе стало чуть легче. – Шкаф. У него вместо одной ножки – книги. Целая стена сделана из яичных коробок.

Айя будто снова оказалась в родительской квартире лет десять назад. Все всплыло в памяти в мельчайших подробностях. Каждая розочка на выцветших обоях, каждая шероховатость на самодельном комоде… И стена из яичных коробок. Соседи жаловались на шум, и отец обклеил ее пустыми ячеистыми картонками для звукоизоляции.

 – Ты отгородила себе шкафом угол, – профессорша била болезненными воспоминаниями, как кнутом. – Вижу, ты сидишь на полу с уроками. Надела на голову подушку и затянула ремнем… Они кричат. Пьют. Снова. Сергей, эта… Твоя мать. Дружки…

Айя дернулась, вырывая руку, но ничего не вышло.

 – Не сбивай! Ну вот… Пропало… нет, что-то есть… Другое место, – женщина прищурилась. – Да. Зеленые стены, на потолке треснула штукатурка. Похоже на жирафа…

Да, каждый вечер перед сном в детдоме Айя смотрела на этого жирафа. Нет, в коридорах были какие-то рисунки: Айболит, Гулливер… Отвратительные и пугающие. А жираф на потолке задумчиво брел из угла к окну…

 – Вижу девочку рядом с тобой. Рыжую… Она уже умерла. Что с ней было?