Глубоко вдохнув раз, затем второй, виконт заставил себя разжать кулаки и уйти.

* * * * *

Сославшись на мнимую головную боль, Геро отказалась сопровождать мать на пикник к леди Мельбурн и провела послеобеденные часы в своей комнате, свернувшись калачиком на оконном диване с открытой книгой на коленях. Невозможно было не признать иронию в том, что убежденная старая дева, ослабев от смертного страха, поддалась искушению изведать напоследок плотское наслаждение. Геро продолжала внушать себе, что со временем свыкнется с потоком замешательства и смятения, в котором барахталась сейчас. Решительно выбрасывая из головы все мысли о происшедшем, она, наверное, в десятый раз подняла книгу, но тут в дверь поскребся Гришем, их дворецкий.

– Там какая-то особа хочет вас видеть, мисс.

– Особа? – оглянулась Геро.

– Да, мисс. Надеюсь, я не допустил ошибки, впустив ее, хотя, зная, что в ходе вашей… э-э-э… деятельности вы иногда общаетесь с такими женщинами, с которыми иначе…

– Где она? – перебила дворецкого мисс Джарвис.

– Я оставил ее в холле под присмотром одного из лакеев.

– Под присмотром? По-вашему, что она собирается сделать? Улизнуть с нашим серебром?

– Такая мысль действительно приходила мне в голову.

Захлопнув книгу, Геро поспешила вниз.

Лакей Джеймс стоял у подножия лестницы, прислонившись к обшитой панелями стене, скрестив руки на груди и не сводя глаз с рыжеволосой посетительницы, примостившейся на краешке одного из стульев времен королевы Анны, выстроенных в ряд вдоль стены. На ней было расшитое блестками полосатое розовое платье a la Polonaise [57], с вопиюще низким вырезом, подчеркнутым бордовыми лентами. Модная шляпка с тремя перьями бордового же цвета дополняла сногсшибательный наряд, некогда имевший щегольской вид. Но сейчас перья поникли, плечи красотки ссутулились, и она, прикрывая рукой рот, нервно грызла большой палец. Геро никогда раньше не встречала эту женщину.

– Вы хотели меня видеть? – поинтересовалась она.

Посетительница вскочила, широко раскрыв глаза. Приблизившись, Геро разглядела, что под перьями и румянами проститутка – совсем еще девчонка, лет шестнадцати, самое большее семнадцати. Гостья была такой низенькой, что еле доставала мисс Джарвис до плеча. Она явно тряслась от страха, но, задрав подбородок, старалась держаться вызывающе.

– Вы, что ли, мисс Джарвис?

– Именно, – подтвердила Геро.

Девица бросила презрительный взгляд на лакея:

– Я здесь не затем, чтоб стибрить ваше серебро.

– Тогда зачем вы здесь, мисс?..

– Ханна, – отозвалась та. – Ханна Грин.

– Неужели? – подняла бровь мисс Джарвис. Ей стало любопытно, через какое время после объявления, сделанного на кухне Молли О'Кифи, к дверям особняка начнут стекаться толпы расфуфыренных «Ханн».

Гостья сконфуженно нахмурилась и, помедлив, подтвердила:

– Ну да.

– Докажите, – скрестила руки Геро.

– Что? – недоуменно открыла рот девица. – Вы мне не верите? Да спросите любого – вам скажут.

– Любого… кого?

– О-о-о, – приложив руку ко лбу, запричитала незнакомка. – И что теперь, черт подери, мне делать?

– Можете вернуться туда, откуда пришли, – предложила хозяйка дома, одновременно досадуя и веселясь.

– Чего? Чтоб мне свернули шею, как бедняжке Тасмин?

Досада и веселье тут же улетучились, развеянные холодным ознобом.

– Пойдем, – схватив за руку, Геро втащила гостью в утреннюю гостиную и захлопнула дверь перед носом любопытствующего лакея.

– Где ты была? – требовательно спросила она девицу.

Та с округлившимися глазами рассматривала комнату: желтые шелковые занавеси, обитые дамастом стулья, картины в позолоченных рамах и высокие зеркала.

– Ух ты, – восхищенно выдохнула проститутка. – Я такого в жизни не видала. Да рядом с этакой красотой салон в «Академии» просто конура конурой!

