— Да.
— Помню, как не помнить. Великолепный жеребец! И что же?
— Предлагаю его вам.
Префект укоризненно покачал головой.
— Подарок при исполнении — это взятка, дорогой Гюстав.
— Кто говорит о подарке? Готов уступить за… э… полтора цехина.
— За сколько, за сколько? — не поверил своим ушам Мармиль.
— За полтора. Устроит?
— Идет. Только вот беда, — Мармиль похлопал по карманам, — я не ношу с собой кошелька на службе.
— Мудро.
— Да. Позору не оберешься, если стянут.
— Что и говорить, — согласился Гюстав.
— Так вот, денег при мне нет, — радостно повторил алькальд.
— О, пустяки, — сказал мэтр Портобелло наиболее благородным из своих голосов. — С удовольствием стану вашим кредитором, обрат алькальд!
— Договорились, — сказал Мармиль. — Но учтите, я здесь ни при чем. Деньги вы даете не мне, а благородному капи… съеру Форе. Как поняли?
— Почту за честь.
Алькальд допил вино и со стуком поставил кружку.
— Сержант, вы видели в этом убогом кабачке врагов базилевса?
Сержант обвел таверну фиолетовым носищем, крякнул и очень здравомысленно изрек:
— Да нету ж никого, шеф. Окромя следов драки.
— Вот и мне так показалось, обрат мой, хранитель закона. Возьмите пару бутылок. Жить-то всем надо… По милости Пресветлого.
— Кры-гом! — мгновенно скомандовал сержант. — Шевелись, дармоеды! Думаете, враги базилевса нашего, императора ненаглядного, только и знают, что по кабакам сидеть? Шиш вам, рахитики! Враги, они есть везде повсюду! Только в других местах прячутся. Дошло до дышла?
— Так точно, обрат сержант. Ясно.
— А кому неясно — морду набью. Ну-ка, шагом… арш!
Громыхая и лязгая, альгвасилы двинулись к выходу. Мармиль доверительно склонился к Гюставу.
— Будьте осторожнее, съер. Ордера на ваш арест у нас еще нет, но увольнением из армии дело не ограничится. А от серых пискалов ни жеребцом, ни даже телкой не отделаешься. Впрочем, кому я советую? Умный человек всегда сообразит, чем прикрыть вместилище мозгов!
Тут он подмигнул, гулко захохотал, напялил на лысую голову шляпу и удалился.
— Сударь! Так вы и есть тот самый знаменитый капитан Форе? — почтительно спросил кабатчик.
— Бывший капитан.
— Не имеет значения! Не далее чем вчера в этом трактире пели ваши песни.
Почти не фальшивя трактирщик пропел:
— Это ж ваши стихи?
— Так говорят.
— Чем могу быть полезен?
— Постель, — сказал Гюстав. — И разбудите, когда кто-нибудь спросит меня и при этом скажет, что долг платежом красен. Всем прочим отвечать, что…
— Понял. Я буду очень удивляться. Вот так.
Портобелло развел руки.
— Разве может в портовом кабаке ночевать гвардейский капитан?
— Бывший.
— Не имеет значения! Капитанов много, но песни пишет один. А мы-то вас за пискала приняли… Это ж могло такое в голову прийти! Извините, съер. Доносчиков в наших злачных местах давно уж повывели, вот я нюх и потерял.
— Постель, — повторил Гюстав.
Он не спал уже две ночи. Потому что бубудуски имели обыкновение приходить по ночам. Как ни храбрись, к этому следовало быть готовым.
Портобелло растолкал Гюстава уже после полуночи.
— К вам пришли, сударь. Долг, мол, платежом красен. Так и говорят.
Гюстав спал не раздеваясь. Плеснув в лицо водой, он спустился в нижний зал.
Следы драки там уже ликвидировали, перевернутые стулья громоздились на столах, а пол подметала шустрая девчушка.
— На улице, — прошептал кабатчик.
Гюстав ощупал пояс. Непривычно было ощущать вместо двух привычных рукояток только одну. Стащил-таки кривоносый Джованни! Но сейчас было не до поисков пропавшего пистолета.
— Его кто-нибудь пасет?
— Да вроде нет.
Прикрывшись на всякий случай рукой (этот нехитрый прием не раз выручал его при внезапных ударах по голове), Гюстав вышел во двор.
