Я остановился в гостинице под названием «Зеленый дуб». Это уже был не трактир, а именно гостиница. Располагалась она на большом острове, которого в будущем не станет, среди домов богатых купцов. Матросы на рабочей шлюпке подвозили меня прямо к каменному крыльцу гостиницы. Это и рекомендация таможенного чиновника и повлияли на мой выбор. Комната на втором этаже была просторная, с видом на реку, широкой кроватью с балдахином, темно-синим с золотыми кистями, для шевалье и узкой кроватью для слуги. На Тортуге слуги спали на тюфяках, расстеленных на ночь на полу. Это роскошество стоило в три раза дороже, чем у Старого Этьена.

Впрочем, деньги у меня теперь были. Во-первых, драгоценные камни здесь стоили намного дороже, чем в Америке; во-вторых, таможенник сразу сообщил купцам, что именно я привез — и не было отбоя от желающих приобрести весь груз оптом или по частям. Я продал все, кроме красного дерева. Оно пойдет на строительство брига, который я заказал на местной верфи. Нант сейчас считается главным кораблестроительным центром королевства, а французы — лучшими строителями военных кораблей. Они получаются элегантными, быстроходными и маневренными. Англичане в первую очередь делают акцент на непотопляемости, испанцы — на украшениях, а голландцы и португальцы — на вместимости.

Я заказал бриг с острыми обводами, длинным бушпритом, отношением длины к ширине, как почти шесть к одному (двадцать восемь с половиной метров к пяти), что пока большая редкость, осадкой в полном грузу три с половиной метра, суммарной грузоподъемностью двух трюмов в сто восемьдесят тонн и высотой мачт от верхней кромки киля двадцать семь и тридцать метров. С каждого борта приказал сделать по четыре пушечных порта, но орудий заказал всего четыре, да и те карронады шестнадцатифунтовые. Такой вид пушек тоже пока не появился, хотя уже начали вести бой на дистанции пистолетного выстрела. Я не собирался ни с кем вести артиллерийские дуэли. Карронады мне нужны для уничтожения картечью экипажа вражеского судна. Поставлю все четыре на одном борту и влуплю от души. Само вражеское судно мне нужно целым и невредимым, потому что такое стоит дороже. Мастер-литейщик выслушал мои требования и пожал плечами: твои деньги, сделаем, что скажешь. Чтобы скорее догнать добычу, заказал и две бронзовые двухдюймовки с длинными нарезными стволами, намереваясь использовать их, как погонные орудия. Корпус ниже ватерлинии будет обшит медными листами, иначе в тропиках его быстро превратит в труху всякая морская мелкая, но вредная живность. Это нововведение уже прижилось, почти у всех океанских кораблей корпуса защищены медью или изредка свинцом. Паруса купил английские. Французы пока не умеют делать такие хорошие. Канаты были рижские, изготовленные из российской пеньки. Обошелся корабль по сто девяносто ливров за тонну водоизмещения. Это без пушек, их оплачивал отдельно.

Пока строилось судно, я завел взаимовыгодное дело с другом барона Жана де Пуансе, командиром драгунского полка, сеньором де Буэр, Батистом де Буажурданом. Драгуны — это пехота на лошадях. Пока что их используют чаще, как кавалерию, но по идее они должны на лошадях добираться до места боя, спешиваться и сражаться в пехотном строю. Насколько я знаю, в русской армии драгунов не жаловали. По крайней мере, утверждали, что драгуны используют своих лошадей в первую очередь, как женщин. И во вторую очередь то же. Во Франции драгуны были в моде. Говорят, их уже сорок три полка. По приказу короля драгунские полки на всякий случай разместили во всех провинциях, где живет много гугенотов, разрешив напрягать последних по делу и даже без. Командир драгунского полка был совершенно не похож на губернатора Сен-Доминго. Худой, длинный, с узким костистым бледным лицом, словно в кожу впитывается мука с парика, довольно скромного, отчего казалось, что это собственные, но зачем-то напудренные, волосы командира драгунского полка. Одет тоже скромно, в черное, хотя и не гугенот. Единственная дорогая деталь — золотые часы-луковица на толстой золотой цепочке. Подозреваю, что это подарок от благодарных жителей города, чтобы Батист де Буажурдан поменьше их напрягал. Складывалось впечатление, что у сеньора де Буэр шило в заднице. Присядет на мгновение и тут же подскочит, будто укололся, а затем начинает метаться по своему кабинету, довольно просторному, расположенному в Испанской башне замка бретонских герцогов, которым он теперь не принадлежал. В будущем этой башни не будет. Что с ней случится, пока не знаю, поэтому старался не задерживаться в этой башне. Вдруг в ее подвале склад пороха, а я летать не умею. Проверить мне не дали, потому что там теперь квартировала часть драгунского полка. Даже пройти, как в будущем, по дозорному ходу не разрешили.