Геро отогнала от себя мысль о возможной реакции бабушки, узнай та, что ее утреннюю гостиную сравнивали с салоном борделя.

– И что ты делала, – наседала мисс Джарвис, все еще не уверенная, что эта простоватая пигалица действительно неуловимая Ханна Грин, – после того, как сбежала из «Академии»?

Девица прошлась по комнате. Геро приглядывала за ее руками – на всякий случай.

– Роза потащила меня в этот чертов приют. Сказала, что там мы будем в безопасности, потому что никому не взбредет в голову искать нас в таком месте. Но в шесть часов утра каждый Божий день!.. – от воспоминаний гостья возмущенно поджала губы.

– Вас заставляли вставать в шесть утра? – забрезжила догадка в голове собеседницы.

– Если бы только это. Вставать и молиться! Целый чертов час!

– Каждый день?

– А то! В первый раз я подумала, что это какая-то дурацкая шутка, но когда и в следующий раз подняли ни свет ни заря, поняла, что мы влипли.

– А Роза не возражала?

– Нет, – буркнула Ханна со смешанным благоговением и раздражением. – Ей, по-моему, действительно нравилось. Прям аж жутко было.

– И что ты сделала?

– Умотала оттуда. Боялась, что меня постараются задержать, да только квакеры, по правде говоря, были рады-радешеньки со мной распрощаться.

– Не страшно было уходить?

– Не-а. То есть, когда мы из «Академии» сорвались, я и впрямь боялась, но потом, через пару дней начала думать, что это все ерунда и Розины выдумки. Ну, по крайней мере, большая часть, – поразмыслив, добавила девица.

– И обратно в «Академию» ты не возвращалась? – спросила ошарашенная Геро.

Ханна посмотрела на любознательную леди, как на слабоумную.

– Вы что ж меня, за дурочку держите? Нет. Сняла комнатушку на Хеймаркете. Правда, как прослышала, что стряслось с приютом Магдалины, опять перепугалась. Постаралась затаиться, но брюху-то хочется кушать.

Мисс Джарвис внимательно вглядывалась в оживленное личико собеседницы. Если это действительно Ханна Грин, она является живым доказательством утверждения, что дуракам везет.

– Расскажи мне про Тасмин, – попросила Геро.

Девица шмыгнула носом.

– Я как раз прохаживалась между Норрис-стрит и Джордж, когда она подвалила ко мне. Сказала, что есть одна знатная дамочка, которая даст за разговор со мной десять фунтов, а если поведем дело по-умному, то можем и больше заработать.

На самом деле, Геро пообещала двадцать фунтов любому, кто сведет ее с Ханной Грин. Очевидно, Тасмин Пул надеялась нагреть руки на товарке.

– Продолжай.

– Тасмин собиралась написать вам – знаете, она была такой умной, – отвела глаза Ханна. – Умела читать и писать, прям как не знаю кто. Ну и поднялась в мою комнату, чтоб сочинить записку, а я пошла за пирожками с мясом. А, когда возвращалась, увидела, как в дом входит тот хмырь.

– Хмырь? Мужчина? – переспросила Геро. – Какой мужчина?

– В смысле, какой? – насмешливо бросила Ханна. – Вы что, совсем ничего не знаете? Тот, который Хесси прикончил.

Где-то наверху послышался громкий от раздражения, брюзжащий голос леди Джарвис. Геро глянула на увенчанную бордовым плюмажем шляпку гостьи, бездонное декольте, сияние блесток и розово-белые полоски, и сказала:

– Сиди здесь.

Распахнув дверь, хозяйка приказала терпеливо ожидавшему в холле Джеймсу:

– Присмотри за ней.

А затем поспешила наверх, захватить ридикюль, шляпку, перчатки и зонтик – все то, без чего респектабельная леди не могла показаться на улицах Лондона, какой бы малореспектабельной не была ее поездка.

* * * * *

В наемном экипаже, остановившемся напротив хирургического кабинета Пола Гибсона, Ханна Грин сидела, напрягшись всем телом в ослином упрямстве.

– Не собираюсь я туда идти, – твердила она с присущим всем уличным женщинам отвращением к профессии врача. – Мне лекарь без надобности.

Мисс Джарвис с трудом поборола желание хорошенько встряхнуть спутницу.