— Ты слишком упрощаешь, — покривился король. — В твои обязанности входит следить за моралью и поведением придворных, устройство приемов и торжеств. Ты – мое лицо и хранительница чести. Да, будут выезды для раздачи милостыни и для благословления страждущих. Вдобавок тебе отдано покровительство дочерям Левит.

— И в чем я была не права, дав собственное определение? — язвительно усмехнулась я.

Король отошел от меня, но вскоре развернулся и произнес с раздражением:

— Я устал от твоего щебетания со всеми этими чиновниками, наместниками, герцогами… гвардейцами и прочими. Я устал делить тебя с кем-то. Меня бесит, что все, кого я приставляю к тебе, начинают петь с твоего голоса. Даже советники, и эти вдруг начали поддакивать тебе. И из-за этого у меня нет уверенности в точности сведений. Меня уверяют, что ты ведешь себя безукоризненно, что не допускаешь сближения с мужчинами, но откуда мне знать это в точности, если ты очаровываешь любого, кто сталкивается с тобой?!

— Бо-оги, — накрыв лицо ладонями, протянула я. — Какое лицемерие, какая наглость! За семь лет я не изменила тебе ни разу, но сколько раз ты был мне неверен? Сколько раз предавал, Ив?! Ты ищешь соперника даже в патриархе! А Нестдер?! Это мужчина, равный по возрасту Элькосу!

— И эта ваша дружба с Элькосом…

— Он мне как отец!

— Твои кузены!

— Мой род!

— Гендрик!

— Муж моей сестры, любящий муж, Ив!

— Но кого он любит?! Еще Гард и даже Дренг! Меня бесит, когда ты смеешься с ними, когда позволяешь прикасаться к себе, когда целуешь в щеки! А Ришем…

— И никто из них не тронул моего сердца, никто не посягал на него. И мое тело осталось неприкосновенно, кого бы я ни целовала в щеки, — холодно ответила я. — Зато перед тобой кто только не тряс грудью. А сколько из этих… округлостей ты облапил за моей спиной? Сколько завел интрижек, помимо той певички? И была ли она твоей первой изменой? Откуда мне знать, мой дорогой хищник?! И теперь, когда ты засадишь меня под замок и ощутишь умиротворение, к кому направишь свои стопы? Или уже есть готовая любовница?

— Что за чушь?! — возмутился монарх. — Разумеется, я был и остаюсь тебе верен. И тот промах уже можно было бы и забыть.

Я некоторое время рассматривала его, потом хмыкнула, а там и вовсе расхохоталась, не в силах сдержаться. Вот, стало быть, как. Я должна забыть об измене в то время, когда он, не имея ни доказательств, ни намеков, не перестает подозревать меня в коварстве. Ив фыркнул. Он прошелся по кабинету и вернулся ко мне. Затем обнял и привлек к себе:

 — Я люблю тебя, Шанни, и собираюсь быть хорошим мужем.

— Верным? — отстранившись, уточнила я.

— Разумеется, — ответил король.

— Как бы мне хотелось тебе верить, — со вздохом произнесла я. — Будь я уверена в том, что у меня и вправду будет верный и любящий муж, то не стала бы настаивать на прежних всех делах и обошлась бы малым. Как ты и предлагал, мне бы хватило встреч с дядюшкой здесь, во дворце. И Совет, чтобы поддержать наше общее дело. А так я хочу получить хоть что-то, что могло бы примерить меня с жизнью затворницы, чей муж однажды поселит рядом с собой новую фавориту.

Ив снова привлек меня к себе, скользнул по виску губами, спустился к уху, прикусил губами мочку, а после шепнул:

— Только ты, любовь моя.

— Тогда помоги мне верить тебе, — ответила я и вновь отстранилась, и, поймав взгляд короля, произнесла: — Согласись принять от меня в дар одну вещицу. Она станет залогом твоей верности и моей покорности.

— Что за вещица? — спросил Ив.

— Перстень. Амулет, — улыбнулась я. — Он даст мне уверенность в тебе, а тебя лишит соблазнов. Не уверяй, что их не будет. Мы оба знаем, что это не так. — Я заключила лицо монарха в ладони и попросила: — Сделай меня счастливой, Ив, как обещаешь, и я стану той, кем ты желаешь меня видеть – женой, матерью и хранительницей нашего очага. Прошу, — и прижалась к его губам.

