Пуговкин одобрительно закивал. Видимо, самому совать голову под пули ему совсем не улыбалось.

— Такого добра сейчас хватает. И все с боевым опытом, — спокойно высказался Тетюха. — Я подберу людишек. Есть уже на примете. Рисковые парни, свои, станичники, джигитуют у нас в цирке. За червонец зайца в поле загоняют. Пятеро их. Как раз.

«Вот на хрена оно мне все надо? — мысленно поинтересовался я сам у себя. — По-хорошему, валить отсюда надо. Но... с другой стороны, никто и никогда не мог похвастать, что выдавил Академика из делюги. Я свои дела еще не закончил. А вот когда закончу, тогда и посмотрим... »

Но озвучил совершенно другое:

— Отлично, Егор Наумович. И сразу отвечу на вопрос, который вы все хотите мне задать. Да, это начало серьезной работы. Мы должны быть готовы ко всему. Хватит штаны просиживать.

Заводись, Алексей Юрьевич. Коньяк кто будет? И еще... Степан Ильич, у меня завтра запланирована встреча...

Суровцева осталась не охваченной поручениями, потому что ее я успел проинструктировать еще в казино. Задачей Аглаи будет держать Эмиля на коротком поводке. Не скажу, чтобы она особо обрадовалась, узнав об этом, но и не шипела как кошка. Все же, видимо, паренек ей тоже пришелся по душе.

В пансион попал с рассветом. Наскоро вымылся, завалился в постель и опять вернулся мыслями к чертовой княгине.

Теперь все стало на свои места. Убежденный монархист фон Нотбек и два его товарища, вполне возможно, такие же фанатичные сторонники царского строя, каким-то образом получили информацию о средствах покойного царя-батюшки, хранящихся где-то за границей. Затем ключи от ячеек, или от одной ячейки, были поделены, а номера счетов разделены на три части. Хрен его знает, зачем, возможно просто для страховки. Потом пути фон Нотбека и Навроцкого с Зибертом разошлись, но перед этим они договорились где-то встретиться. Что дальше... Дальше все просто. Фон Нотбек тянул службу до тех пор, пока ему это не надоело, после чего воспользовался командировкой в Константинополь и решил отвалить на сторону. Иначе я никак не могу объяснить тот факт, что он уничтожил все, что связывало его с ВСЮР.

Что последовало далее, тоже ясно как божий день. Настоящий фон Нотбек никогда бы не сошел на берег там, где его ждут, но липовый барон, то есть я, об этом не знал и попался.

Ладно, попался так попался, тут уже ничего не поделаешь. Но самое хреновое то, что теперь, без этой сучки, я до средств покойного царя не доберусь. А опять связываться с ней может быть весьма чревато. К тому же, кроме нас, еще кто-то охотится за деньгами. Что делать? А хрен его знает...

Так и заснул, не найдя ответов на этот вопрос.

Бывшая Османская империя. Константинополь. Пера

29 января по старому стилю. 1920 год. 11:00

Лег в пять, встал в двенадцать часов дня, вроде как выспался, но все равно чувствовал себя

как выжатый лимон. Что и неудивительно, с такими-то раскладами. Сомневаюсь, что на счетах

лежат пара десятков червонцев, там миллионы, а на такие суммы претенденты всегда найдутся. И вряд ли будут вести себя благородно в живой очереди. А меня, по сути левого персонажа, сожрут и не подавятся. Возникает законный вопрос: а на хрен мне это надо?

— Отдать ключ с номерами этой курице и забыть все, как страшный сон? — вырвалось у меня вслух. — Один черт не прокатит, потому что, судя по всему, обо мне уже знают, и так легко спрыгнуть не получится. Ладно, в любом случае придется встречаться с княгиней. Вот не верю я, что она работает сама на себя. А пока займусь насущными проблемами.

После пары чашек крепчайшего кофе, ледяного душа и плотного завтрака самочувствие немного улучшилось. Времени до встречи с французом еще хватало, и я решил сходить к сапожнику, проживавшему неподалеку от пансиона. По словам тетушки Афины, дед Сандро, кстати, по национальности лаз, как знаменитый Дата Туташхия, шил сапоги и чувяки чуть ли не самому султану Мехмеду, и лучшего мастера в Константинополе еще надо было поискать. Ну, если самому султану, думаю, с кобурами для пистолетов справится.

Сопроводить меня к мастеру взялась Ясмина. Девушка ради такого дела принарядилась в национальный женский греческий костюм, украсила себя множеством ожерелий из монет и смотрелась куда лучше, чем расфуфыренные светские красотки со вчерашней вечеринки. И вообще, чудо как хороша девка. С такой осанкой и величавой поступью ее любой современный модельер с руками бы оторвал. Кстати... а почему бы и нет? Приодеть деву, маленько вышколить и можно брать с собой, для начала хотя бы прогуляться по городу. Гм... а неплохая мысль. Какое-никакое, а развлечение.

