Стоявший за его плечом курчавый пухлощекий крепыш, одетый во вполне современный костюм, скопировал приветствие своего спутника. Вполне уловимое сходство во внешности позволяло предположить, что это его родственник. Возможно даже внук. Или правнук.

Я ответил таким же кивком и подвинул ногой чемодан к центру каюты, демонстрируя, что готов приступить.

— Прошу, господа, — деловито начал Израиль Львович. — Можно начинать.

Сам обмен происходил довольно тривиально. Старик не участвовал в процессе, взирая на него из кресла, Шмуклер тоже остался наблюдателем, курчавый крепыш взвешивал монеты на сложных ювелирных весах, попутно проверяя некоторые из них реактивами, ну а я бдительно следил за действом, покуривая сигариллу.

Монеты пересчитали, взвесили, перевели вес в тройские унции, а потом озвучили итоговую сумму в американских долларах. Ободрали как липку, конечно, но на другой результат, учитывая обстоятельства дела, рассчитывать не приходилось. В итоге, за вычетом комиссионных Шмуклеровича, я стал обладателем довольно скромной суммы в двадцать тысяч долларов с небольшим. Правда — это по меркам двадцать первого века скромной, а по нынешним временам весьма и весьма приличной. Даже более того.

Вот так все и случилось. Без всяких неожиданностей, обыденно и мирно. Даже как-то неинтересно.

Две пачки стодолларовых купюр удобно устроились у меня в карманах, после чего Синицын завел свой «фиат», и мы отправились домой. По пути я приказал ему остановиться и купил у оборванного турчонка франкоязычную газетенку. В первую очередь интересовало вчерашнее происшествие, так что первые листы со светской хроникой и мировыми политическими сплетнями я пролистал не читая. Скупая заметка об убийстве в отеле «Пера-Палас» нашлась на последней странице.

«Очередное жестокое убийство! — гласил заголовок заметки. — Источник в полиции заявляет, что убийство было совершено с целью ограбления. Согласно показаниям свидетелей, его совершила женщина азиатка, предположительно японка, и ее сообщник европеец, предположительно славянин, скрывшиеся на авто неопознанной марки, обнаруженной позже в трущобах района Галата. Отрабатывается версия причастности обслуги заведения. Хозяин отеля

пообещал привлечь к расследованию детективов “Агентства Пинкертона”. Комендант гарнизона приказал взять под охрану все отели европейской части Константинополя... »

Пинкертон, говорите. Ну-ну... Полански не выдаст, так что вычислить могут разве что по авто. Машин на данный момент в городе с гулькин нос, на первый взгляд может показаться, что это сделать довольно просто, но Кет говорила, что автослед приведет полицию в тупик. Оснований не доверять ей у меня нет, так что в добрый путь. Пусть ищут. В любом случае через неделю меня уже здесь не будет.

Предвкушение вкусного обеда и последующего отдыха с оригинальной версией «Трех мушкетеров» Дюма 1890 года издания с шикарными иллюстрациями, купленной по случаю в букинистическом магазинчике, привело меня в полностью благодушное настроение. На этом фоне я выделил Синицыну двести долларов на обзаведение, великодушно благословил его на предстоящее дезертирство, а сам побрел искать Ясмину.

— Где, где... — недовольно буркнула тетка Афина, быстрыми движениями разбрасывая курам зерно. — Я отошла к соседке, а когда вернулась, ее уже не было. Христо сказал, что она за бараниной и сыром на рынок пошла. Уже три часа нет. Наверное, по магазинам ходит. А обед кто готовить будет? Разбаловал ты ее совсем, Георгий.

— Как ушла? — заорал я. — Я же просил никуда ее не отпускать.

— А она никого и не спрашивала. Я отошла к соседке, а когда вернулась, ее уже не было, — озадаченно сообщила хозяйка пансиона. — Георгий, что случилось? Господи...

— Не знаю пока, тетя Афина, — вне себя от злости, я все-таки постарался сбавить тон, чтобы не пугать женщину. — Пока не знаю. Но переживаю. В городе черт знает что творится.

