Есть в этом что-то тайное, темное, то, что заставляет мое сердце биться сильнее. Это делает происходящее еще более скандальным и захватывающим, ведь я знаю, что он – запретная зона.

Это неправильно.

Заходя в парадную дверь, я останавливаюсь, чтобы осмотреться вокруг и почувствовать атмосферу его дома. Мне даже не нужно идти дальше для того, чтобы знать то, что все это – отражение его самого: от деревянных полов до огромной библиотеки, от пола до потолка справа от входа. Его дом пахнет как он – как его парфюм, сандаловое дерево и что-то еще, что я не могу распознать.

- Для чего ты пришла сюда, Пьюрити? – спрашивает он.

Как я могу ответить ему на вопрос, если я сама не знаю ответа на него?

Он не двигается, не предлагает мне присесть или остаться. Он не прилагает никаких усилий, чтобы быть хоть чуточку вежливым. Он просто стоит и смотрит на меня, будто хочет поглотить.

- Я пришла сюда, потому что ты попросил меня об этом.

Потому что я хочу тебя. Потому что хочу, чтобы то, что случилось в пятницу, повторилось.

Хочу, чтобы это повторялось снова и снова, но в этот раз я хочу, чтобы это зашло дальше.

- Ты пообещал, что научишь меня сегодня, - напоминаю я ему, вместо того, чтобы произнести вслух какую-нибудь из моих мыслей.

- Это то, чего ты хочешь? – он подходит ближе ко мне и кладет ладонь рядом со мной на дверной проем, глядя на меня так же, как тогда в пиццерии. – Когда ты остановила меня, ты сказала, что хочешь поговорить. Поговорить или заняться чем-нибудь?

Это обязательно должно быть что-то одно? Разговор или что-то еще?

Я могу выбрать и то, и другое?

- Да, - шепчу я. – Я имею в виду не только поговорить.

Его рука остается неподвижной, пока другая рука поднимается к моей груди, пальцем играя с моим декольте, а затем зацепляется за V-образный вырез и тянет ткань вниз. Моя грудь приподнимается, когда я делаю глубокий вдох. Мне хочется, чтобы мистер Гейб прикоснулся не только к моей рубашке. Я хочу, чтобы он провел своими пальцами по моей груди, скользнул ими под мою рубашку и внутрь моего лифчика, так, чтобы я почувствовала его кончики пальцев на своих сосках, как чувствовала их на своем клиторе.

Мысль о том, что он сделал со мной в пятницу после занятий, заставляет меня желать его, а голову кружиться.

Мне нужно, чтобы он сделал это снова.

- Да или нет?

- Да, я хочу поговорить о том, что произошло в пятницу, - я произношу слова, когда он прикасается пальцем к моей груди и двигается вдоль ключицы, пока не достигает лямки моей майки, зацепляя ее. Думаю, он, скорее всего, собирается снять ее с моего плеча.

Думаю, я хочу, чтобы он снял ее с моего плеча.

Вместо этого он кладет руку на мою щеку, большим пальцем оттягивая нижнюю губу, приближаясь ко мне.

- У тебя есть рот, малышка, - говорит он хриплым голосом. – Очень красивый ротик. Так что говори, если хочешь поговорить.

- То, что случилось в пятницу, когда… - начинаю я, но затем останавливаюсь, раздражаясь. Почему я должна быть той, кто говорит, когда это он явно ревновал, когда Рэндольф разговаривал со мной?

- Да?

- Нас прервали, - заканчиваю я. – Я покинула твой офис, не понимая, что это было.

Я думала об этом все выходные. Думала о тебе все выходные.

- Чем это было для тебя? – спрашивает он; его глаза сосредоточены на моих губах. Хочу, чтобы он обрушил свой рот на мой.

- Я не уверена…

- Очевидно, что ты не уверена, поскольку разговаривала сегодня утром с Рэндольфом, - мрачно говорит он.

- Я не разговаривала с ним. Он разговаривал со мной, - я протестую. – И ты просто ревнуешь.

Я могу быть наивной, когда дело доходит до мужчин, но я не слепая. Его ревность написана на его лице. Я должна ненавидеть это, ведь ревность идет рука об руку с контролем, и я уехала из Саус Холлоу, чтобы избавиться от указаний, что мне делать.

Но я совсем не ненавижу его.

