— И как это понимать?

Моё изумление было почти таким же искренним, как и дядькино, но тот гораздо быстрее справился с потрясением (надо думать, исключительно в силу большего, нежели у меня, жизненного опыта) и рявкнул:

— Да как хочешь, так и понимай! Если честно, вот вы у меня уже где! Один другого хлеще! Заварили кашу, а сами в кусты.

— Дядь Герман, ты чего?.. — растерялся я.

Вот это отповедь! Давненько я его в таком гневе не видел.

— Да наболело просто! Нет бы делом заняться!

— Так мы уже…

— Вот я и говорю! Мало мне с тобой мороки, так теперь ещё девчонка взбалмошная на мою голову, и её муженёк-хитрован! Понятно, почему Генка хотел от него избавиться! Это дешевле и проще, чем в схему включать, а потом контролировать.

— Так ты думаешь, что Антон… сбежал?

— А у тебя есть другие версии? — иронично вздёрнул бровь дядя Герман. — Ну, помимо гибели?

— Так ты и второго варианта не исключаешь?

— Естественно, нет! Жизнь приучила всегда готовиться к худшему. Так что для нас ничего не изменилось — будем исходить из того, что Антон мёртв. Пусть лучше потом сюрприз будет. Опять же, Спиридоновым в глаза пыль пустить неплохо бы. Скажу тебе прямо, Александр: расклад предельно поганый! Спиридоновы думают, либо делают вид, что думают, будто мы Антона с Машкой куда-то спрятали. Потому что им так выгодно, у них развязаны руки. При этом совсем не исключено, что это именно они отправили молодых в небытие. Итого, вариант раз: Спиридоновы непричастны к исчезновению Антона, но обвиняют в этом нас. Вариант два: Спиридоновы «утопили» яхту молодых, но всё равно обвиняют в этом нас. И вариант три: Антон Спиридонов и впрямь сбежал, не поставив нас в известность. И это автоматически возвращает нас к варианту раз. В общем, куда ни кинь, всюду клин. Одного только не могу понять — зачем это Антону? Решил столкнуть лбами Спиридоновых и Завьяловых? А смысл? Мы же его главные союзники!

— Ты прав, дядя Герман.

— Да неужели?! А в чём именно?

— Насчёт Антохи прав. Он хлеще меня. Я трижды на данный момент не смог его просчитать, а это уже закономерность.

— Третий раз — это сейчас? — уточнил дядюшка. — А ещё два когда?

— Первый — на Картахене, когда он явился по мою душу, — пояснил я. — Второй — на свадьбе, дуэль, как он всё повернул с ног на голову и на моём горбу выехал. Так что получается, что мы все, в том числе и Спиридоновы, пляшем под его дудку. И мне это не нравится. Категорически. Но и поделать с этим ничего нельзя. По крайней мере, пока.

— Ага! Понял теперь, что я чувствовал?!

— Я сполна расплатился, дядя Герман. Плюс ты же сам сказал, что в меня веришь.

— Подловил, — подмигнул мне дядька. — Но текущий кризис куда серьёзнее. Тогда нам грозила всего лишь междоусобица, а сейчас грядёт полномасштабная клановая война. И фавориты в ней не мы.

— У нас есть кое-какие козыри.

— Надеешься на свои убийственные фокусы? Во-первых, они уже не секрет для всех заинтересованных лиц…

— Плевать! Защиты от «мерцания» пока никто не придумал!

— … и есть ещё во-вторых. Думаешь, массовые жертвы пойдут нам на пользу? А как же общественное мнение?

— Война, — пожал я плечами. — Войн без жертв не бывает. А мы к тому же будем обороняться.

— Ты уже что-то придумал?

— Ну, так, более-менее… вот скажи, в чём самая гнусь ситуации?

— Мы заведомо слабее.

— А когда-то бывало иначе?

— Согласен. И в чём же тогда, как ты выразился, гнусь?

— В том, что нас пытаются сделать крайними. В глазах той самой общественности, о мнении которой ты так печёшься.

— Общественное мнение ничего не стоит, если ты мёртв.

— А если выжил? Что тогда?

— Победителей не судят.

