Конечно, пошёл Франц. Вызвавшемуся добровольцем немцу Иван был очень рад — механик он был очень опытный и, хотя странная машина ещё ни разу их не подвела, но… мало ли! Вторым, злобно зыркнув на конкурентов, поднялся Виталик, приказчик Кузнецова.

— Начальник, меня пиши.

'В люди решил выбиться?'

Бывший рецидивист нравился Ивану всё больше и больше.

'Надо к нему присмотреться…'

С походом Виталику, прямо скажем, не повезло. Чтобы жизнь ему не казалась малиной, Иван загнал матроса на буксируемую 'Бедой' безымянную трофейную лодку. Штука эта была здоровая, семи метров в длину и почти трёх в ширину, но ни палубы, ни тента она не имела, а потому Виталик имел массу возможностей почувствовать прелести штормовой погоды и одиночного плаванья. Зек был постоянно мокр и сидел на полусухом пайке. Полусухой — потому что вода пробралась даже в тщательно закрытый бочонок с припасами. Но мерзнуть Виталику было не когда — он вычерпывал воду. Всё время. Без остановки.

Иван смотрел на тощую фигуру в двадцати метрах позади, потом, для контраста, на бессовестно дрыхнувшего в тёплом и сухом трюме 'Беды' Франца и всё гадал, когда же Виталик скажет 'шабаш, начальник'. Виталик не издал ни звука. Ни единой жалобы от него Маляренко так и не услышал.

'Железный мужик'

На подначки Франца, после того как они прибыли на место, Виталик тоже не поддался. Наглый и толстый нерусь Петрова раздражал, но, во-первых, это был 'ближник' Хозяина, а, во-вторых, 'что с этой, немчуры убогой, взять?' Бывший зек пожал плечами и про свой мокрый и холодный поход сказал следующее.

— Лучше плохо ехать…

Франц ничего не понял, зато у Маляренко снова щёлкнуло.

'… чем хорошо идти'

Это была тема. Маляренко новыми глазами оглядел свою лодку, а потом прикинул, сколько сотен километров он на ней уже намотал по морю. Получалось больше тысячи. И это как минимум.

'Круто'

В планах у Вани было собраться в большую толпу вместе со Спиридоновскими, утопать на север на своих двоих, найти уродов и надавать им по мозгам. Насчёт 'надавать' никаких вопросов не было. А вот насчёт 'своих двоих'…

Ещё Иван думал попробовать подняться вверх по рекам на 'Беде', где-нибудь (!) найти волок, добраться до других (каких других? Где?) рек и по ним добраться до Балтийского моря. Идея была хороша, но уж слишком фантастична. Карт у Вани не было. Атлас, что у него имелся, относился только к северной части Чёрного моря. Да и то. Уровень воды там был показан другим. Старым. Соответственно и береговая линия сильно отличалась.

'Море. Море. Хм. А если…'

— Ivan! Privet!

'Ух ты! Русский вспомнили'

Два десятка тощих оборванцев своими криками сбили Ивана с мысли. Маляренко поморщился и отложил её на потом.

Оставленная им бригада в полном составе была на пляже, а их бригадир, Вил, так и вовсе — залез на пояс в холодную морскую воду, радостно размахивая руками.

— Франц, стоп машина.

Хабару оказалось очень много. Два месяца бригада Вила из кожи вон лезла, добывая своим семьям 'приданое'. В полусотне метров от линии прибоя лежали прикрытые вязанками сухого камыша кучи разного барахла. Маляренко навскидку оценил объём грузов и забеспокоился — даже с двумя лодками увезти всё это было проблематично. Люди, отобранные покойным литовцем, были совсем неглупы и отлично понимали, что многие вещи, которым не было применения здесь, ТАМ можно с выгодой пристроить и местные за это дело отблагодарят. Маляренко выбросил за борт якорь, дождался пока тоже самое сделает на трофее Виталик и прыгнул в воду.

— Ух!

Водичка оказалась холоднючей. Решив, что пора с этими англоязычными ребятами выстраивать дружеские отношения, Ваня запросто поздоровался с каждым за руку. Будущие сограждане, предупреждённые окриком Вила, слегка пожимали изуродованную ладонь Босса, улыбались и называли свои имена. Ваня честно пытался запомнить хоть кого-нибудь, но потом плюнул на это дело и пропускал имена мимо ушей. Вил оттеснил от Босса остальных и оживлённо жестикулируя, потащил Маляренко к ближайшей куче добра — хвастаться.

