- Ты возомнила себя героиней только потому что не поддаешься моему менталу? - Дан смотрит на меня насмешливо, и он, конечно, прав.

- Да нет, из меня хреновая героиня. Но если больше некому, придется мне.

Дан в который раз пожимает плечами.

- У нас мало времени, я не хотел тратить его на это. Но раз ты настаиваешь... хорошо, пускай. Если за это время Розен что-нибудь предпримет, виновата будешь ты.

- Буду-буду, - нет, я совершенно не готова брать на себя такую ответственность, но что я могу поделать, если больше некому? Куда, к какому лешему подевалась Варя, когда она так нужна? При ней Дан ведет себя куда разумнее.

Я стою чуть поодаль и наблюдаю, как Дан обменивается кровью со всем отрядом. Теперь нет необходимости именно поить их кровью, достаточно смешать через порезы, но он все-таки их поит, а потом прикладывается своим порезом к чужому. Видимо, если пить, кровь подействует быстрее?

Пока проходит этот многократный ритуал, я достаю из кармана телефон. Не знаю, чем кончится наша вылазка из замка, но Дан сейчас пугает меня чуть ли не больше Розена. Я не понимаю, что он делает, не понимаю, почему. Не понимаю, почему это никого не смущает. Такое ощущение, что то ли я слегка сошла с ума, то ли все остальные. Почему они так безоговорочно ему доверяют? Обычно даже ради спасения жизни маг десять раз подумает, прежде чем взять на себя кровную связь. А здесь, сейчас всем всё равно. Это ненормально. Или это всегда так на войне, а я просто на этой войне еще по-настоящему не оказалась?..

Я не знаю, что делает Дан, но я хочу иметь возможность остановить его, если это все зайдет куда-то не туда. Номер Джанны давно удален из записной книжки, но я — чертова память! - все еще помню его наизусть. Я звоню ей и тихо спрашиваю:

- Ты на стене?

- Нет, я...

- Поднимись туда, - перебиваю я. У меня тоже нет времени. Совсем нет.

- Но...

- Я обещаю, что выслушаю. И попытаюсь начать все с начала. Если ты по взмаху моей руки вырубишь Дана. Не важно, чем.

Вот и проверим, на что ты готова пойти ради моего прощения. И как далеко от этого двора распространяется ментальная власть Дана - тоже проверим. Джанна молчит долгие три секунды. Потом говорит:

- Я иду, - и дает отбой.

Спала Джанна очень плохо, тут она не соврала. Мне пришлось убедиться в этом в первую же ночь на новом месте. Я, конечно, сама виновата. Надо было сразу внять ее просьбе и сдвинуть кровати, чтобы она могла касаться меня во сне. Но честно говоря, я думала, что ей просто неспокойно после смерти жениха спать одной в комнате (а позвать Дана она, видимо, не решилась), и само мое присутствие уже снимет половину проблемы, если не всю. Слишком легко это выглядело днем: Джанна просто заснула в моем присутствии, и все было нормально. К вечеру я разбудила ее, чтобы сходить на ужин, и она уже выглядела чуть лучше, чем днем, когда выходила из лекционного зала. Так просто оказалось ей помочь! Ну, так мне тогда показалось.

Итак, я отказалась сдвигать кровати, поэтому ночью проснулась от крика, вскочила, запалила огонь, увидела Джанну, поняла, что никто на нас не нападает, притушила огонь до просто освещающего и пошла к ней. Она сидела на кровати с закрытыми глазами, обхватив себя руками, кажется, так и не проснувшись. Ее била мелкая дрожь. Я подошла, потрясла ее за плечо. Джанна открыла глаза.

- Прости, - сказала она. - Я тебя разбудила?

- Да, - я решила, что вежливость сейчас совершенно лишняя. - Что, у тебя так каждую ночь?

Джанна кивнула.

- И что тебе снилось?

- Не помню, - сказала она, и я опять поняла: врёт. Ну и ладно. Какая мне была разница, какие именно кошмары не давали ей спать?

- Ладно. Ты думаешь, если я буду рядом, то такого не будет?

- Я... надеюсь. Ведь днем же не было, - почти жалобно ответила Джанна. Я посмотрела на свою кровать, стоящую так безнадежно далеко, и поняла, что двигать ее я не буду. Ни за что. Во-первых, я хотела спать. А во-вторых, спал, по идее, уже весь корпус. Вот разбужу я кого-то этим шумом, и... нет. Значит, раз левитировать предметы ни одна из нас не умеет, придется потеснить Джанну.

