— В этом нет нужды, Алекс, — заверил гекс. — Твоя догадка абсолютно верна. Может, ты ещё и причину появления артефакта в нашем континууме выяснил?

— Здесь у меня только предположения, не подкреплённые доказательствами.

— Ну-ка, ну-ка! — оживился Антон, и даже кап-3 Курицын покосился заинтересованно.

— Та, моя находка — скорее всего «затонувший» корабль. Только не наш, а… с той стороны. Из континуума ВП. А аномалия вокруг него аналог «пузыря». Что же касается местной громадины… даже не знаю, с чем её сравнить. С космической станцией разве что? Но даже она мелковата.

— И снова верно, — подбодрил меня Хранитель. — А скажи-ка вот ещё что… не довелось ли тебе столкнуться с… пассажирами? Или с командой?

— Лично — нет. Но я обнаружил несомненные следы их пребывания в артефакте. Правда, уже сотни лет, как они… э-э-э… исчерпали себя. Мы с Кумо сошлись во мнении, что энергетический кокон, генерируемый «затонувшим наоборот» кораблём, оказался слишком нестабильным и слабым. В результате он разрушился, преобразовавшись в аномалию, а все обитатели артефакта растворились в континууме ПВ, поскольку в наших условиях они существовали в энергетической форме.

— Случайно, говоришь, артефакт нашёл?! — саркастически прошипел Антоха. — Ну-ну… рассказывай!

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, — развёл я руками. — Я искал место для развёртывания «карманной крепости» по определённым признакам. Ну и… нашёл, на свою задницу. Как в фильме ужасов побывал, блин! А Лизке вообще теперь психику восстанавливать.

— И что же за признаки?

— Наличие центров масс типа двойной звезды… чёрт! Хранитель, поправьте меня, если я ошибаюсь: вот эти вот зоны нежелательной навигации… это же от вас пошло, от гексаподов? И они все… такие? В смысле, в них во всех аномалии с артефактами?

— Практически.

— То есть… м-мать! Кумо, сколько таких зон в пределах ареала человечества?

— Если верить открытым каталогам, триста шестьдесят две, капитан Заварзин.

Признаться, апеллировал я к своему «виртуальному помощнику» с определённым умыслом — больше хотелось проверить правдивость слов Хранителя насчёт свободы воли «мини-гекса», чем и впрямь узнать точное число. И надо же, получилось! Даже соплеменникам, включая насупленного Антона, стало понятно, что ответил не гексапод, а некая иная сущность. Уж не знаю, как, но Кумо умудрился показать это голосом.

— Триста шестьдесят две, — задумчиво повторил я. — Это… это действительно серьёзно. Больше трёх сотен прорывов в относительно небольшом в масштабах галактики объёме пространства. А сколько просто необитаемых систем, которые чем-то отпугнули первопроходцев? Сколько среди них может быть «прорывов»? Н-да… а по времени разброс какой?

— От первого зафиксированного случая до последнего на тот момент прошло менее сорока лет, — сказал Хранитель. И уточнил: — Ваших, стандартных.

— Неудивительно, что вы всполошились, — хмыкнул я. — Очень похоже на вторжение. Но… есть у меня одна мыслишка.

— Я внимательно слушаю, Алекс.

— Нет, сначала скажите: что стало с, кхм, обитателями вот этой конкретной базы? Я так понимаю, она типичный пример?

— Да, остальные объекты её в основном повторяют, просто в разных масштабах, — подтвердил мою догадку гексапод. — Что же касается населения этой базы… мы вступили в конфронтацию.

— И всех уничтожили?

— Мы до сих пор точно не знаем, что послужило причиной их гибели — наши удары или какой-то иной фактор.

— То есть вы не уверены, что именно вы их грохнули, или они сами… растворились?

— Возможно, косвенной причиной послужило нарушение баланса энергетического «кокона» артефакта. Мы ударили в него, и после определённых усилий он… по всей видимости, перешёл на качественно иной уровень. Тогда и образовалась подпространственная аномалия в том виде, в каком она существует по сей день.

— Хм… ладно, я вас понял, Хранитель. А теперь моя мысль: с чего вы вообще решили, что это вторжение, сиречь война? И с какого перепуга она на уничтожение?

