Барон вытер мокрую ладонь об одеяло и осторожно обнял Уту. Она тут же открыла глаза.

– Что с тобой, милый? – тихонько спросила она, – увидел плохой сон?

– Плохой – не то слово… – пробормотал он, – в жизни ничего страшнее не видел…

– Расскажи, облегчи душу, – сказала Ута, – и тебе сразу станет легче…

– Нет, любовь моя, – покачал головой Вольфгер, – не стану я рассказывать, не надо приносить в наш мир даже образ того, что я видел…

– Всё-таки, что ты видел? Хотя бы намекни.

– Да я и сам не понял, что я видел, – задумчиво сказал Вольфгер, – какое-то злое волшебство в одно мгновение унесло жизни множества людей. У нас вина не осталось? Нет? Жаль… А воды?

Ута встала, наполнила кубок и подала барону. Он залпом выпил, пролив часть на грудь. От ледяной воды ему стало легче. Он выплеснул остатки себе на лицо и растёр ладонями.

– Смерть я видел, Ута, – сказал он. – Может быть, это и есть Страшный суд… Трубный глас… Не знаю…

– Не думай об этом, любимый, – тихонько сказала Ута, – человеку не дано предвидеть Страшный суд даже во сне. Ты видел что-то другое, ты ранен, твой разум утомлён, и твоя боль породила чудовищ… Завтра при свете солнца ты и не вспомнишь про этот кошмар… Обними меня… Крепче… Вот так… А теперь спи!

Вольфгер быстро заснул, а Ута долго лежала с открытыми глазами, охраняя его сон.

«Злая судьба у Дрездена, – думала она, – я тоже это чувствую… Правда, она свершится ещё очень нескоро, но тень смерти уже лежит на нём, так предопределено… Нельзя нам здесь задерживаться».

23 октября 1524 г.

На следующее утро Вольфгер проснулся поздно. Не открывая глаз, он блаженно потянулся и попытался обнять Уту, но её место на кровати пустовало. С Вольфгера сразу слетел сон. А вдруг всё то, что случилось ночью, ему приснилось, и было следствием непривычно обильной еды и выпитого вина? Пожалуй, нет, не сон… На полу возле кровати стояли два кубка. Вольфгер перекатился на половину Уты лицом вниз, и почувствовал тонкий, едва ощутимый, но очень знакомый запах волос девушки. Значит, Ута ушла, пока он спал, не желая его будить.

Вольфгер встал, оделся и спустился вниз. В общем зале его поджидал Карл, попивая пиво. Он сообщил, что девушки рано утром наняли паланкин и отправились в общественные купальни, куда Карл их и проводил. В этих купальнях они намерены оставаться не менее чем до двух часов пополудни. К этому времени ему велено за ними прийти. Отец Иона, отказавшись от завтрака, отправился в Кройцкирхе – церковь Святого Креста.

– Ты сам-то завтракал? – спросил Вольфгер.

– Да, господин барон, благодарю вас, – ответил Карл, – какие будут приказания?

– Седлай лошадей, сейчас я тоже что-нибудь съем, и мы с тобой сначала съездим к бургомистру, а потом навестим торговый дом Фуггеров. А там, глядишь, и наши дамы освободятся, поедем за ними.

– Эй, хозяин! – позвал Вольфгер, – яичницу с ветчиной и горячего вина, да поживей!

***

Вольфгер не любил городов, и Дрезден не был исключением. Даже в центральной, самой богатой части столицы курфюршества дома жались друг к другу как инвалиды, не способные стоять на своих ногах, а улицы с красивыми и нарядными домами неожиданно заканчивались зловонными мусорными кучами, из подворотен несло мочой, по мостовой текли ручейки подозрительного происхождения. Все время нужно было быть начеку, потому что из окна верхнего этажа легко могли выплеснуть на головы прохожих помои. Попрошаек, нищих и другого подлого народа видно не было – городская стража сгоняла их на окраины, чтобы они не оскорбляли взоров благородного сословия.

– Скажи, Карл, как можно по своей воле жить в этой смердящей тюрьме? – спросил Вольфгер, придерживая лошадь.

