— Бог свидетель, как я об этом жалею, — говорю, не отрывая глаз от ее лица.

Судорожно втягивает воздух, и закусывает губку. Серебристые глаза мечутся по моему лицу.

— Что вы такое говорите? — хочет злиться на меня, за то, что я снова нарушаю границы.

И она права.

— Я говорю, что вы — моя мечта, Сонь, — продолжаю я, игнорируя голос разума. — Прошу… стань моей. Ты больше никогда ни в чем нуждаться не будешь. И твой сын будет моим.

Открывает рот, а в глазах слезы стоят. Вижу, что она колеблется. Страшно ей.

Подаюсь вперед, прижимая ее голову к своей груди:

— Пожалуйста, — шепчу. — Пожалуйста, Соня. Ты единственное, чего мне от жизни хочется. Не знаю, как без тебя…

— Рома, — как же сладко из ее уст моё имя звучит.

Целую светлую макушку, помогая принять верное решение. Тонкие пальчики снова стягивают ткань моей рубашки:

— А как же Галя? — выдавливает она. — И моя семья…

— Плевать на всех, малышка, — зарываюсь пальцами в ее волосы, прижимаюсь лбом к ее лбу. — У тебя буду я. Мы с малым — твоя семья. Об остальном я позабочусь. Рано или поздно они простят нас.

— Нас… — эхом повторяет, будто загипнотизированная глядит мне в глаза своими влажными.

— Просто ответь, что согласна, дальше я сам разберусь, — поторапливаю ее с ответом, чувствуя, что она может в любой момент вспомнить о своих дурацких принципах.

Внимание серых глаз переключаются на мои губы, и я буквально нутром уже чую, каков будет ответ. В голове заведомо звучат фанфары, и я стискиваю челюсти, чтобы не впиться в ее рот поцелуем, прежде чем услышу, что она скажет.

— Я с-со…

Открываю рот, ловя каждый ее звук, как вдруг тишину спящего дома разрезает звонок телефона…

Соня вздрагивает и спешит отстраниться от меня. Вижу, что сорвалась с крючка. Взгляд ясный и даже несколько ненавидящий:

— Я совершенно точно помню, как просила вас больше не говорить мне ничего подобного, — чеканит она. — Вы — жених моей сестры. А я замужем и безмерно обожаю своего избранника!

Чертов телефон! У меня зубы скрипят об бешенства. Прикладываю все усилия, чтобы не сделать Соне больно, потому как моя ладонь, что все еще лежит на ее шее, отчаянно желает сжаться в кулак.

— Какой к черту избранник? — рычу я, кивая на ее руку. — Ты ведь даже кольцо не носишь!

Хмурится, будто растерявшись на секунду:

— Так я ведь с тестом каждый день вожусь, — словно оправдывается. — Неудобно мне, вот и сняла дома! И з-забыла…

Смотрю ей в глаза, чувствуя, как во мне просыпается какое-то неизвестное доселе животное, которым управляют низменные инстинкты.

Не хочу отпускать! Схватить в охапку и утащить в свою берлогу. И плевать я хотел, что чужая жена! Аж трясти начинает…

Прикрываю глаза, выпрямляясь, и отрываю наконец руку от ее нежной кожи. Потираю пальцами переносицу, а в ушах кровь пульсирует.

Нельзя ее так пугать своим напором. Потихоньку, Ром. Узнаю ее. Стану другом, чтобы она могла себе позволить рассказывать мне как можно больше своих проблем. Выясню, как у нее с мужем на самом деле обстоят дела. Тогда и решу, как мне к ней подобраться…

Другом?! Вашу ж мать!

Терпение. Только терпение.

Иметь хоть какую-то возможность быть с ней рядом — лучше, чем вспугнуть ее и потерять шанс даже заговорить с ней.

Выдыхаю.

Не могу я ее ломать и силой забирать. Тут осторожно надо. Чтобы не ранить. И не оказаться в ее глазах еще большим козлом, чем уже есть.

— Не ответите? — строго говорит она, очевидно ожидая, что я отойду, чтобы позволить ей слезть со стола.

Но я с места не двигаюсь. Открываю глаза, доставая из кармана брюк долбаный мобильник, и заглядываю в экран. Безопасники. Какого черта им от меня понадобилось в такую рань? Видимо и правда что-то срочное.

