– Не беспокойтесь, в целости доставлю ее к своей матушке, – уверил Калхоун, когда лорд Девлин вернулся на Брук-стрит для краткого совещания с камердинером.

– В «Синий якорь?»

Слуга покачал головой:

– Грейс сейчас больше просиживает в «Красном льве».

– Боже милостивый, – вздохнул виконт. «Красный лев», пожалуй, имел еще более дурную славу, чем «Синий якорь», но Себастьян просто не видел другого выхода. – Велю заложить для вас городскую карету.

У вздрагивающей от восторга Ханны Грин при виде экипажа, поданного к входу, перехватило дыхание.

– Ух ты… – прошептала она. – Ну прям как в сказке, точь-в-точь.

– Не хуже, чем поездка в коляске? – поддразнил виконт, подсаживая девицу в карету.

– Лучше!

– Твоя мать справится с ней? – недоверчиво глянул Девлин на камердинера.

– Мамуля-то? – рассмеялся Калхоун, забираясь на соседнее сидение. – Шутите?

– А вы с нами не едете? – поинтересовалась Ханна.

Отступая, Себастьян отрицательно покачал головой. Пожалуй, самое время для очередного визита в «Академию на Орчард-стрит».

Оставив Тома с коляской на Портман-сквер, виконт прошелся вверх по Орчард-стрит, ощущая в кармане тяжесть двуствольного пистолета. Вечер только вступал в свои права, на тротуарах толпились поздно вышедшие за покупками горожане. Приближаясь к некогда величественному особняку, Девлин поглубже надвинул на глаза шляпу и поднял воротник плаща.

Если кто-то и мог узнать мужчин, нанявших Розу, Хесси и Ханну на ночь в прошлый вторник и на следующий день вернувшихся, чтобы убить проституток, это была мисс Лил, содержательница борделя. Первый вопрос заключался в том, как пробраться через охраняемую бывшим боксером дверь, чтобы побеседовать с бандершей.

В наступающих сумерках масляный фонарь над входом «Академии» уже был зажжен, его дрожащее на вечернем ветру пламя отбрасывало на каменный фасад причудливые узоры из тьмы и света. Себастьян поднялся по невысоким коричневым ступеням, держа руку на оружии и приготовившись обманом или угрозами проложить себе путь внутрь.

Но на верху лестницы он запнулся: дверь была не заперта и даже слегка приоткрыта. Теснее сжав рукоятку пистолета, виконт вытащил его из кармана. Все чувства возбужденно насторожились. Взведя первый курок, Девлин плечом открыл дверь пошире.

В ноздри тут же ударил знакомый резкий запах свежепролитой крови, заглушивший аромат восковых свечей и дух упадка и обветшалости. Холл выглядел почти так же, как раньше. Бронзовые бра с покрытыми пятнами зеркальными отражателями освещали некогда великолепный ковер и пышную лепнину. В неярком золотистом свете виконт увидел Теккерея, который бесформенной грудой полусидел, полулежал возле стены у самого входа.

Сделав осторожный шаг, Себастьян толкнул вышибалу носком сапога, отчего бывший боксер медленно и тяжело перевалился на бок. Глаза здоровяка были закрыты, пухлые румяные щеки напоминали спящего ребенка. Держа оружие наготове, виконт дотянулся левой рукой до еще теплой шеи мужчины и попытался нащупать пульс. Но тут его взгляд упал на небольшое кровавое пятно, видневшееся из-под пиджака. Отвернув коричневый вельвет, Себастьян осмотрел аккуратный разрез на жилете: удар кинжалом. Точный и глубокий.

Девлин выпрямился, обеспокоенный неестественной тишиной в борделе. Он мельком заглянул в маленькую комнату по правую руку, но там, к счастью, было пусто. С колотящимся в груди сердцем Себастьян двинулся дальше. «Сколько женщин может работать в таком заведении? – размышлял он. – Две дюжины? Больше? Прибавь сюда клиентов…»

У тяжелой бархатной портьеры на арочном проеме виконт остановился. Полированная рукоятка пистолета в ладони стала скользкой от пота. У его ног лежал плотный мужчина лет пятидесяти, с тяжелым подбородком и седеющими темными волосами – судя по виду, посетитель, оказавшийся не в том месте и не в то время. Убитый распростерся на спине, широко раскинув руки, словно распятый на кресте.

