Кроме «Орейи» оставалась еще и «Хугиана», в течение всего сражения безучастно торчавшая у пирса острова Дабур. Дальше Альметракис разглядел невесть откуда взявшийся фрегат «Консо». Наконец вход в Южный пролив стерег тяжелый фрегат «Сибу». Если, по примеру Мак-Магона, эти силы собрать в единый кулак, можно было бы попытаться либо напасть на арьергард неприятеля, либо заблокировать Северный пролив. Конечно, имея только четыре боевые единицы, рассчитывать на победу не приходилось. Зато можно было выиграть время и подготовить абордажный удар.

В ту злосчастную ночь «Сибу» выполнял те же функции, что и корвет «Чейро», — охранял вход в бухту Монсазо. Только не с северной стороны острова Дабур, а с южной, в стороне от курса эскадры Мак-Магона. Но кавторанг Этраск оказался примерно в том же положении, в какое несколько раньше попал каперанг Кенто: попусту терял время, прикованный к ненужному месту устаревшим приказом. Между тем, судя по звукам плотной пальбы, его помощь пришлась бы весьма кстати всему Домашнему флоту.

Этраск несколько раз запрашивал инструкции, но каждый раз получал короткий ответ «Ждите», поскольку в штабе флота никто не хотел брать на себя ответственность. Паралич наступил лишь под утро, когда адмирал Альметракис сумел попасть в Адмиралтейство.

На Сигнальной башне тотчас замигал долгожданный фонарь. Этраску приказывали войти в бухту, после чего во взаимодействии с линкорами «Хугиана», «Орейя» и легким фрегатом «Консо» нанести удар по прорвавшимся померанским кораблям, связать их боем и тем самым прикрыть готовящуюся абордажную атаку с гребных судов. Командиром оперативной группы назначался капитан первого ранга Кенто.

Впервые получив ясный и осмысленный приказ, Этраск испытал большое облегчение. Он тут же распорядился изменить курс, добавить парусов, открыть крышки портов и выкатить орудия.

Ловя угасающие дуновения бриза, «Сибу» вошел в Южный пролив. И тут вдоль берега пробежала последняя полоса ряби. По всей бухте установилось безветрие. Журчание у форштевня стихло. Чтобы течение не вынесло фрегат хотя бы из пролива, Этраск был вынужден отдать якорь.

Безветрие остановило обе враждующие стороны и сражение на время прекратилось. Почти вертикально в небо поднимались столбы дыма от пожаров в Контамаре и Сострадариуме. В центральной части Монсазо замерла сбившаяся в кучу эскадра померанцев. Судьба лучших кораблей кригсмарине повисла на волоске.

— Эге! Неужели вляпались? — сам себя спросил Этраск.

Но обвисли паруса и на уцелевших покаянских кораблях. Чуть позже в одиннадцати милях южнее Ситэ-Ройяля штиль застиг также и авангард грозного и многочисленного флота Открытого моря.

Этот штиль не являл собой чего-то из ряда вон выходящего. Побережье в окрестностях Ситэ-Ройяля относилось к бризовой зоне. Всякому моряку известно, что до середины ночи бризы дуют с более холодной поверхности моря в сторону более теплой суши, а перед утром, когда суша успевает остыть, меняют направление на обратное.

Штиль, установившийся в четвертом часу, как раз и предвещал перемену ветра. Все капитаны, как померанские, так и покаянские, прекрасно знали, что затишье продолжится не более получаса, максимум — сорока минут. Разумеется, знал об этом и гросс-адмирал Мак-Магон. Он сознательно рисковал, поскольку цель того стоила. Однако именно в эти тридцать-сорок минут его противник, командующий Домашним флотом вице-адмирал Альметракис вполне мог переломить ход сражения.

Абордажный удар!

Для этого Альметракис располагал всем необходимым. В частности — плавсредствами. На Галерном дворе Адмиралтейства скопилось до двух сотен самых разнообразных гребных судов — от разъездных баркасов до пары трофейных, захваченных в недавней муромской войне скампавеев. Адмирал тут же распорядился снабдить веслами все до единой посудины, способные продержаться на воде хотя бы пару часов и посадить на них не менее шести батальонов морской пехоты.

