— Не позже зимы.

— До зимы? Что ж, до зимы что-нибудь придумаем. А пока могу предложить вам чин гауптмана курфюрстенвера.

— Я не могу воевать против бывших сослуживцев.

— Жаль. Рано или поздно это сделать придется. Видите ли, иначе не свернуть шею сострадариям.

— Понимаю. Но — не могу.

— Ладно, не надо. Тогда предлагаю должность художника.

— Художника?

— Я помню ваши пейзажи. Они мне понравились.

— Благодарю, — сказал Гюстав. — И что я должен буду рисовать?

— То же, что и раньше — пейзажи. Нам предстоит длительное морское путешествие, много работы по картографированию и описанию дальних берегов. Будет здорово, если эти описания дополнятся зарисовками. Ну как, возьметесь? Времени на раздумья вам дать не могу, ответ нужен сейчас, поскольку мы уже покидаем гавань Ситэ-Ройяля. Контракт — не меньше, чем на два года. Жалованье…

Гюстав махнул рукой.

— Я слышал, что его высочество скупцом не является. И я вам верю, герр майор. Согласен.

— Не торопитесь. Есть и другой вариант. Вы будете просто моим гостем и высадитесь в первом попутном порту, который вас устроит.

— Это — благородное предложение. Но я хочу зарабатывать свой хлеб.

— Твердое решение?

— Да.

— Хорошо. Думаю, жалеть вам не придется.

— Почти уверен в этом. Но у меня есть одна важная просьба, от которой зависит все остальное.

— Говорите.

— Примерно в дюжине миль к северу от Монсазо есть небольшая бухта.

— Бухта Фьюго?

— Да. Герр майор, там меня ждет женщина.

— Мадемуазель Люси?

— Как вы догадались?

— Три года назад я ее видел.

— Насколько помню, только однажды.

— Да. Но ее трудно забыть.

— Каков ваш ответ?

— Неужели можно отказать в помощи женщине, под кровом которой вы меня лечили? Идемте к капитану.

Мартин открыл дверь и они вышли на палубу.

Слегка накренившись, «Аонга» под верхними парусами огибала замок Контамар. За штурвалом бригантины стоял тот самый бородач, с которым Гюстав дрался в таверне Портобелло.

— Рикки, — сказал майор.

Бородач обернулся.

— Рикки, хочу представить вам съера Гюстава Форе. С сегодняшнего дня он служит Поммерну.

— Мы уже знакомы, — мрачно сказал Рикки.

Майор Неедлы приподнял бровь.

— Давно?

— Около двенадцати часов. Съер Форе, я должен вернуть вам пистолет.

— Это все? — усмехнулся Гюстав.

Рикки побагровел.

— Нет, — выдавил он. — Примите мои извинения.

Майор усмехнулся.

— Господа! Что бы там между вами не произошло, уверяю, вы оба — достойные люди. Будет досадно и глупо, если ложные чувства помешают вам в этом убедиться.

Гюстав протянул руку.

— Вы хорошо фехтуете, — сказал он.

— Благодарю, — сказал Рикки. — Вы тоже… не промах.

Удерживая штурвал левой рукой, правую он протянул для пожатия.

— Курс меняется, — сказал фон Бистриц. — Мы должны зайти в бухту Фьюго, капитан. Желательно — ночью.

— Это не проблема, — отозвался Рикки. — Проблема в том, как выйти из бухты Монсазо. Там, впереди, — имперский корвет «Чейро». После бегства каких-то преступников из тюрьмы эпикифора он проверяет все выходящие из гавани суда.

— Пора спускаться в трюм?

— Думаю, что да. Джованни, помоги.

К ним приблизилась еще одна личность, знакомая Поставу по трактиру Портобелло.

— Идемте, господа, — глядя в палубу, сказал кривоносый Джованни.

— Что, придется лезть в бочки для солонины? — спросил Неедлы.

— Их-то и выстукивают в первую очередь, сэр. Нет, почтенные. Никуда прятать мы вас не будем вообще. Вместо этого займемся вашей внешностью. Должен вам сказать, что десять лет я проработал гримером в королевской опере Кингстауна. До тех пор, пока ко мне не пришел этот сорвиголова Рикки со своими деньжищами… Мистер Неедлы, разрешите вопрос?

— Да, пожалуйста.

— Кто вас, простите, столь безобразно подстриг в последний раз? Право слово, такое впечатление, будто вы в руках у бубудусков побывали.

Майор Неедлы неожиданно рассмеялся. А Гюстав внимательно прислушался к тому, как он смеется: человека легко понять по его смеху.

Померанский шпион смеялся совершенно непринужденно и с большим удовольствием. Но было похоже, что смеялся он не только над своей прической. Возможно, еще и над бубудусками. Такое право у него, безусловно, имелось.

Как и предсказывал адмирал Метример, эскадра Мак-Магона поставила все паруса и несколькими часами позже, имея скорость одиннадцать узлов, проскочила сначала мимо борющихся с противным ветром кораблей Андрокона Василиу, а затем благополучно разминулась и с Атрегоном. В досадных пределах видимости. Но за пределами дальности огня.

Имперские корабли спешно развернулись, бросились в погоню, однако уже через сутки безнадежно отстали, поскольку и «Мегион», и «Гримальд», получившие наиболее серьезные повреждения, все же сохраняли превосходство в скорости над широкими и высокобортными линкорами Василиу.

Чтобы совсем не терять противника, аншеф-адмирал отрядил в погоню три самых быстроходных фрегата. В ответ Мак-Магон повернул на юг, и один из фрегатов тут же отправился назад с донесением о перемене курса. Через несколько часов эскадра повернула на запад, чем избавилась от второго наблюдателя.

Вскоре после этого, огибая недружественные магрибские берега, корабли Поммерна спустились к широтам, на которых ночь уже являлась настоящей ночью. Воспользовавшись темнотой и небольшим штормом, померанцы отделались и от последнего соглядатая — фрегата «Дюбрикано».

Утром двадцать второго июля горизонт за кормой «Магденау» вновь оказался чистым. А перед слегка укоротившимся в бою бушпритом «Денхорна» открылись безбрежная синь. Ничто уже не мешало экспедиции затеряться, исчезнуть в просторах самого великого из океанов Терраниса. И тут гросс-адмирал издал самый неожиданный из всех своих приказов:

— Всем кораблям и судам эскадры! Последовательный поворот на девяносто градусов. Курс — вест.

Пройдя на запад несколько десятков миль, адмирал приказал повернуть еще раз. Теперь — на север.

Курсом норд они шли несколько суток. Постепенно ветер из свежего превратился в пронизывающий, а впереди показались первые льдины. Экипажам выдали теплую одежду. В неотапливаемых каютах люди спали не раздеваясь. Но так продолжалось только две ночи. На третью гросс-адмирал выдал еще один странный приказ:

— Всем кораблям эскадры! Последовательный поворот на девяносто градусов. Курс — ост!

Члены штаба в очередной раз недоуменно переглянулись. Вице-адмирал Додерлейн взглянул на карту и сказал:

— Но так мы упремся в Абораварский архипелаг, Уолтер.

— Верно, — кивнул Мак-Магон.

— Зачем нам заходить на эти пустынные острова? Кроме тюрьмы там ничего нет.