Осторожно ступая, Себастьян обогнул труп и вошел в салон с блекло-изумрудными занавесями и дешевым шиком обветшалых зеркал, достаточно великолепных, чтобы в своей прежней жизни украшать залы Версаля. В золотистом сиянии ярко горевших на выщербленной мраморной каминной полке канделябров он увидел еще два мертвых тела.

Девушка, лежавшая у диванчика, была незнакома виконту. Перевернув жертву, он уставился в широко и незряче распахнутые голубые глаза. Светлые, как кукурузные рыльца, волосы, белые, мелкие, будто у ребенка, зубы. Из уголка рта вытекала струйка крови, рисуя на ковре бесформенный темный цветок. Позади, у подножия лестницы Девлин обнаружил мисс Лил.

Себастьян присел над телом. Жертва лежала на боку, вытянув руки вперед, словно в попытке оттолкнуть нападавшего. Дотронувшись до ее щеки, виконт заметил, под каким неестественным углом свесилась к плечу голова бандерши. Чтобы определить причину смерти, ему не требовался Пол Гибсон.

Четыре трупа. Сидя на корточках, виконт поднял глаза на второй этаж. Наверняка, кто-нибудь из убитых от неожиданности или ужаса вскрикнул перед смертью. Неужели наверху не услышали? Или обитатели этого заведения настолько привыкли к воплям и стонам, что никто и внимания не обратил?

Встав на ноги, Себастьян уже почти ступил на лестницу, но тут учуял еще один повисший в воздухе запах – горячий, едкий дымок торопливо потушенной свечи. Взгляд метнулся к занавешенному кружевной шторой алькову справа от камина. В прошлое посещение виконта на фоне горевшей в алькове свечи виднелся силуэт женщины с арфой. Сейчас в нише было темно и тихо.

Широкими шагами Девлин пересек салон и отдернул занавеску. В алькове стоял дух горячего воска, обуглившегося фитиля и животного ужаса. В центре ниши находилась брошенная арфа, а рядом – опрокинутый низенький стульчик. Сразу за шторой, распластав руки, словно пытаясь раствориться в панели, вжималась в стенку высокая, сухопарая женщина.

– Я не причиню вам вреда, – мягко уверил виконт. – Вы в безопасности.

Щуплая грудь вздрогнула от порывистого вдоха.

– Господь смиловался надо мной, – произнесла незнакомка срывающимся шепотом. – Ведь они мертвы? Все мертвы?

Себастьян всмотрелся в бледное лицо, ровные темные брови, выпирающие заостренные скулы. На вид лет тридцати, речь правильная, платье с высоким воротничком – скромное. И, судя по молочно-белой пленке, затянувшей зрачки, женщина была совершенно слепой.

– Как давно это случилось? – спросил виконт.

– Минуту назад. Может, две. Только что.

Девлин поднял взгляд на лестницу. Он шел по Орчард-стрит, не выпуская «Академию» из виду. Если бы кто-то покинул заведение за минуту-две до его прихода, он бы заметил.

– Куда они пошли? – Себастьян весь напрягся. – Те, кто сделал это? Наверх?

Задавая вопрос, виконт услышал над головой глухой стук, за которым последовал визгливый женский смешок, а затем более низкий мужской голос.

– Нет, – ответила арфистка, по-прежнему прижимаясь спиной к стене. – По коридору к черному ходу.

Себастьян перевел взгляд на темный коридор позади лестницы.

– А что там?

– Кухня, – отозвалась музыкантша. Вдруг она подняла голову, поворачиваясь лицом туда, где более резкий запах дыма заглушал свечной дух. – Вы чувствуете?

Он чувствовал. Он еще и слышал: рев огня, треск объятых пламенем, разгорающихся старых балок.

– Проклятье! – чертыхнулся виконт, хватая арфистку за руку. – Они подожгли дом! Бежим!

Выдернув спутницу из алькова, он громко закричал:

– Пожар! Все на улицу! Быстрее! Горим!

– Нет, – рванувшись из захвата, слепая бросилась за занавеску, – моя арфа!

– Черт подери, – снова ругнулся Девлин, глядя, как она силится поднять инструмент, – давайте я понесу.

Уже стало заметным красноватое свечение из задней части дома, послышались женские вскрики, встревоженные оклики мужчин, топот бегущих по ступеням ног.