— Пойдешь со мной на прогулку по городу?

Ясмина вопросительно повела бровью.

— Н-да... увы, греческого не знаю... — на всякий случай я повторил вопрос на всех известных мне языках.

Гречанка кивнула и совершенно неожиданно для меня ответила на вполне понятном французском:

— Могу пойти с тобой.

— Вот те раз... — я слегка обалдел. — Откуда знаешь язык?

— Работала нянькой в семье у французского торгового представителя, — спокойно ответила девушка. — Хорошо не знаю, но немного выучила.

— А почему раньше на нем не разговаривала? — я передразнил ее. — Только «не» да «охи». Хитрая ты. На губах Ясмины заплясала лукавая улыбка:

— А зачем тебе все сразу знать?

— Я не люблю загадок.

— Я люблю, — отрезала девушка и показала на забор из дикого камня, за которым в окружении оливковых деревьев виднелся солидный дом. — Вот, здесь живет он. Я сейчас позову его...

Честно говоря, я опасался проблем с языковой коммуникацией и даже нарисовал чертежи, но дед Сандро, низенький суровый старикан с вислыми как у запорожца усами, изборожденным морщинами лицом и неожиданно молодыми озорными глазами оказался куда как понятлив. Он тщательно обмерил пистолеты, глянул в чертежи, задал пару наводящих вопросов через Ясмину, показал мне образцы кожи, а потом заявил, что готовую работу завтра к вечеру можно будет забрать. Заломив при этом несусветную цену, эквивалентную двум фунтам стерлингов. Правда, после ожесточенного торга скостил ее до одного. Но тут ничего не поделаешь, без толковых кобур, особенно в свете последних событий, мне не обойтись.

На обратном пути Ясмина еще раз удивила меня.

— Я люблю... — она слегка запнулась, подбирая слова. — Стрелять... Да, стрелять. У меня дома тоже есть оружие. Большое ружье. Только совсем старое. Вот так заряжать надо... — девушка изобразила руками, как засыпает порох в ствол и уплотняет шомполом заряд. После чего вдруг очень смутилась и даже прикрыла лицо кончиком платка.

— Все правильно показала, нечего стесняться, — подбодрил я ее. — Хочешь, я выберу время и пойдем куда-нибудь постреляем?

— Хочу! — очень быстро согласилась гречанка. — Сегодня? Я знаю хорошее место. Никто не услышит.

— Сегодня? — я щелкнул крышкой часов. — Ну не знаю... Если вернусь пораньше, вечером можно будет пойти.

— Буду ждать, — пообещала девушка и до самого пансиона не проронила ни словечка. А я поймал себя на мысли, что очень хочу разобраться с Эмилем как можно раньше, чтобы все-таки успеть прогуляться с Ясминой. Вот пришлась к душе девка, и все тут.

Синицын забрал меня в два часа дня и высадил недалеко от площади Таксим. Остальной путь я собрался проделать пешком. Да, погулять, черт возьми. В прошлой жизни не удосужился в Стамбуле побывать, так в этой наверстаю. И конечно же проверить, не болтается ли за мной «хвост». Ну ладно, куда тут нам? Ага, туда...

Я сориентировался, так и не заметил страхующего меня Пуговкина, и не спеша двинулся по улице Кеддей Кебир, что в переводе с турецкого означает Главный Проспект.

Константинополь — невообразимо колоритный город, тут есть на что поглазеть, но голова у меня была занята исключительно предстоящей встречей. Вроде все просто, француз плотно сидит на крючке, но одновременно с этим может возникнуть множество осложнений. Несмотря на то что парень не от мира сего, у него все-таки присутствуют личные принципы. А ну как упрется рогом, мол: не буду в агенты записываться, лучше стреляться и все тут. На таких, как он, особо не надавишь. Верней, надавить-то можно, вот только результат может быть прямо обратным. Но посмотрим по обстоятельствам, хорошая импровизация была всегда моим коньком. Охо-хо... тяжел хлеб разведчика... Но знаете, в этом что-то есть. В чем-то это занятие нравится мне. Несмотря на то что понятиями нравится — не нравится я всегда руководствуюсь в последнюю очередь. И есть еще один момент. Раньше, еще в прежней своей жизни, мне было как-то плевать на возню красных и белых. У меня есть личные причины недолюбливать как первых, так и вторых, но вот как-то неожиданно в последнее время я начал испытывать совершенно необъяснимую дурацкую симпатию к Белому движению. Не иначе какие-то убеждения фон Нотбека все-таки передались вместе с его тушкой. Идиотизм, да и только. Но ничего, думаю, сию слабость мы успешно преодолеем.