Ты видел, благодаря своей магии, нашу историю. Мы записали ее в книгах, так что ты можешь изучить их на досуге. Мы прибавили к ней истории, сохраненные мудрецами из меншей, и написанные на их языках. К несчастью, коль скоро цитадели будут заперты, никто из них не сможет вернуться, чтобы узнать о своем прошлом.

Теперь ты знаешь, какую ужасную ошибку мы совершили. Я прибавлю только то, что стало ясно в эти последние дни. Мы были принуждены выслать меншей из цитадели. Борьба между разными расами нарастала, так что мы боялись, что они уничтожат друг друга. Мы выслали их в джунгли, где они будут, как мы надеемся, вынуждены употребить свою энергию для выживания.

Мы — те, что еще остались, — полагали, что сможем спокойно жить в цитаделях. Мы надеялись найти способ вновь обрести контроль над титанами, найти способ связи с другими мирами. Но этого не будет.

Мы сами вынуждены покинуть цитадели. Сила, противостоящая нам, — древняя и могущественная сила. С ней невозможно сражаться, ее невозможно умиротворить. Ее не тронут слезы, и оружие бессильно против нее. Слишком поздно мы признали, что она существует. Мы склоняемся перед ней и уступаем ей. Мы уходим.

Образ исчез. Как ни старался Эпло, но рунная магия больше никого не вызвала. Патрин долго стоял в комнате, молча глядя на хрустальный глобус и его слабо светящиеся солнца, окружающие Врата Смерти.

Сидя у его ног, пес крутил головой по сторонам, отыскивая нечто, что он не мог ни определить, ни ясно расслышать, ни явственно увидеть, ни учуять.

Но оно было.

Они стояли на краю джунглей, на тропе, которую указал им старик, и смотрели на сверкающий город на вершине горы. Его красота и размеры поразили их, он казался чудом, перенесенным сюда из иного мира. Они почти поверили, что на самом деле прилетели на звезду.

Сотрясающийся мшаник под ногами напомнил им о драконе. Если бы не это, они бы так и не решились покинуть джунгли, никогда не ступили бы на склон горы, никогда не дерзнули бы подойти к белостенному светилу.

Они страшились того, что таилось позади, но едва ли меньше — неизвестности, ожидавшей их впереди. Мысли их текли по тому же руслу, что и мысли Эпло. Они считали, что на стенах стоит стража, стерегущая извилистый путь. Они потратили драгоценное время — учитывая то, что дракон в любую минуту мог выползти прямо на них, — на споры, идти ли им с оружием в руках или вложить его в ножны. Должны ли они прийти смиренно, как просители, или гордо, как равные?

Наконец они решили идти с оружием в руках, чтобы его было видно. Как сказала Рега, это имело смысл на случай нападения дракона. Осторожно они вышли из тени джунглей, которые казались им укрытием, и двинулись вперед.

Земля больше на тряслась у них под ногами, и они спорили, прекратил ли дракон преследовать их или это потому, что они стоят на твердой скале. Они шли, готовые услышать приветствие или ответить на вызов, а то и отразить нападение.

Ничего. Эпло слышал шум ветра. Они пятеро не слышали даже этого, потому что ветер стих с приходом сумерек. Наконец они добрались до вершины и остановились перед шестиугольными воротами, покрытыми странными надписями. Издали цитадель вызвала у них благоговение. Вблизи они почувствовали отчаяние. Руки, все еще сжимавшие оружие, опускались устало и бессильно.

— Здесь должны жить боги, — сказала Рега.

— Нет, — раздался сухой лаконичный ответ. — Но там жили вы.

Часть стены засветилась голубым. Из нее шагнул Эпло, за ним выскочил пес. Пес, кажется, был рад найти их живыми и здоровыми. Он вилял хвостом и прыгал вокруг, то и дело поглядывая на хозяина.

— Как ты попал внутрь? — спросил Пайтан, положив руку на рукоять меча.

Эпло не потрудился ответить, и эльф должен был признать, что бесполезно требовать ответа от этого человека с перевязанными руками. Вопроса Пайтан не повторил.

Алеата, однако, отважно приблизилась к Эпло.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что некогда мы там жили? Это же смешно.

— Не вы. Ваши предки. Предки вас всех.

Эпло оглядел стоявших перед ним эльфов и людей, которые смотрели на него с подозрением. Потом взглянул на гнома.