Беру трубку, стараясь не встречаться взглядом с Соней. Эта ненависть в серых глазах меня просто душит. Однако отойти от нее я все еще не в силах. Хочу чувствовать ее рядом.

— Да! — рявкаю в телефон, но тут же осекаюсь, заметив, как Соня напряженно обнимает себя за плечи от моей резкости. Очевидно, таким она меня еще не видела.

Признаться, я и сам уже забыл, когда последний раз мне было хоть до чего-то дело, чтобы злиться. Хотя по молодости лет, помнится, я мягким нравом особо не славился. До всей этой сраной апатии.

— Доброго утречка, Роман Валерьевич! — слышу ответ. — Извините, что так рано. Но у нас тут гость.

— Кто? — спрашиваю спокойно, как бы невзначай вырисовывая узоры пальцем на Сонином бедре.

— Некий Погорельский Геннадий.

— Кто? — еще раз переспрашиваю непонимающе, и вдруг слышу, как Соня шумно втягивает воздух.

Поднимаю на нее взгляд, и вижу, как у нее рот от шока открывается. Очевидно, она слышала имя, которое прозвучало в трубке. И до меня вдруг начинает доходить, кто этот незваный гость.

— Геннадий Погорельский, — повторяет безопасник едва ли не по слогам. — Говорит на свадьбу пришел. Паспорт проверили. Но выглядит, признаться, странновато. В робе дорожника…

— Я понял. Пропусти.

Сукин сын! Будто чуял — такой момент обломал! Она же почти согласилась…

Ну что ж. Я ведь хотел выяснить, как у наших молодоженов дела обстоят…

Бросаю на Соню хищный взгляд:

— Вот теперь-то мы и посмотрим, насколько у нас обожаемый избранник, — рычу я.

А она подбирается вся. Понимаю, что пугаю ее. Но ничего с собой поделать не могу. Я ведь вижу, что она мне врет! Чувствую каждой долбанной клеткой своего тела, как она откликается на меня! Зачем же отпирается?!

— Ты ведь хочешь меня, — говорю утвердительно.

— Рома, вы, похоже, больны чрезмерной мнительностью, — злится. — Но даже если бы это было так, одного «хочу» недостаточно, чтобы портить друг другу жизнь. Так что прекращайте этим пользоваться. Иначе мне придется убраться из вашего дома еще до свадьбы.

У меня челюсть от злости играет, пока я сдерживаю себя от емкого ответа, что никакой свадьбы не будет! Дьявол! Не имею права сейчас отказаться. Иначе Соня не заставит себя долго ждать с исполнением угрозы.

Может она и права. Это у меня с крышей проблемы. А для нее — я всего лишь случайная ошибка, и страстное желание, которое не стоит того, чтобы ломать семью…

Отшатываюсь. Она тут же спешит слезть со стола. А я только наблюдаю, борясь с желанием ей помочь. Не подпустит ведь. Снова разозлится.

И теперь, похоже, она разгадала рычаг давления на меня. Чертовка.

Какая же она удивительная. Такая хрупкая, и в то же время сильная девочка, которая одним своим словом способна заставить меня остановиться.

Единственная.

Выскакиваю из кухни, не забыв убедиться, что Рома не последовал за мной. Нужно встретить Гену без лишних глаз…

— Легка на помине, женушка, — с насмешкой говорит мне он, едва переступая порог дома. — А Галка-то не промах, видать олигарха какого урвала.

Осматривается по сторонам, скидывая на чистом коврике свои ботинки, с которых валятся комья грязи. Стягивает с головы черную шапку со странным «модным» подворотом, предоставляя моему взору засаленную голову.

Я понимаю — работает. Когда-то мне даже казалось, что я его любила за его трудолюбие. Но почему же нельзя было помыться и переодеться, прежде чем, — как он, очевидно, сам сказал охраннику Ромы, — идти на свадьбу.

— Ну, она-то и телка видная. Не то, что некоторые, — окидывает меня брезгливым взглядом. — Ни кожи, ни рожи. Да еще и фригидная. Кто ж знал? Я надеялся, ты в сеструху пойдешь.

Прикрываю глаза, пытаясь справиться с отвращением. Я же от него с первого дня отношений ни одного слова доброго не услышала. Максимум нежности это — «мож все-таки перепихнемся». И зачем, спрашивается, затягивала расставание?

Фригидная. Для него — да. Мне не то, что спать с ним, смотреть в его сторону противно.

За это я тоже Роме благодарна. Он мне будто глаза открыл.