– Не представляю, господин барон, – пожал плечами оборотень, – в первые годы, когда я переселился из деревни, мне было страшно трудно, я боялся, что камни раздавят меня, как орех. Потом, конечно, попривык, но всё равно, мне кажется, что здесь я теряю половину сил. Моя человеческая ипостась научилась мириться с людским жильём, а вот медвежья бунтует… Очень хорошо понимаю эльфийку, она говорит, что в городе заболевает.

Вот это здание и есть магистрат, господин барон. Давайте поводья, я постерегу лошадей, а то знаете, народ здесь ушлый…

Вольфгер спрыгнул с коня, бросил поводья Карлу и, гремя оковкой ножен по каменным ступеням, вошёл в здание магистратуры.

В магистратуре, как и в любой канцелярии Священной Римской империи, было пыльно, неуютно и уныло. По тускло освещённым коридорам без видимой цели бродили чиновники, подметая мантиями грязные полы. Вольфгер придержал первого попавшегося за плечо:

– Э-э-э, любезный, укажи, как пройти к бургомистру?

Человечек, от которого нестерпимо разило прокисшим пивом, вскинулся на наглеца, посмевшего дотронуться до имперского чиновника, но разглядев меч и золотую цепь Вольфгера, увял и съёжился.

– Что угодно господину барону?

– Ты что, глухой?! Я спрашиваю, где тут у вас сидит бургомистр?

– Если вашей милости будет благоугодно пройти вон по тому коридору, то в конце будет лестница, изволите подняться на третий этаж, а там…

– А ну, проводи!

Чиновник жалобно вздохнул, наполнив коридор волной пивного перегара, и двинулся по указанному маршруту. Вольфгер, сдерживая дыхание, шёл за ним.

У дверей кабинета бургомистра стоял обширный стол, заваленный бумагами. В них самозабвенно рылся замученный секретарь, который, казалось, не мыл голову с Пасхи.

– Доложи: барон Вольфгер фон Экк к бургомистру! Живо!

На стол перед секретарём упала и покатилась монета. Тот ловко прихлопнул её ладонью и вскочил:

– Сию минуту, ваше сиятельство!

Видимо, беднягу не баловали подношениями, поскольку одной серебряной монетки хватило, чтобы он присвоил барону графское титулование. С трудом приоткрыв высокую дверь, секретарь юркнул внутрь и через минуту высунул голову:

– Пожалуйте, господин бургомистр ждёт.

Бургомистр оказался низеньким пожилым толстячком с блестящей лысиной и таким красным лицом, что Вольфгер подумал: «Не надо быть медикусом, чтобы понять: любовь к пиву ведёт старика прямой дорожкой к мозговому удару, похоже, скоро Дрездену понадобится новый бургомистр».

– Господин барон! – воскликнул бургомистр, выбираясь из-за стола, – в нашем городе! Какая честь! Чем могу быть полезен? Какая забота привела столь блестящего вельможу в наше скромное учреждение?

– На меня и на моих людей вчера напали, – не здороваясь, скучным голосом сказал Вольфгер и без приглашения уселся в кресло.

– Напали?! Кто? Где?! Разбойники? Какая дерзость! Надеюсь, господин барон не пострадал? Я сейчас же отдам распоряжение, и…

– Напротив, как раз пострадал, – перебил его Вольфгер, – получил аркебузную пулю в плечо.

– Примите мои самые искренние сочувствия, – залебезил бургомистр. – Как видно, дела зашли чрезмерно далеко! Да куда же это мы катимся, если уже господа из благородных сословий не чувствуют себя в безопасности?! Я сей же момент отправлю отряд городской стражи, чтобы она…

– Да подождите вы, любезный, – поморщился Вольфгер, – не трещите так и возьмите на себя труд не перебивать меня. Никуда стражников посылать не надо, потому что разбойников больше нет. Я и мои люди перебили их без вашей помощи.

– А что это были за разбойники? – наивно спросил бургомистр.

– Вы что же, полагаете, что я знаю в лицо всех оборванцев, которые промышляют разбоем в окрестностях Дрездена? Главаря звали Стрелком, это всё, что я смог узнать от раненого разбойника, прежде чем мой слуга перерезал ему горло.