— Гавр, вы говорили, что это деловая встреча…

— Аня, не обижай меня, мы же договорились на "ты"… Да, деловая, но я весь день не ел и подумал, что просто умру с голоду, если не поем сейчас. Ведь ты не откажешь мне в этом, составить компанию за ужином. Тем более здесь, за столом, удобно все обсудить, — Гавр опять оглядел девушку, зная, как такой взгляд действует на женщин, — я взял с собой бумаги, договора, которые мне нужно перевести с английского на русский. Но только давай сначала поужинаем. Хорошо?

— Хорошо… Но я никогда не занималась переводом деловой документации… Почему бы вам… тебе не обратиться к специалистам, которые это делают.

— Пойми, это очень важные договора, а в бизнесе нельзя никому доверять… А тебе я верю, и тем более ты мне должна за те бумаги, которые утонули в луже, — Гавр опять со всей страстью во взгляде посмотрел на девушку. — Помоги мне, Аня… к сожалению, я очень слабо владею английским, иначе сам бы все перевел. Для меня это очень важная сделка. Помоги мне, пожалуйста.

— Конечно, Гавр… я сделаю все, что смогу. Когда нужно закончить перевод?

— К этим выходным. Я заеду за тобой, съездим, посидим в ресторане, там я и посмотрю переведенные тобой бумаги.

— Я вечером не могу… Поздно не могу. Может, я просто тебе отдам переведенные договора.

— А если у меня будут вопросы по переводу? Пожалуйста, Аня, не отказывай мне. Во сколько ты сможешь в субботу?

Аня почувствовала укол совести. Но, успокоив себя мыслями о помощи человеку и тем, что она, хоть и ненароком, утопила его бумаги в луже, она ответила.

— В пять… но в восемь я должна быть дома.

— Конечно.

Гавр опять изобразил на лице страсть, а затем увидел, что официант несет поднос с едой. Гавр приготовился к шоу.

Перед Аней поставили огромное блюдо с разными видами мяса. Обычно это блюдо бралось на компанию из нескольких человек.

Аня покраснела до корней волос, когда перевела взгляд со своего огромного блюда на небольшую порцию Гавра, где скромные листья салата оттеняли кусочек рыбы.

— Я это не заказывала, — в растерянности пробормотала Аня.

— У меня все записано, вы это заказали.

Видно, официант не привык слышать о своей некомпетентности от посетителей ресторана, и поэтому слова девушки его задели.

Гавр насладился немой сценой: разъяренный официант и сгорающая от стыда Аня.

— Принесите, пожалуйста, тарелку, — повелительным тоном изрек Гавр.

Официант, слыша командные нотки в голосе мужчины, моментально бросился исполнять его просьбу.

Когда перед Аней наконец поставили маленькую тарелку, а большое блюдо отодвинули в центр стола, она перехотела есть. Аппетит пропал, а краска стыда так и не сходила с ее лица.

Гавр почувствовал момент и, подняв бокал вина, посмотрел на девушку.

— За тебя, за такое прекрасное творение природы, которое создано, чтобы им любовались и восхищались. За мою спасительницу и за мой проект, за его осуществление. До дна, Аня, ты же ведь хочешь, чтобы мой проект осуществился?

Аня подняла бокал и выпила до дна, видя глаза Гавра, его улыбку и слыша его слова.

Вино скрасило ситуацию, и этот вечер для Ани прошел как в сказке. И даже руки Гавра на своей талии она потом восприняла так естественно, не возмутилась его прикосновениям и позволила поцеловать себя в губы. Ведь это же всего лишь дружеский поцелуй и не более…

Голова кружилась от всего произошедшего в ее жизни, и она не знала — то ли это вино, то ли этот мужчина так на нее действует.

Хотя наутро она ругала себя за лишнюю вольность в виде поцелуя, но ведь это лишь прикосновение губ к губам и не более. Оправдав себя этим, Аня приступила к переводу договоров, которые ей оставил Гавр. Хотелось перевести все правильно и в обещанный срок и она искренне хотела, чтобы проект по этим договорам, о котором говорил Гавр, у него осуществился.

