– О! Я ни за что не скажу. Я не должна. Я не могу объяснить вам силы, которых и сама не понимаю. Они управляют мною, они заставляют меня говорить. Все происходит помимо моей воли, я становлюсь как лист, дрожащий на ветру. Молю вас, прекрасная леди, забудьте все, что я вам говорила. Забудьте!

Графиня была тронута ее волнением. Она с сочувствием положила руку на плечо вдовы:

– Хорошо, если уж вы так просите.

– И вы никому не расскажете? Обещайте мне! Я поддалась порыву лишь потому, что люблю вас. Обещайте, ах, обещайте!

– Обещаю, – твердо произнесла графиня, по-прежнему преисполненная состраданием к маленькой женщине. – И уже забыла.

Миссис Тернер слишком хорошо знала женскую природу, чтобы поверить такому заявлению, а сама миледи убедилась в этом по дороге домой: она не только не забыла о странном инциденте, она думала только о нем.

Слова, произнесенные приглушенным голосом – казалось, миссис Тернер произносила их помимо своей воли, – эхом звучали в хорошенькой головке графини.

«…Человек, чья любовь окутывает вас, словно облако. Он благороден, красив, галантен, молод. Он занимает высокое положение. Он стоит рядом с самим королем…»

К кому еще могли относиться эти слова, кроме Робина Карра? Разве он не благороден, не красив, не галантен, не молод, разве не о нем думает она все время и разве не он ближе всех стоит к королю?

В том, что вдова угадала героя ее грез, было столько сверхъестественного! Леди Эссекс, конечно, слыхала о провидцах и прорицателях, имевших власть над прошлым и будущим, и она, подобно многим своим современникам, безоговорочно верила в такие дела. Наверное, этот дар природы выпал и Анне Тернер. Однако подобные люди считались нечистыми, опасными, поскольку сам король провозгласил их последователями дьявола. Но было ли так на самом деле? И дьявольский был то дар или нет, обладательница его коснулась предмета, о котором ее светлость жаждала знать как можно больше.

Так что неудивительно, что на следующее утро графиня вновь очутилась перед вывеской «Золотой прялки». Она засыпала вдову вопросами, которые, как было заметно, весьма напугали миссис Тернер и от которых она явно стремилась уйти. Доведенная до отчаяния настойчивостью графини, она взмолилась:

– О, это было безумие, безумие, рассказать вам такое! Мне следовало смолчать, но я так глубоко уважаю вас, поэтому мне трудно было сдержаться!

– Но почему, "почему? Разве вы нанесли мне какой-то вред?

– Вред? – Лицо миссис Тернер было искажено страхом, вся ее маленькая, пышная, ладная фигурка дрожала. – Что вы, во всем этом никакого для вас вреда нет! Опасность в другом – как люди отнесутся.

– Но если вы боитесь только этого, Анна, тогда успокойтесь. Ни одна живая душа ничего от меня не узнает.

– Но смею ли я довериться вам? – Вдова умоляюще сжала ручки. – Вы мне обещаете?

– Клянусь! – торжественно произнесла графиня.

Миссис Тернер непрестанно благодарила и благословляла леди Эссекс – ах, миледи, ангел, богиня красоты!

Ее светлость улыбалась вдове и мило корила ее за недоверчивость: разве можно так волноваться и страшиться?

– Возможно, я вела себя глупо, – отвечала, окончательно успокоившись, миссис Тернер. – В конце концов, я ведь даже и не пыталась предсказать вам будущее.

– Будущее? – Ее светлость ухватилась за последнее слово. Она положила свою богато украшенную кольцами руку на плечо вдовы. – А разве такое возможно? И вы это сделаете? – Лицо ее раскраснелось, прелестные губки были приоткрыты.

Миссис Тернер вздрогнула, на лице вновь появился страх.

– Зачем вы меня спрашиваете? Зачем хотите знать?

– А почему вы не отвечаете?

– Миледи, зачем вы хотите погубить бедную женщину, которая желает вам только добра!

Леди Эссекс рассудила, что в этом восклицании уже содержался ответ на вопрос.