Другар не обращал на него внимания, он не обращал внимания ни на кого. Его трясущиеся руки касались камня, основы мира, который стал для его народа лишь смутным воспоминанием.

— Предки вас всех, — повторил Эпло.

— Ну так мы можем вернуться обратно, — сказала Алеата. — Там мы будем в безопасности. И нам ничто не причинит вреда!

— Кроме того, что вы принесете с собой, — со спокойной улыбкой сказал Эпло. Он взглянул на оружие, которое они держали в руках, потом на эльфов, которые стояли отдельно от людей, и на гнома, который вообще был отдельно от всех. Рега побледнела и прикусила губу. Лицо Роланда потемнело от ярости. Пайтан не сказал ничего. Другар преклонил голову к камню, и по щекам его потекли слезы.

Свистнув псу, Эпло повернулся и направился вниз, к джунглям.

— Подожди! Ты не можешь бросить нас! — окликнула его Алеата. — Ты можешь провести нас за стены! Своей магией.., или на своем корабле!

— Если ты не сделаешь этого, — Роланд стал раскручивать разтар, — в сумерках грозно блеснули острые клинки, — мы…

— Что — вы? — Эпло повернулся к ним и нарисовал знак между собой и угрожавшим ему человеком.

Быстрее, чем глаз успел увидеть, руна ввинтилась в воздух и ударила Роланда в грудь, взорвавшись и опрокинув его на землю. Он неловко упал, разтар вылетел из его руки. Алеата встала рядом с ним на колени, обнимая окровавленного человека.

— Как это типично! — сказал Эпло, не повышая голоса. — Вы кричите: «Спаси меня!

Спаси меня, а иначе…» Неблагодарная это работа — быть спасителем меншей. Не стоит того, чем приходится платить, потому что сами вы никогда не делаете ничего. Эти глупцы, — он кивнул в сторону хрустальной спирали, — рискнули всем, чтобы спасти вас от нас, потом пытались спасти вас от вас самих, а результат очевиден. Но подождите, менши.

Однажды придет некто, кто спасет вас. Может быть, вы не поблагодарите его за это, но вы будете спасены. — Эпло сделал паузу и улыбнулся. — А иначе…

Патрин снова развернулся к ним спиной.

— А кстати, что случилось со стариком? Никто ему не ответил, все отводили взгляды. С удовлетворением кивнув, Эпло стал спускаться с горы, пес бежал за ним по пятам.

Патрин благополучно пробрался через джунгли. Прибыв на «Драконью звезду», Эпло обнаружил, что эльфы и люди разбежались по зарослям и сражаются друг с другом. Каждая сторона взывала к его помощи, но он не обращал на них внимания и поднялся на опустевший корабль. Когда сражающиеся поняли, что их покинули, было уже поздно. Эпло с мрачным удивлением слушал умоляющие стенания, которые звучали на разных языках, но в один голос.

Корабль медленно поднялся в воздух. Стоя у окна, патрин посмотрел вниз на суетящиеся фигурки.

— «Сей есть тот, о котором я сказал, что идущий за мною стал впереди меня», — процитировал Эпло, глядя, как они исчезают внизу, превращаясь в ничто, по мере того как корабль поднимается все выше в небо. Пес свернулся у его ног и подвывал, расстроенный жалобными криками.

Внизу эльфы и люди смотрели с горечью на корабль, который еще долго сверкал в небе.

Знаки на его обшивке полыхали алым в фальшивой темноте, сотворенной сартанами, чтобы напоминать их детям о доме.

Дракон появился, когда пятеро стояли перед воротами цитадели, пытаясь попасть внутрь. Мраморные стены были гладкими, за них нельзя было зацепиться. Они стучали в ворота, в отчаянии пытаясь высадить их. Но ворота даже не дрогнули.

Один из них предложил таран, другой магию, но разговор этот был бесцельным. Все они понимали, что, если бы людская или эльфийская магия обладала достаточной силой, цитадель была бы занята.

И тут снова из-за стен города стала наползать эта странная и пугающая темнота, которая затопляла гору и джунгли, подобно медленно поднимающемуся наводнению. Но хотя внизу было темно, вверху был свет, и хрустальная спираль бросала свой зов миру, который забыл, как отвечать. Яркий свет делал предметы либо видимыми, либо невидимыми — озаренными его лучами или затерянными в непроницаемой тени.