— Барон рекомендует тебя, как очень надежного человека, на которого можно положиться в любом деле, — сделав ударение на слове «любом», известил меня Батист де Буажурдан. — Это очень лестная рекомендация, мой друг мало кому дает такую. И она очень важна для меня. Ты даже не догадываешься, как важна! — носясь по кабинету, продолжил он выстреливать фразы. — Что ты думаешь делать со своим старым судном?

— Пока строится бриг, попробую на тендере добыть немного деньжат. Почти все накопления ушли на постройку, — ответил я. — Наверняка здесь есть грузы, которые надо отвезти в Англию или Голландию. Дальше не хочу удаляться, чтобы не застрять там надолго.

— У меня есть для тебе интересное предложение, — на мгновение остановившись передо мной и заглянув в глаза своими темно-карими и тусклыми, сообщил командир драгунского полка. — Сейчас в Англии высокая цена на золото и низкая на серебро, а у нас наоборот. Ты грузишься здесь каким-нибудь товаром на Лондон, и мы, я и некоторые влиятельные горожане, дадим тебе золото на продажу. Там отдашь его в монетную мастерскую, из него наштампуют монет, на которые купишь серебро в слитках и привезешь нам. Мы в городской монетной мастерской наштампуем из серебра монет и купим немного больше золота. Как мне сказали, каждая такая операция приносит пятнадцать-двадцать процентов прибыли. Само собой, часть прибыли пойдет тебе. И еще, в Англии ты можешь купить овес и привезти сюда. Я заберу его весь и по очень выгодной цене для лошадей расквартированного в городе, драгунского полка. Часть навара ты вернешь мне. Что скажешь?

— Скажу, что надо попробовать, — ответил я. — Если все будет именно так, то почему бы и нет?!

— Не сомневайся, это уже отработанная операция, обогатимся все, если не случится ничего чрезвычайного, — сказал Батист де Буажурдан.

— А что может случиться? — поинтересовался я, чтобы понять, почему передумал обогащаться мой предшественник, существование которого не вызывало у меня сомнений.

— Судно может утонуть — и мы все потеряем, — ответил командир драгунского полка.

Потеряют, конечно, все, но кто-то всего лишь жизнь, а кто-то заработанное чужим трудом. Впрочем, я тоже потеряю только деньги и другое имущество, а не жизнь, как члены моего экипажа.

Пятнадцать лет назад в Лондоне был Великий пожар. Пожары в столице Англии случаются постоянно. Этот, наверное, получил свое название за то, что выгорела большая часть города. Следов почти не осталось. В столицах пожарища обживаются быстро, потому что слишком многие не желают быть провинциалами. Не знаю, каким был город перед пожаром, но теперь почти все дома из камня и кирпича. В сравнение с тем, каким был Лондон много лет назад, он стал намного больше, но в сравнение с тем, каким он станет в будущем, намного меньше. То, что сейчас называется Лондоном, будет лишь его историческим центром. Мост, связывающий берега Темзы, всего один. Порт ниже него. Улицы такие же грязные, со сточными канавами, в которые прямо из окон выплескивают помои и содержимое ночным горшков. Поскольку теперь людей здесь живет намного больше, вонь стала, как бы помягче выразиться, очень трудно переносимая, может быть, с непривычки. Улицы стали шире, поэтому помои или содержание ночного горшка, выплеснутое из окна, может не долететь до тебя. В центре по королевскому указу все дома от четырех этажей. Ближе к окраинам встречаются трех- и двухэтажки, но одноэтажные не попадались. Появились стеклянные витрины. На многих магазинах, кроме вывесок с названием, еще и рисунок, указывающий на специализацию: лимон у торговца фруктами, ананас у кондитера, два или три негритенка у торговца табаком и сигарами, три сахарные головы и корона у бакалейщика, три ключа у скобаря, чайник у медника… Многие здания доживут почти без изменений до двадцать первого века, так что за возможность постоянно соприкасаться с историей придется платить отсутствием современных удобств. В будущем в некоторых домах ванные комнаты будут размером с телефонную будку. Впрочем, главная перемена в будущем случится не в зданиях, а в головах. В семнадцатом и в предыдущие века бандитами и пьяницами были в основном мужчины, а затем пальма первенства постепенно перейдет к английским женщинам.