Ермолаев вскочил и, что было мочи, заорал.
— Сюда! Стас, сюда! Всё хорошо!
Стадо лосей изменило направление и ломанулось прямо на них.
— Игорь, — Ваня перешёл на шёпот, — скажи им, чтобы обниматься не лезли.
Рёбра, после встречи с Ермолаевым, резало так, что больно было дышать.
Лейтенант кивнул и понёсся навстречу бойцам. Алексеев презрительно скривился и покачал головой — солдаты Ивана в его глазах упали ниже плинтуса. Иван это понял, отвернулся, закрыл глаза и уснул.
За кустами раздался возбуждённый гомон, потом взрыв восторга, ликующие крики и снова слоновий топот. Мишка и полковник переглянулись и, на всякий случай, пересели друг к другу поближе, закрыв собою женщин.
Первым на берег выскочил громадный мужчина с арбалетом, следом за ним из-за кустов появились ещё пять бойцов. Все в камуфляже, в простеньких кожаных доспехах и с громадными мачете. За белыми бойцами на берег вынесся десяток чернокожих аборигенов с дубинками и заточенными палками.
Громила подлетел к лежащему на камнях Ивану, с размаху упал на колени и наклонился над ним.
— И-иван! Иван? Иван?!
Здоровяк тряс Маляренко за плечо всё сильней, но тот никак не реагировал.
— Франц!
Громила рычал, мутно смотрел на незнакомых ему людей и лапал свой тесак.
— Что они с ним сделали?
— Шеф!
Игорёк тоже рухнул рядом и принялся тормошить тело Ивана.
— Шеф!
Остальные бойцы столпились вокруг, не обращая внимания на других людей. Полковник схватился за голову.
'Учить вас ещё и учить!'
— ОСТАВЬТЕ ЕГО!
Звонкий девичий голос перекрыл весь шум. Мужчины, словно разом подавившись, умолкли и только теперь обратили внимание на остальных присутствующих. Маленькая женская фигурка в плаще с капюшоном, встала на ноги и властным тоном ПОВЕЛЕЛА.
— Оставьте его! Он спит!
Следом за Настей встали Мишка и полковник, и только мама, держа на руках малыша, спокойно продолжала сидеть.
Мир вокруг был каким-то серым. И ещё этот мир странно колыхался. И было в этом мире как-то душно и жарко. Иван окончательно открыл глаз и навёл резкость.
'Палатка'
Щеке было мокро и неуютно. Иван вытер нитку слюны и пришёл к выводу, что он отлично выспался, хочет есть и, особенно, пить.
Маляренко скосил глаз вниз. Выход из палатки закрывала знакомая широченная спина.
— Привет, Лужин. Водички дай.
— Ванька! Привет!
'Хороший ужин — великое дело!'
Самочувствие Вани, после двух порций гуляша и поллитры лёгкой бражки, улучшилось настолько, что он решил не идти спать в палатку, а ещё немного посидеть с парнями возле костра. Свежий ночной ветер с моря приятно холодил тело, бодрил и заставлял дышать глубоко и со вкусом, наплевав на боль в боку.
— Хорошо!
— Дядя Ваня, мы спать пойдём, ладно?
Настя, тщательно закутанная в плащ, потянула за собой маму. Лужин отдал женщинам и ребёнку свою палатку.
— Спокойной ночи.
У костра остались только мужчины. Станислав, Герд (Иван, увидев бельгийца, очень удивился), двое бахчисарайских ребят из бывшей дружины Стаса и чёрный сморщенный старик из местных. Здесь же особняком сидели Михаил и Алексеев.
— Игорь с Францем на лодке?
Голос был не командный, но некоторые нотки…
Лужин ВСТАЛ.
— Так точно!
— Да сядь ты… — Иван заметил, с каким изумлением на это посмотрел полковник.
'Ну-ну, а ты думал я кто?'
— Дома как? Как там мои?
Стас вздохнул.
— Плачут. Таня слегла. Маша держится на одной силе воли. А так — всё нормально. Степанов сразу все гайки так закрутил, что… шаг влево — шаг вправо…
— Ясно. А здесь вы чего делаете?
— Тебя искали. Чего ж ещё…
— Спасибо, ребята.
Станислав смотрел на Ивана и не узнавал его. Он стал каким-то тихим и задумчивым. Вот и сейчас Маляренко сидел, глядя в темноту, бездумно кивал вопросам бойцов и теребил перевязанной рукой простой деревянный крестик, висевший у него на шее.
