Зоя покачала головой.
— Маму всегда обожали самые разные животные. Но чтобы так… Да если бы это увидели дикие сострадарии, они бы ее сожгли!
— Да, — усмехнулся Робер. — Скорее всего.
— Ох, пап, извини, — сказала Зоя и закашлялась.
— Ничего, — сказал Робер. — Все мы тут сострадарии не по своей воле.
Леонарда и страус одновременно повернули головы.
— Испугались? — весело спросила обратья-аббатиса. — Очень зря. У нас появился новый друг. Вот, познакомьтесь! Я назвала его Птирой.
Птира, однако, знакомиться не спешил. И даже на всякий случай отошел подальше.
— Поразительно, — сказал Робер. — А ведь он не каждого к себе подпустит… Лео, в такие случайности я не верю!
— Может, ты и прав.
— И как все это расценить?
— Лучше всего расценить это как сигнал к пробуждению. Судя по твоей карте, сухого пути осталось совсем мало, меньше, чем на один день. Нам предстоит обследовать каждый ручей и даже сухие расселины. Сегодня нам обязательно надо выбраться на плато. Иначе будет худо… Давайте выйдем пораньше?
— Мама, но ты же совсем не спала!
— Ничего, подремлю во время первой же вашей разведки. Начинайте будить Гастона. Данный процесс обычно занимает некоторое время…
Этот последний день выдался очень ясным. В безоблачном небе курлыкали косяки журавлей. От разогревшихся скал веяло прощальным теплом лета. Лошадей донимали оводы, а вот разомлевшие люди ни на каких насекомых внимания не обращали, дремали прямо в седлах.
Болото то подступало к самому подножью Тиртана, то несколько отдалялось, словно собираясь с силами. Край плоскогорья тоже имел неровные, причудливо изрезанные очертания, напоминающие каменные когти, которыми Тиртан тянулся к далекому Огахангу.
Между этими обрывистыми выступами скал текли многочисленные ручьи, но по-прежнему ни по одному из них подняться не удавалось. Путь преграждали то чрезмерно крутые сбросы с водопадами, то, как это уже случалось не раз, стены ущелья попросту смыкались, а иногда русло заканчивалось либо тупиковым гротом, либо узкой щелью. На берегах таких ручьев часто попадались медвежьи следы и поэтому приходилось передвигаться осторожно.
После полудня впервые встретилось место, где болото наконец вплотную подобралось к скале. Здесь было еще неглубоко и не очень топко, поэтому лошади прошли без особых затруднений. Но уже к вечеру положение стало совсем плохим.
— Тупик, — сказал Глувилл.
Узкая полоса щебеночной осыпи упиралась в бок огромного утеса. Ниже к скале примыкала самая настоящая топь, из которой лишь кое-где торчали кочки.
Беглецы остановились.
Было еще не поздно. На западе, над синей полоской Рудных гор, висел Эпс. Погоня пока не появилась, но это могло случиться в любой момент.
Робер слез с седла и неловко, одной рукой принялся отвязывать заранее припасенный шест.
— Ну, чего сидим? — спокойно спросил он. — До темноты нужно во что бы то ни стало обогнуть скалу.
— Как мы это сделаем, Роби? — спросила Леонарда.
— Обвяжемся веревкой. Я пойду первым и буду нащупывать дорогу. За мной пойдет Гастон. Как только я оступлюсь, он меня вытащит. Вот и все. С собой надо взять только самое необходимое, поскольку лошадей придется оставить.
Глувилл почесал заросший недельной щетиной подбородок и с сомнением оглядел зыбкую поверхность.
— Очень рискованно, — сказал он.
— А другие идеи есть?
Других идей не нашлось. Зато случилась полная неожиданность. Страус, весь день топавший в некотором отдалении от отряда, вдруг спокойно обошел людей и ступил в болото. Потом повернул голову и издал противный крик.
— Ох, спасибо тебе, Птирушка, — сказала Леонарда. — Так вот зачем ты послан…
25. КАРЛЕИЗ
Поздним утром, сразу после изысканного завтрака в постели, померанскую гостью посетила целая делегация фрейлин. Кланяясь, сияя улыбками, они передали всемилостивейшее предложение принять ванны в королевском бальнеарии.