– Почему вы так обо мне думаете? Разве могу я желать подобного? Мне нужна ваша помощь, дорогая Тернер. Мне необходимо знать, что будет, знать о… о… – Девичья скромность не позволила ей продолжать. Щеки ее залила краска. – О, Анна, если вы обладаете этой силой и согласны употребить ее мне на пользу, я хорошо вам заплачу.

– Мой Бог! Мой Бог! – Вдова была расстроена. Всплеснув руками, она на цыпочках подкралась к двери, резко ее распахнула и выглянула в коридор. Они беседовали в маленькой гостиной в нижнем этаже, той, где было венецианское стекло, срезанные цветы и портрет строгого доктора Тернера.

Убедившись, что их никто не подслушивает, вдова, казалось, успокоилась.

– Мой Бог! Не дай Господи, чтобы Фостер или кто-нибудь из женщин нас подслушал. В этом доме небезопасно даже говорить о таких вещах. Это так страшно! Так страшно, что я не решилась бы заняться здесь этим ни за какое золото в мире!

Леди Эссекс вздохнула. Теперь уже она была полна сомнений.

– Значит, вы не оставляете мне никаких надежд?

– Надежд? – Вдова взглянула в побледневшее лицо молодой девушки. – Неужели вы хотите, чтобы меня, как ведьму, сожгли на костре?

– Но вы же ничем не рискуете! Я умею хранить молчание. Я буду молчать – ради самой себя. Вы забываете об этом, Анна. И я хорошо вам заплачу, – повторила она.

– Неужели вы забыли мои слова? Не нужно мне никакое золото в мире! Я не торгую своим даром, слава Богу, я в этом не нуждаюсь. И… если вы испытываете в этом такую нужду, я сделаю из одной любви к вам.

– О!.. Когда, Анна, когда? – вскричала обрадованная графиня. Вдова усмехнулась:

– Как вы нетерпеливы! Хорошо, хорошо, мы сделаем, как пожелаете. И я буду молить Бога, чтобы он уберег меня от последствий. Ни для одной живой души на свете не стала бы я этого делать, только для вас. Но не обещаю вам многого, ибо искусство мое не безгранично. Ладно, раз уж пообещала, сделаю все, что в моих силах.

– Боже благослови вас, Тернер!

– Только здесь слишком опасно. И мне нужны некоторые предметы, которых я здесь не держу. К тому же в загородной тиши и результаты будут лучше. Сегодня вечером я отправляюсь в Хаммерсмит. Приезжайте ко мне, но только не завтра, не в Божье воскресенье. В понедельник. Я скажу вам, как добраться, и там я помогу вам узнать желаемое – по крайней мере, насколько это будет в моих силах. Но, жизнью вас заклинаю, миледи, никому ни слова – никому!

Графиня, обрадованная и благодарная, торжественно заверила, что будет хранить тайну.

Вдова также была довольна – она заслужила похвалу сэра Артура.

Дом миссис Тернер в Хаммерсмите казался довольно скромным, зато внутри все сверкало роскошью. Снаружи белые стены были увиты ползучими растениями, а окна приветливо взирали на огромный сад, который спускался к выложенной каменными плитами террасе у реки. Сад был тщательно распланирован, усажен деревьями, кустарниками и цветами. Здесь же, огороженный бирючиной, находился и огород, на котором выращивали особые травы, которые требовались вдове для ее чудесных рецептов. Все было ухожено, подстрижено и аккуратно, как и сама миссис Тернер. Террасу окружал каменный парапет, в котором были устроены располагавшие к интимным беседам скамьи.

Именно на террасе в тот душный, жаркий вечер и расположились миссис Тернер и леди Эссекс.

Это уже был третий за неделю визит графини, но до сих пор результаты оставляли желать большего – судьба пока не очень-то охотно откликалась на призывы нашей сивиллы[38].

Каждый раз она удалялась с графиней в прохладную, затемненную комнату, запирала дверь и вынимала из сандалового сундучка небольшой хрустальный шар, закутанный в черный бархат. Вдова усаживалась перед маленьким столиком и, подперев белыми ручками свою белокурую головку, напряженно смотрела в прозрачную сферу, тщась увидеть в ней так интересовавшие молодую графиню картины ближайшего будущего. Однако ничего нового миссис Тернер пока увидеть не удалось.