По-прежнему моросил дождь. С неба в редкие разрывы облаков проглядывали лишь единичные звездочки, но ночь оставалась светлой.
— К человецем приветлив будь, — произнес кто-то твердым муромским говором.
— И к животинам милостив, — отозвался Гюстав.
У ворот обозначилась тень.
— За мною следуй, боярин. Шагах в двадцати. Если я попадусь альгвасилам, беги в рыбный порт, иди вдоль причалов. Тебя опознают. Понял ли?
— Понял. Вдоль причалов.
Но убегать не пришлось. Проводник оказался бывалым, патрули обходил легко. Хитрыми петлями он привел Гюстава к дальней пристани и тихо свистнул.
Под пирсом тьма сгустилась, легкий ялик будто всплыл из глубин и затабанил перед ними. Снизу протягивали руки.
— Хвоста нет, — прошептал проводник. — Навались, ребяты.
Весла ушли в воду без плеска, на совесть смазанные уключины не скрипели. Матросы были дюжие, отдохнувшие, гребли в полную силу.
Огни рыбачьей слободы, располагавшиеся сначала справа, начали перемещаться за корму. А по носу в серых сумерках вырисовывался силуэт небольшого двухмачтового судна, на котором мерцал один-единственный фонарь. Да и тот погас, как только ялик стукнулся о борт.
Не успел Гюстав подняться и на четыре ступени шторм-трапа, как был подхвачен и поставлен на слегка покачивающуюся поверхность.
— Пожалуйте сюда, съер.
На юте, в низкой кормовой надстройке, открылась дверь. Перешагнув коммингс, Гюстав оказался в слабо освещенном коридочике и впервые смог как следует разглядеть проводника, — высокого и, по-видимому, очень сильного мужчину с седыми волосами. Одет он был типично по-муромски — в подпоясанную рубаху, холщовые штаны и сапоги с высокими голенищами.
— Феодором меня кличут, — сказал проводник. — А твое имя мне ведомо.
Пустую глазницу Феодора пересекал глубокий шрам. Но его уцелевший глаз наверняка повидал очень многое.
— Хорошо. И где хозяин? — спросил Гюстав.
— А здесь, — Феодор открыл дверь и отступил, пропуская гостя.
В маленькой каюте за столом с бумагами сидел тот, кого Гюстав несколько лет назад спас. Он встал и спокойно протянул руку.
— Ну, здравствуйте, мой благородный рыцарь! Очень рад вас видеть.
— Здравствуйте, Мартин.
— Садитесь.
Гюстав сел и стал разглядывать хозяина. С тех пор как они расстались, тот заметно изменился. Загорел так, будто пару лет пролежал на бархане. Морщины у рта обозначились резче, глаза несколько запали. Но взгляд остался все тем же — острым, понимающим, грустным и веселым одновременно.
— Извините, что не смог прийти в таверну. Уж очень мною бубудуски интересуются, — сказал хозяин. — И вами, я полагаю, тоже? Мне сказали, что вы уже не служите его величеству.
— Так и есть. Свободен от присяги. Не думал, что вы об этом уже знаете.
— Капитан гвардии — фигура заметная.
— Даже слишком, — вздохнул Гюстав.
— Понимаю. В какой помощи нуждаетесь?
— Извините, я сразу перейду к делу. Мне нельзя оставаться в Покаяне.
Мартин кивнул.
— Никак нельзя. Это мы устроим.
— Когда?
— Прямо сейчас.
Мартин встал, выглянул в коридор и громко приказал сниматься с якоря. Потом вернулся на место и спросил:
— Ну а дальше что?
— Мне нужно попасть в Поммерн. А дальше — пока не знаю.
Гюставу показалось, что его ответ несколько удивил хозяина.
— В Поммерн?
— Да. У вас что, плохие отношения с курфюрстом?
Мартин рассмеялся.
— Совсем наоборот, очень неплохие. С некоторых пор я — померанский барон. И даже майор померанской разведки. Вас это не смущает?
— Не слишком. Ожидал чего-то подобного. Но в чем тогда проблема?
— Бригантина «Аонга», на которой мы находимся, не скоро попадет в померанский порт. Есть спешное дело. Когда вам требуется попасть в Поммерн?