— По совокупности признаков. Самый главный из них — вторжению подверглись системы с развитой инфраструктурой нашего флота. А ты думаешь иначе, Алекс?

— А мне вот кажется, что война действительно имела место. Только не здесь, у нас, а там, у них. И конкретно с вами, гексаподами, пришельцы из подпространства воевать даже не собирались. Все эти… артефакты — жертвы боевых действий на той стороне. «Утопленники», такие же, как наши, только с обратным знаком.

— Очень оригинальная теория. Но… пожалуй, нет.

— И почему же?

— Сопутствующий ущерб, Алекс. По всем признакам он носил характер направленного.

— Э-э-э… с этого момента поподробней, пожалуйста.

— Атакам подвергались в основном объекты, ответственные за энергообеспечение инфраструктуры нашего флота.

— Хм… может, у них были ещё какие-то… особенности? Ну, помимо того, что они вырабатывали энергию?

— У меня есть ответ на этот вопрос, капитан Заварзин, — опередил гекса Кумо. — Дело в том, что энергостанции при размещении в континууме ПВ генерировали серьёзные помехи, затруднявшие навигацию по системе. Помимо этого, они не отличались стабильностью и существовала довольно высокая, до нескольких процентов, вероятность разрушения защитных контуров, что приводило к массированному энерговыбросу, сравнимому с солнечной вспышкой. Плюс поток жёсткого излучения. А размещать энергостанцию вдали от остальной инфраструктуры нерационально с точки зрения логистики. Поэтому было найдено решение: данные объекты располагали в «мини-карманах», для образования которых, как вы уже знаете, необходима привязка к значительным центрам масс.

— Гравитация, бессердечная ты сука! — ухмыльнулся я. — Единственный тип взаимодействия, актуальный для обоих континуумов! Вот и разгадка. Сдаётся мне, джентльмены, это было совпадение. Череда трагических случайностей. Либо мы видим лишь верхушку айсберга… если вы понимаете, о чём я.

— Я знаю, что такое «айсберг», — продублировал Кумо Хранителя. — Пожалуй, эта версия имеет право на существование. Но в этом случае мы вынуждены констатировать, что масштаб боестолкновений в континууме ВП просто поражает воображение. Про временные рамки конфликта речи не идёт, мы все в курсе, что время в континууме ВП понятие скорее философское, чем физический параметр. К тому же их три.

— Да бойня там была, кошмарная бойня, — озвучил я вполне очевидный вывод. — И нам повезло, что они не прорвались в континуум ПВ.

— Если это всё не плод твоего больного воображения! — парировал Антон. — А это весьма вероятно.

— Равно как и обратное, — не остался я в долгу. — Что скажете, Хранитель?

— Твоя версия как минимум равнозначна нашей, Алекс, — подтвердил гексапод. — А некоторые признаки напрямую свидетельствуют в её пользу.

— Какие, если не секрет?

— Поражающий фактор оружия сил вторжения. Эти… артефакты «выныривали» из подпространства в непосредственной близости от пространственных аномалий с нашими энергостанциями и «проваливались» в них. А дальше они просто высасывали энергию из энергоблоков. Но при этом мы не фиксировали изменения физических параметров артефактов, то есть энергия уходила в никуда. Как будто перекачивалась за пределы нашего континуума. В свете новой теории этому феномену есть логичное объяснение: потерпевшие крушение пришельцы из континуума ВП пытались таким образом укрепить собственный энергетический «кокон», чтобы отгородиться от пространства ПВ и предотвратить распад своих личностей.

— Или они просто пытались расширить «антипузырь», чтобы увеличить его «плавучесть» и «вынырнуть» обратно в континуум ВП, — предложил я альтернативный вариант.

— Не суть важно, — не стал спорить Хранитель. — Где-то им это удавалось, но временно. А где-то такая перекачка энергии приводила к взаимной аннигиляции наших энергостанций и «коконов» пришлых. Материализованные «струны» лишались защиты, что в результате приводило к гибели экипажей. Именно такие случаи подсказали моим соплеменникам способ противодействия силам вторжения — мы не ждали, пока артефакт «присосётся» к станции, а сами перегружали «кокон» энергоимпульсами, сконцентрированными на минимальной площади поражения.