Его большой палец покидает мои губы, рука поднимается к моей голове и хватает за хвост. Он дергает мои волосы – не сильно, просто тянет, чтобы повернуть мое лицо к себе.

- Ты чертовски права, я ревную, - произносит он грубовато. – Я говорил тебе это еще в кабинете. Я рассказал тебе, что будет, если я коснусь тебя.

- Что будет? – вызывающе спрашиваю я.

Он отпускает мой хвост и скользит рукой по моим шортам.

- К тебе не прикоснется никто другой, и ты в свою очередь тоже не сделаешь этого. Ты – моя.

Жар проходит сквозь меня и распространяется между моих ног, там, где он касается меня. Мне хочется, чтобы он разорвал шорты прямо на мне, чтобы он выполнил свое обещание. Хочу, чтобы он скользнул в меня пальцем, потому как я уверена, что, если бы он это сделал, я бы кончила прямо сейчас. Даже через шорты, его прикосновения грозят подтолкнуть меня к этому.

- Это Рэндольф дал мне свой номер телефона, а не наоборот, - шепчу я. Я даже не пытаюсь объяснить, что несмотря на то, что Рэндольф должен привлекать меня, ведь мы с ним почти ровесники и он не мой преподаватель, это не так.

Хмурый взгляд появляется на его лице.

- Дай мне свой телефон.

- Зачем?

Он не отвечает. Он просто поднимет с пола мою сумку, и, залезая внутрь, вытаскивает мой телефон, а затем передает его мне.

- Разблокируй его.

- Ты ведешь себя как сумасшедший. Я не добавляла его номер в свой телефон, если ты об этом.

- Мне все равно, внесен ли у тебя в телефон номер какого-то мальчишки, Пьюрити. Я добавляю свой чертов номер телефона в твой мобильный, чтобы он был у тебя.

Он снова кладет телефон в мои руки. Он даже не написал своего имени, просто «Саус Холлоу».

- Мне следовало записать тебе его раньше, еще тогда, когда твой отец попросил меня присмотреть за тобой.

- Он просил об этом? – несмотря на то, что я знаю о просьбе моего отца, слышать, как мистер Гейб признает это, после всего того, что у нас уже было, удивительно.

Он виновато смотрит на меня.

- Твой отец попросил меня приглядывать за тобой, и я… Ну, давай просто скажем, что я присматриваю за тобой не так, как он хотел бы того.

- Так тебе действительно все равно, что какой-то парень дал мне свой номер телефона?

- Ты намеренно пытаешься заставить меня ревновать?

- Не думаю, что мне нужно пытаться, - дразню я. – Думаю, что ты уже и так проделал хорошую работу для того, чтобы вдоволь поревновать.

Он наклоняется близко ко мне; его рот у моего уха.

- Я не делюсь кисками. Тебе бы лучше помнить об этом.

Дрожь проходит по позвоночнику.

- Ну, тогда, может быть, меня следует отшлепать за плохое поведение? – предлагаю я, чувствуя себя неожиданно смело.

- Хочешь снова оказаться у меня на коленях?

- Возможно.

- Я знаю другие вещи, которым я могу научить тебя. Кроме порки.

- Какие вещи? – шепчу я, мое сердце снова колотится.

- Ну, о чем ты знаешь, Пьюрити?

- Ни о чем, - шепчу я.

- Тогда я научу тебя всему.

Я смотрю на свои часы.

- У тебя есть полтора часа, прежде чем тебе нужно будет идти на следующую пару. Верно?

- Я всегда могу прогулять ее, - начинает она.

- Ты не будешь пропускать пары. Ты будешь делать домашние задания, посещать занятия и учиться. И, конечно же, ты не будешь пропускать пары, потому что хочешь с кем-нибудь перепихнуться.

Пьюрити подносит свою руку ко лбу, насмешливо отдавая честь.

- Да, сэр, - произносит она, делая паузу. – Но это не просто кто-нибудь. Это ты.

- Ты также не пропустишь занятия для того, чтобы переспать со мной, - говорю я ей. – Ты уже обедала?

- Я собиралась перехватить что-нибудь в столовой между парами.

- То есть, нет? – я поворачиваюсь в сторону кухни. – Пошли.

Она следует за мной на кухню, где я, открывая холодильник, понимаю, что понятия не имею, что девушка предпочитает из еды. Когда я оборачиваюсь, чтобы спросить ее, она стоит у кухонного островка, проводя ладонью по серой мраморной столешнице.