Этот двухтысячный год для Алешки стал просто катастрофой. Недаром говорят — "миллениум", хотя разве в цифрах дело? Наверное, просто он родился под такой несчастливой звездой, и счастья в его жизни уже и не будет. О счастье теперь можно только вспоминать — это осталось в прошлом, том далеком прошлом, когда на свободе был Назар, и тогда у Алешки было все. Но главное — у него был спорт и цель, к которой он шел — олимпиада и победа на ней. Сейчас эта цель казалась такой далекой и скрытой от его глаз целым ворохом навалившихся на него проблем. Ему казалось, что он бьется как рыба об лед, но ничего не меняется.

Суды по их с бабушкой квартире регулярно проходили, и он даже был на паре таких судов, да только так толком ничего и не понял. А вот деньги приходилось регулярно платить юристу, который в очередной раз так спокойно и подробно объяснял ему, что они подадут апелляцию, ее рассмотрят, назначат заседания суда и там, возможно, что-либо решится. Алешка путался в терминах, которыми говорил этот человек, но он продолжал верить мужчине и каждый раз привозил ему деньги за работу.

Здоровье бабушки не улучшалось, да на это и не было надежды. Он покупал для нее все назначенные лекарства, вне зависимости от цены на них, и платил сиделке за уход за бабушкой.

Вечерами сам успевал на маленькой, грязной кухне в коммунальной квартире готовить для нее обед, потом убирался в их комнате.

В клубе у него была работа, но Гавр, сославшись на его проблемы со спиной и кары трудовой инспекции, если она узнает, что он эксплуатирует больного сотрудника, поменял его график выхода в зал. Теперь Леша работал официантом в самые плохие часы, когда было очень мало посетителей, а если и были, то чаевых они практически не оставляли.

Хорошо, что в ЦСКА у него появилось три частника, лошадей которых он работал, и еще образовался небольшой круг людей, регулярно берущих у него конкурные тренировки. Алешке даже пришлось сажать прокат на Зацепа, так как нужны были деньги. Хорошо, что хоть Зяма с возрастом поубавил свой норов и катал прокат. Хотя на жеребца Алешка мог посадить не всех, и это тоже была проблема, но хоть часть аренды Зацеп сам себе отрабатывал.

Одно радовало Алешу — в его жизни был Гавр, с которым можно было поговорить, рассказать обо всем, поделиться накопившимся. За это время Гавр еще раз дал Леше денег, и тот, скрепя сердце и переступая через себя, взял их, понимая, что сам не вытянет всего, что на него свалилось.

— Поедем сегодня со мной в клуб? — сразу спросил Гавр, как только Алеша вошел в его кабинет для очередной душещипательной беседы. — Составь мне компанию. Пожалуйста. Там и расскажешь обо всем. Хорошо?

Смена Леши уже закончилась. С бабушкой была сиделка, и он согласился, понимая, что Гавр столько для него делает, и вообще он его друг.

— Хорошо, — просто ответил Алеша и искренне ему улыбнулся.

По пути Гавр окинул его критичным взглядом.

— Мы сейчас в бутик заедем, там тебе одежду подберут, — видя возражение на лице Алеши, Гавр не дал ему сказать. — Пойми, ты со мной идешь. Там будут мои знакомые, а ты в свитере и джинсах. Пожалуйста, ради меня переоденься в то, что я для тебя подберу. Хорошо?

Алеша понимал разумность довода. Он-то сам безразлично относился к тому, как выглядит, но, оглядев себя, тоже решил, что застиранные джины и вытянутый свитер — это не вариант для клуба.

В модном бутике Лешку обступили два очень похожих на девочек мальчика и стали приносить одежду, которую тот безропотно примерял. Гавр все это время сидел в кресле и ждал очередного его выхода из примерочной. Лицо Гавра оставалось неизменным, но при этом он что-то тихо говорил третьему продавцу, который стоял рядом и ловил каждое его слово, а потом отдавал распоряжения своим помощникам.

В очередной выход Алеши — в модном молодежном костюме с рубашкой без галстука, узких брючках и приталенном пиджачке — Гавр был окончательно сражен его видом. Не совсем совладав с голосом, он хрипло проговорил:

— Резинку с волос сними.