'Рука!'
— Ваня, что с рукой. Что с пальцами?
— А? — Вид у босса был рассеянный, как у только что проснувшегося человека. — Ничего. Всё в порядке. Все рассказы — дома. Да, вот ещё что…
Хозяин вдруг резко переменился. Взгляд его потяжелел, а всё тело подобралось.
— К ним, — он кивнул в сторону палатки, в которой спали женщины, — никого из своих не подпускай. И не разговаривай.
ПОНЯЛ?
За ночь полузатопленная лодка, на которой приплыл Иван, окончательно легла на дно. Воды она наглоталась столько, что никакой прибой не мог её даже пошевелить. На консилиум, что же с этой лоханью делать дальше, собрались все. Даже негры. Даже голопузые дети и их мамы.
Франц, светя лиловым фонарём на всю округу, снова довольно улыбался, балагурил и отирался возле шефа, изредка метая опасливые взгляды на Ермолаева.
Герд стоял по пояс в воде, ковырял пальцем швы, щёлкал ногтем по обшивке и сквозь зубы матерился по-русски.
— Чего там?
Иван с интересом наблюдал за манипуляциями бельгийца. Франц прогавкал перевод, а корабел вдруг разразился громкой нецензурной бранью. Снова по-русски.
Ваня восхитился.
'Во даёт!'
Настроение и самочувствие были отличными. Маляренко прекрасно выспался, отлично позавтракал и помылся в ручье. С душистым оливковым мылом. А потом Игорёха его побрил и подстриг.
Кайф!
— Что? Всё НАСТОЛЬКО плохо?
Бросать лодку, даже такую халтурно сделанную, было трындец как жалко. Герд выслушал перевод и так выразительно посмотрел на шефа, что тому стало неудобно. В итоге, по результатам осмотра Иваном были сделаны следующие выводы и приняты следующие решения.
Во-первых, лодка небезнадёжна. Починить её можно. Даже здесь. На 'Беде' у Герда имелся небольшой запас смолы и кое-какие инструменты. Вот пусть он этим и займётся.
Во-вторых, на это понадобится, минимум, неделя. А то и все десять дней. Поэтому он, Иван, предлагает сейчас вытащить эту лодку на берег, демонтировать двигатель, перевернуть её и оставить сушиться.
И, в-третьих, Маляренко решил срочно уходить домой.
Домой!
К Семье.
Беглянку вытащили совместными усилиями экипажа 'Беды' и местных аборигенов. Пока Франц, Герд и Станислав разбирали и вытаскивали на берег массивные детали движка, двое бахчисарайских ребят умотали в долину заканчивать ремонт маслопресса. Через два дня разобранный и тщательно упакованный Стерлинг занял своё место под навесом подальше от берега, а лодку перевернули вверх дном и оставили сушиться на солнышке.
Иван отвёл Станислава в сторону.
— Значит так. Сейчас домой пойду только я, Франц, Миша и женщины с ребёнком. За тобой на 'Беде' придёт Олег. Недели через две-три. Чтобы к тому времени эту лохань Герд в чувство привёл. Чтобы до порта дойти смогла, ясно? Проследишь за этим. Дальше. Алексеев останется здесь. И сейчас и потом. Он будет здесь жить. Оставишь ему доспех, арбалет, мачете и нож.
Станислав кивнул.
— Я потом тебе это компенсирую. И, самое главное, смотри за ним, Стас. И НЕ ВЕРЬ НИ ОДНОМУ ЕГО СЛОВУ и не вздумай с ним брататься. Ты понял?
— Так точно.
Лужин совсем другими глазами посмотрел на немолодого офицера, который с шутками и прибаутками помогал его ребятам ворочать корпус лодки и сквозь зубы задумчиво процедил.
— Понял…
— Стас, — Иван попытался говорить как можно мягче. — Я тебе всё объясню. Когда время придёт. Обещаю.
Следующей по списку была беседа с полковником. Иван придержал офицера, который вслед за остальными собрался в палаточный лагерь, и кивнул на лодку.
— Полковник, пора нам объясниться.
Иван сел на ящик. Алексеев остался перед ним стоять. Если это офицеру и не понравилось, то свои эмоции он держал при себе.
— Будущей весной я отвезу и отдам Кольцову и Илье обещанные автоматы. Ты поедешь со мной и, если Настин прогноз окажется верным, ты снова станешь во главе своего города.