Контр-адмирал Сетран, комендант Адмиралтейства сделал удивленные глаза.

— Но… позвольте! Шесть батальонов? Да ведь это — весь наш гарнизон!

— Разве Адмиралтейству угрожает приступ? — холодно осведомился Альметракис.

— Никак нет.

— Могли бы и сами догадаться. Вы вообще хоть что-нибудь сделали, пока меня не было?

Сетран вытянулся.

— Виноват, обрат командующий.

— Несомненно. Не забудьте хотя бы выдать абордажные кошки. Исполняйте!

— Так точно, обрат командующий.

Резво прыгая через две ступеньки, Сетран убежал.

Альметракис распорядился приготовить к отплытию свой личный баркас и поднялся на самую высокую башню Адмиралтейства — Сигнальную. С ее высоты он увидел кое-что новое. И оно его не порадовало.

Севернее острова Дабур на прибрежных скалах прибой доламывал останки «Чейро». Кроме того, оказалось, что Мак-Магон ввел в бухту Монсазо не все свои силы. «Поларштерн» и пара военных транспортов оставались в открытом море. Они занимались бомбардировкой горящего Контамара. К ним с норд-оста, со стороны мыса Мекар, приближался еще один, очень знакомый Альметракису корабль. Его он мог распознать на каком угодно расстояния.

— «Прогиденс», — сквозь зубы пробормотал адмирал. — Неистребимый «Прогиденс»…

Это была неприятная новость. Зато приятных оказалось целых две.

Во-первых, штиль продолжался. Безветрие парализовало на неподвижной водной глади все померанские корабли. В паре миль юго-восточнее них в выносном течении Ниргала дрейфовала «Орейя», а «Сибу» запер Южный пролив. Это было уже кое-что.

А во-вторых и в главных, в открытом море, милях в десяти-двенадцати юго-западнее Адмиралтейства, просматривались многочисленные паруса. Целый лес парусов.

— Идет Василиу! — воскликнул Гриннар.

— Да, — сказал адмирал. — Надеюсь. Только не идет, а пока стоит.

Повернувшись к сигнальщикам, он продиктовал сразу с полдюжины приказов на все свои уцелевшие корабли и отправил краткое сообщение Василиу.

Едва успели поступить ответы, как снизу послышались шаги. Первым на площадку выскочил запыхавшийся Сетран.

— Что, — удивился Альметракис, — абордажные суда уже готовы?

— Нет еще, обрат командующий.

— Тогда в чем дело?

В глазах Сетрана мелькнуло злорадство.

— Да тут вас спрашивают, обрат командующий.

— Кто спрашивает?

На площадку поднялись трое бубудусков.

— Вице-адмирал Альметракис? — спросил старший.

— Да-а, — ответил Альметракис. — Чем обязан?

— По приказу обрата бубудумзела вы арестованы Сдайте вашу шпагу.

Адмирал взглянул на «Сибу», жадно стерегущего своими парусами малейшее дуновение ветра, на разбросанные в безветренной бухте померанские корабли, на колонну первого батальона морской пехоты, входящую в Галерный двор, и понял, что все это становилось бесполезным. Его заместитель, контр-адмирал Аленцо де Сетран, был способен на многое, но только не на руководство абордажным боем. Командный опыт у бедняжки отсутствовал начисто.

Большую часть карьеры Сетран провел на штабных должностях, причем не на кораблях, а в не слишком отдаленных от столицы местах.

Этому очень способствовала женитьба на одной из побочных дочерей базилевса-императора. И хотя молодая прим-герцогиня Ле-Морак, супруга де Сетрана, была не прочь сплавить мужа в какое-нибудь кругосветное плавание, ее постоянно останавливало одно обстоятельство: грядущая смерть венценосного отца и неизбежная схватка за власть, за местечки подле трона… Схватка, вступать в которую без такого полезного инструмента, как муж, было глупо.