Я сходила к своей кровати за подушкой и одеялом и под непонимающим взглядом Джанны начала устраиваться.

- Спи давай, - сказала я, не желая признавать, что она была права насчет кроватей. - Буду здесь, так и быть.

- Спасибо, - пискнула она, завернулась в свое одеяло, словно в кокон, улеглась и уснула, кажется, мгновенно. А я-то думала, что Джанна - как раз та впечатлительная барышня, которая из-за любого кошмара не будет спать полночи. Хотя если сон у нее в таком дефиците, как она описывала, то выбирать ей, конечно, не приходилось.

Еще некоторое время я просто лежала, глядя в потолок. Надеялась, что сразу засну, но почему-то не вышло. Лежала и думала: странно, как все получается. Еще недавно я так страстно хотела, чтобы Джанна пропала из моей жизни, а сейчас сама, по собственной воле, озаботилась ее состоянием. Помогаю вот. Лежу тут, рядом с ней. И почему-то не испытываю по этому поводу никакой досады. Джанна повернулась и сопела куда-то мне в плечо, и было в этом что-то такое... уютное. Успокаивающее. Будто бы я на своем месте. Вот уж не подозревала за собой такого человеколюбия! Или это именно для Джанны мне хотелось быть доброй, великодушной и всесильной? Мол, знай наших, смотри, какие мы, стихийники, крутые?

Несмотря на умиротворенное состояние, засыпала я долго, а спала и вовсе отвратительно. Снилась какая-то гадость, но какая именно, я так и не вспомнила. Я надеялась, все дело в том, что на одной кровати слишком тесно, и на следующий день придвинула вторую, тихо радуясь, что уборкой комнат мы занимаемся сами, а значит, никто не спросит, а что, собственно, у нас тут происходит. Что-что... лечим Джанну от недосыпа. Но каким образом и почему именно так - тут мне ответить было нечего.

Джанна в самом деле постепенно излечивалась. Будить ее по утрам было очень непростой задачей, дорвавшись до спокойного сна, она будто бы была готова спать сутками напролет, но я как-то справлялась. Представляла себе, что вот не добужусь, встану и уйду, а она через полчаса проснется с воплями и слезами. Жалко же человека.

Мне вообще начинала нравиться Джанна. Жить с ней в одной комнате было гораздо спокойнее, чем с Варей. Она не мешала и не докучала, но могла поддержать разговор, и по мере того, как она отсыпалась, разговоры становились все интереснее. Она была скромная, тихая, но эта ее скромность и тишина проистекали не из робости, а из самодостаточности. Ей почти ничего и ни от кого было не надо. А вот я была ей нужна, и это тоже было приятно. Льстило самолюбию.

В общем, все было мило, кроме того, что мне регулярно стали сниться какие-то муторные, неприятные сны. Нет, я была далека от того, чтобы просыпаться в ужасе посреди ночи. Я даже умудрялась неплохо выспаться. Но вот паршивое настроение по утрам стало моим постоянным спутником. Я огрызалась на однокурсников, изводила придирками Алекса, с которым мы как раз ваяли совместную работу, и... в общем, хорошо, что к полудню я обычно приходила в себя. И еще хорошо, что я считалась лучшей огневичкой на потоке, иначе кто-нибудь мог бы и не удержаться и врезать мне, и правильно бы сделал. Я бы на их месте так и поступила.

Все это тянулось уже недели две, и однажды вечером Джанна легла в кровать, полежала минут пять и вдруг сказала:

- Представляешь, я почти не хочу спать!

Это была наша общая победа.

Мы открываем ворота — боги, я поверить в это не могу! Мы открываем ворота и выходим, потому что Дан нас ведет и потому что у Дана есть информация и есть план, а у нас нет - даже такого безумного. На моем языке до сих пор привкус его крови, которую я, пусть самой последней, но выпила. Мне до сих пор кажется, что я могу об этом пожалеть, но если расставлять приоритеты, Розен и Академия важнее Дана и его причуд. Ну, то есть... я на это надеюсь. Я надеюсь, что от этой нашей общей связи не выйдет более крупной общей беды. Я постараюсь за этим проследить.