— Не поминай нечистого всуе, Георгий! — одернула меня хозяйка, потом всплеснула руками и достала из кармана передника небольшой пакет. — Ой, совсем забыла. Вот это передали для тебя. Где-то час назад какой-то незнакомый молодой парнишка принес.

Я выхватил из ее рук письмо, шагнул в сторону и вскрыл конверт. На листке хорошей мелованной бумаги, мелким убористым почерком было написано несколько строчек на французском языке.

«Уважаемый Георгий Владимирович, не переживайте, с Вашей знакомой все в порядке. Она решила погостить у нас несколько дней. Советуем не предпринимать необдуманных решений, в противном случае мы будем вынуждены нарушить законы гостеприимства. Настоятельно рекомендуем Вам прогуляться сегодня в шесть вечера по набережной в районе причала Кабаташ. С Вами встретятся и передадут последующие инструкции. С уважением, Ваши искренние доброжелатели».

— Что-то нехорошее? — встревоженно поинтересовалась гречанка. — Связано с Ясминой?

— Все будет хорошо... — словно в трансе пробормотал я и, не оборачиваясь, пошел к себе.

— Все будет хорошо, тетя Афина. Обещаю...

Добравшись до своей комнаты, я закрыл дверь, вылил в себя стакан коньяка и лег на постель. Дикая злоба и первоначальная растерянность очень быстро сменились холодным расчётливым спокойствием.

Что мы имеем?

Ясмину похитили — это факт. Кто это сделал, пока неизвестно, но очевидно, этим неизвестным что-то надо от меня. Что именно? Похищенные алмазы? Далеко не факт — потому что камни со мной пока связать невозможно. Золото франков? Опять маловероятно, так как французы не стали бы городить огород и попросту взяли бы и арестовали фон Нотбека. Ключи?

Гм... Вполне возможно. Кетеван как инициатор похищения отпадает, потому что именно она предупреждала меня о таком варианте развития событий. Разведка красных? Черт... скорее всего...

Что делать? Отдать искомое? Однако шансов на то, что Ясмину вернут, никаких нет. Да и меня прихлопнут походя. Одним махом ликвидируют потенциального мстителя и идейного противника.

Тогда какой выход?

Можно, конечно...

«Плюнуть на все и уехать, — подсознание подсказало, пожалуй, самый простой выигрышный вариант. — И забыть все как страшный сон... »

— А потом плеваться, видя свое отражение в зеркале, — ответил я сам себе вслух. — Поздно, слишком поздно. Если бы месячишко назад... А сейчас просто не смогу.

Поломав голову, я решил сначала получить требования похитителей, а потом уже готовить ответку. Время пока терпит. А там видно будет.

— Алексей Юрьевич, — выйдя во двор, я толкнул ногой дверь в каморку Синицына. — Ты...

Штабс сидел за столом и мрачно смотрел на початую бутылку водки с наполненной стопкой.

Повернув ко мне голову, он выдавил из себя:

— Хочу нажраться, а не лезет, зараза...

— Отставить нажираться! — рявкнул я в ответ. — Пока послужишь еще. Слушай приказ: немедленный сбор. Чтоб к девяти вечера все наши здесь были. Исполнять!

— Так точно, господин капитан! — враз просияв, отрапортовал штабс и, вскочив, грохнулся макушкой об притолоку. — Твою ж мать...

— Побереги голову, Алексей, — я хлопнул его по плечу и пошел собираться на встречу.

Через два часа уже прохаживался по набережной. Остро пахло морем и жаренной на мангалах ставридой, надрывались зазывалы, предлагая совершить увлекательную прогулку на Принцевы острова, но я ничего этого не слышал, незаметно обшаривая взглядом фланирующую публику.

Особой надежды на то, что со мной встретится лично кто-то из похитителей, не было, скорей всего передадут письмо с каким-нибудь мальчишкой, но все равно без наблюдателей со стороны не обойдется.

— Бей-эфенди, бей-эфенди... — рядом со мной появился мальчик лет тринадцати, в довольно приличной турецкой народной одежде. Попрыгивая от нетерпения, он сунул мне продолговатый узкий конверт, а левой рукой ткнул в сторону прогуливающийся публики.

Я взял у него письмо и, нарочито долго шаря по карману в поиске мелочи, еще раз прошелся взглядом по набережной.

Кто?