Монарх сжал меня в объятьях, с жаром ответил на поцелуй, а когда отстранился, глаза его лихорадочно сияли.

— Хорошо, — с хрипотцой произнес Ив. — Я согласен.

— Ты готов принять мой подарок прямо сейчас? — затаив дыхание, спросила я.

Он отрицательно покачал головой, сжал мои руки в ладонях и улыбнулся:

— После того, как нас соединят, ты сложишь с себя полномочия властителя, а я приму твой дар. Это будет символично. Если тебе так будет спокойней, то я сделаю, как просишь.

— Хвала Богам, — улыбнулась я в ответ.

Мы вновь обнялись. Не скажу, что ощутила облегчение. Мне было бы проще, если бы он сразу и надел перстень, пока сила момента владела им. Однако пришлось довольствоваться одним согласием, по крайней мере, оно у меня было.

— У меня совсем нет ни сил, ни желания продолжать Совет, — усмехнулся король. — Пойдем в покои, я чувствую себя выжатым.

— Да, милый, тебе нужно отдохнуть, — улыбнулась я, и мы покинули кабинет.

Советники и гвардейцы склонили головы, когда мы вышли. Я вымученно улыбнулась Атленгу, заметив в его глазах вопрос.

— Боги с вами, — шепнул министр.

Я кивнула и подумала, что их поддержка мне жизненно необходима. Хэлл, не оставь…

— Государь Камерата, герцог Лаворейский, граф Нордвейский, властитель Халландских предгорий и Тихого моря – Его Величество Ивер Второй Стренхетт! Герцогиня Канаторская, графиня Тибадская, баронесса из рода Доло – ее светлость Шанриз Тенерис! Мы выступали с ним рука об руку, как пара, как равные… почти, — усмехнувшись, я перевела взгляд на Фьера Гарда. Я удобно устроилась на краю его стола и рассказывала о бале, где произошло оглашение намерений короля. — По правилам оглашения помолвки вести меня должен был глава рода, как вам известно, дорогой друг…

— Но не графу вручать королю герцогиню, — закончил за меня Гард.

— Именно, — хмыкнула я ему в ответ, — а потому государь сам вел свою невесту.

И все-таки граф Доло был на том балу, но как почетный гость. И его семейство тоже присутствовало. Признаться, тетушка вызвала во мне смесь добродушной иронии и раздражения, до того гордо она выглядела. И впервые за много лет графиня Доло улыбалась мне столь широко, что затмевала свет люстр. «Вот теперь всё верно», — с умилением вздыхала она, намекая на то, что моя порочная связь с монархом заканчивается браком, да еще каким браком! Разумеется, был и Томмил Фристен с супругой, но он такое событие пропустить не имел права, служба и высокое положение обязывали. И моя сестрица с мужем, разумеется, не могли не прийти.

А вот мои родители даже не успели получить приглашение, не то что добраться из Тибада на бал в столицу. Однако на свадьбе они должны были появиться, письмо о назначенном событии давно было отправлено им, и ответ стал эхом моих собственных мыслей. Батюшка поздравил меня, но несколько сдержано, зато матушка эмоций скрывать не стала. Она негодовала, страдала, однако в конце написала: «Раз уж деваться вам некуда, то отправляю вам свое благословение. Надеюсь, вы сумеете быть счастливой назло всем обстоятельствам».

И не было Гардов. Его милость долгое время отсутствовал в Камерате по делам службы, его супруга в одиночестве, конечно же, во дворец не пошла. И потому, как только нам удалось увидеться, Фьер стребовал с меня рассказ о минувшем событии.

— Король был в полном облачении, — продолжала я. — В правой руке он держал посох власти, на тыльной стороне левой ладони покоилась моя ладонь. Его мантию несли четверо пажей, мою – двое.

— Разумеется, вы тоже были в церемониальном облачении, — улыбнулся Гард. — Как бы мне хотелось посмотреть на вас в этот момент.

— Сможете увидеть на картине, — ответила я. — Элдер запечатлел момент, когда мы с государем стояли посреди тронного возвышения, и он оглашал свои намерения. Эта картина уже висит во дворце, в королевской галерее, а вот в доме Гендриков есть мой портрет в полный рост. Его граф Гендрик написал втайне от короля, чтобы не лишиться картины, написанной по желанию Амбер. Вы с ними дружны, потому сможете увидеть и оценить.