Будучи демократически воспитанной, но все ж таки принцессой, Камея прекрасно знала, что от предложения коронованной особы не отказываются. Поэтому сразу согласилась, поблагодарила и поняла, что разговор с доном Амедео и лордом Саймоном в ближайшее время не состоится. Она все больше ощущала себя игрушкой в весьма умелых руках, однако кое-что попыталась предпринять.
— Сударыни, не могу ли я позвать моих подруг?
Камея надеялась, что своей просьбой она выиграет некоторое время, необходимое для согласования вопроса с королевой. Увы, ее шаги были просчитаны заранее.
— Купальные халаты герцогине де Сентубал и леди Бервик уже доставлены, ваше высочество, — продолжая улыбаться, сказала старшая из дам.
Видимо, в Карлеизе сочли, что отказ в такой просьбе несовместим с гостеприимством, а юные подруги вряд ли помогут принцессе стоящим советом. Как бы там ни было, Камея, Инджин и Изольда вновь оказались вместе.
В сопровождении фрейлин они по длинной галерее достигли южной части замка. Здесь вековые стены Карлеиза прочно срастались с боком соседней горы.
По высеченным в скале ступеням Камея и ее спутницы поднялись в обширный грот. И без того немалое пространство здесь увеличивал пристроенный к выходу павильон. Это и был знаменитый королевский бальнеарий.
— Что и говорить, монархический строй имеет весьма милые стороны, — промурлыкала герцогиня де Сентубал.
— Да, да, да, — согласилась леди Бервик. — Вот только не для всех.
— Ох, да забудь ты о социальной справедливости, революционерка. Хотя бы в бане!
Сквозь остекленные стены и крышу павильона проникало много света. Из расселины скалы в грот вливался поток горячей минеральной воды. По системе труб одна часть этих вод растекалась по ваннам, вырезанным прямо в гранитном полу, а другая могла быть использована либо для наполнения большого, отделанного малахитовыми плитами бассейна, либо напрямую уходила в обогревательные каналы замка.
В сводчатом потолке грота были пробиты вентиляционные каналы, оттуда дул ветерок, однако запах сероводорода держался сильный.
— Запах — это единственная неприятная вещь, ваше высочество, — с извинениями сообщила старшая фрейлина. — Но поверьте, его стоит потерпеть ради эффекта, который дают наши чудесные ванны.
— Посмотрим, — сказала Изольда.
— Понюхаем, — сказала Инджин.
— Потерпим, — сказала Камея, глядя на Инджин.
— Отец считает, что в нашем возрасте мы еще должны быть девчонками, — сообщила юная герцогиня. — И по-моему, это лучшее, что мы сейчас можем сделать.
— Почему бы и нет? — спросила Изольда. — Дон Алонсо Амедео — очень мудрый человек. Плохого не посоветует! Разве не так?
— Что ж, — сказала Камея. — Возможности лучше всего использовать по назначению.
И с жалобным писком бросилась в ближайшую ванну. Совершенно несолидно и абсолютно несерьезно.
— Ваше высо… — ошеломленно пробормотала старшая фрейлина.
Ее с головы до ног окатило брызгами. И еще раз окатило, когда вслед за принцессой в целебную воду рухнула леди Бервик.
— Боюсь, мы нарушаем этикет, — с сочувствием сказала Инджин.
— О, не стоит обращать внимания, ваша светлость, — стоически отозвалась дама. — Это такие мелочи…
— В самом деле? Я очень рада, — сообщила Инджин, спиной падая в бассейн. Потом вынырнула и поинтересовалась:
— А вы чего же не купаетесь?
С фрейлины неудержимо тек макияж.
— Боюсь, что не должна этого делать, ваша светлость.
— Почему? Плавать умеете?
— Да, но… этикет…
— Э! Вы же сами сказали — мелочи.
— Нам не полагается, ваша светлость…
— Бросьте. Как вас зовут?
— Камилла, графиня Бельтрамоно.
— Миледи, не вы ли говорили, что готовы исполнить любые наши желания? Было или нет? Помните, там, в галерее?
— Да, но…
— Никаких «но»! Желаю видеть вас в воде. Сию же минуту! Надеюсь, вы не огорчите меня нелюбезным отказом?