— Судят, дядя Герман. Ещё как судят. Сам же знаешь: репутация зарабатывается годами, а теряется в один миг. Ты вообще сам себе противоречишь! Сосредоточься, пожалуйста. Смотри, наша главная задача — переломить ситуацию. Развернуть её на сто восемьдесят градусов. В нас не должны видеть агрессоров.

— Ладно, убедил! — Дядя Герман протёр подобранное пенсне и убрал в карман, от греха. — Вот только как это сделать? Информационную войну мы, считай, уже проиграли. Спиридоновы начали действовать первыми, теперь любой наш ответ будет банальным вбросом, жалкой попыткой оправдаться. В суде мы с ними, конечно, пободаемся, но, во-первых, позиции Генки более выигрышные — оба владельца спорных активов де-факто из его клана, во-вторых — наша попытка вернуть имущество через суд будет выглядеть… мелочно, что ли? Даже, я бы сказал, пакостно. И выставит нас страшными скрягами. Какая уж тут честь!

— Торговые партнёры поймут и простят. Они бы и сами так поступили в похожей ситуации.

— Теперь уже ты сам себе противоречишь, племяш. Но ладно, допустим. Партнеры — да. А вот общественность… сделать разбирательство закрытым нам не дадут Спиридоновы. Попробовать решить всё полюбовно? Они только этого и ждут. К тому же Генка однозначно расценит такой шаг как проявление слабости, убедит в этом своего старика, и они вообще берега потеряют.

— Думаешь?

— Практически уверен. Я слишком хорошо их знаю.

— Тогда остаётся только один вариант: глухая оборона. Геннадий Юрьевич же сказал, что инициировал арест активов? Ну и хорошо. Это палка о двух концах — Спиридоновым этими ресурсами тоже не воспользоваться. И со стороны выглядит вполне логично: должны же мы удостовериться в гибели законных владельцев? Должны. Вот после этого другое дело, вступайте в права наследования. Без проблем.

— Генка не захочет ждать так долго.

— На это и расчёт, дядя Герман. Мы стягиваем флот в ключевые точки — к «Савве Морозову», Картахене, к «карманной крепости»…

— Кстати, где она?

— Координаты я тебе потом скину, не переживай.

— Опять юлишь?

— И в мыслях не было! Короче, мы готовим к обороне ключевые точки, сворачиваем до необходимого минимума торговую деятельность и переходим на осадное положение. Потом ты делаешь официальное заявление, мол, к исчезновению Антона и Машки клан не имеет отношения, все заявления Спиридоновых суть гнусный поклёп, ставящий целью незаконное отчуждение активов клана Завьяловых и Корпорации «Э(П)РОН». После этого объявляешь, что спорные активы замораживаются до подтверждения гибели владельцев либо их обнаружения и спасения. А также демонстрируешь готовность предоставить для поисковых работ ресурсы Корпорации. И на этом всё.

— То есть просто сидим и ждём? Отдаём инициативу Спиридоновым?

— Она всё равно уже у них. Поэтому для всех — да, Завьяловы приготовились защищать свои интересы с оружием в руках и до последнего вздоха, но только в случае прямой атаки. Сами никаких агрессивных действий предпринимать не намерены, но будут информировать широкую общественность о каждом, даже самом незначительном, недружественном акте в их сторону. Мы работаем на имидж миролюбивых жертв, а Спиридоновы в итоге должны предстать в глазах высшего света жестокими и жадными агрессорами. У людей — у всех, и у клановых, и у «вольных» — должно отложиться в подкорке, что раз нас Спиридоновы не пожалели, то и других жалеть не станут. А чья очередь придёт следующей? Какого клана? Ты вот можешь предсказать? И я нет. «Вольным» же достанется при любом раскладе — не заденут боевые действия, так коснутся экономические последствия. Страх, помноженный на паранойю — гремучая смесь.

— Это могло бы сработать, Алекс, если бы не одно «но», — устало вздохнул дядя Герман, когда мой фонтан красноречия, наконец, иссяк. — Кланам плевать на «вольных». «Вольные» целиком и полностью зависят от транспорта и снабжения, а их предоставляем только мы. А власти Протектората — те же люди из кланов, ограниченные системой сдержек и противовесов. Но психология у них всё равно клановая. Чуешь, к чему я веду?

— Кланы расценят наше поведение как слабость.