— Погоди! Stop!

На штабеля имущества Иван смотреть не стал, издали полюбовавшись сотней самолётных иллюминаторов, весело сверкавших на солнце и на бухты цепей. Народ, стоявший вокруг Босса и бригадира, вдруг затих и осторожно подался назад, потому как на берег выбрался уголовник. В одних чёрных 'семейных' трусах (наверное, ещё казённые, подумал Иван) и с топором. Уильям Джозеф Маршалл метнул взгляд на жуткие наколки зека, нервно сглотнул и сделал малюсенький шажок за спину шефа.

— Виталик, бери Вила, прими всё это дело, составь опись и организуй погрузку.

Краем глаза Маляренко заметил, как развернул плечи бывший зек.

'Оправдает'

Петров закинул топор на плечо и, ласково посмотрев на притухшего канадца, пропел нечто матерное. Показывай, мол.

Сам Иван, перекинувшись парой слов с копавшимся на палубе 'Беды' Францем, пошёл к могиле Аудрюса. За прошедшие месяцы могила немного осела, крест, стоявший над ней, покосился, но никто из местных не удосужился всё это дело исправить. Ваня живенько обкопал холмик, подправил его высоту и форму и тщательно утрамбовал новый слой земли лопаткой. Затем Маляренко выпрямил крест, обложил его основание камнями. Мощно, с гарантией. И почистил от травы и камыша ближайшие окрестности.

— Так оно тебе получше будет.

Ваня оглянулся. Вид на море отсюда, с небольшого возвышения на берегу, открывался действительно хороший. Тёмные волны накатывали на песок пляжа и, шипя, уходили назад. По небу плыли тяжёлые тучи, грозя разразиться дождём, а холодный, пронзительный ветер свистел в ушах не переставая. Ваня зябко дёрнул плечом.

— Видишь. Почти что Балтика твоя родная. И умер ты не зря. Всё у нас получилось…

Маляренко посмотрел на могилу и неумело перекрестился.

— … почти. А знаешь, что…

Мысль, пришедшая ему в голову, так понравилась Ивану, что печаль вся куда-то испарилась. Он нагнулся над могилой и наскрёб себе в карман камуфляжа горсть земли.

— Я тут на Балтику собираюсь…

Ваня застегнул карман, поклонился в пояс могиле моряка и, не оглядываясь, пошёл назад.

Большую якорную цепь с краболова пришлось бросить. Никак, сука, не влезала. Ни на 'Беду', ни на трофей. Иван искренне не понимал, каким макаром канадцы её сюда допёрли. Весила она тонны две, не меньше. А может и больше. Трофей загрузили так, что лодка едва не трещала по швам. 'Беда' осела, как никогда раньше. Мужчины пристроили в рубку драгоценный ящик с двумя сотнями (!) мини-светильников, вывернутых Вилом из салона своего 'Боинга' и попытались рассесться по лодкам. Капитан Маляренко схватился за голову. Давка на обеих лодочках получилась похлеще, чем когда он вывозил отсюда русских людей. Народу было меньше, но горы груза всё компенсировали.

Светлое пятно солнца было у самого горизонта, когда вся погрузка была закончена, а люди, наконец, расселись в лодках. Маляренко посмотрел на хмурое небо, понюхал холодный и солёный ветер и решил, что замёрзшим и усталым людям сейчас нужнее всего будет горячий супчик. К тому же грузчики были в мокрой одежде. Конечно, годы, проведённые на этом берегу, всех их изрядно закалили, но рисковать, тем более сейчас, когда вся эта эпопея вышла на финишную прямую, не хотелось.

— Все на берег! Франц, хватит спать! С тебя через полчаса горячий суп.

Голова немца вынырнула из трюма и скорчила недовольную мину.

— Что-о-о?! Бегом!

Снова мокнуть никто не захотел и на берег, на ночь глядя, переправлялись на пластмассовой лодочке. Медленно, зато с гарантией. Лодочка сновала туда-сюда, перевозя на берег людей, провиант и кухонные принадлежности. Франц, поняв, что чересчур расслабился, проявил чудеса скорости и всего через час, когда окончательно стемнело, горячий ужин был готов.