— Значит, он не был богом? — спросил Ладья, шагая следом за Александром и Королевой по винтовой лестнице и постоянно оглядываясь назад.

Если бы что-то пошло не так, то выбраться из лабиринта пещер было бы не так просто.

— Вряд ли. Он был поразительным, просто удивительным человеком, достойным восхищения и восхваления. Но только человеком. Вот в чем наследие исторически существовавшего Геракла. Вершина человечности. Планка, к которой все мы тянемся.

Лестница заканчивалась перед массивной деревянной дверью. Здесь Александр снова удивил их. Он открыл потайную панель, замаскированную под камень. За ней оказалась пластинка-идентификатор. Бородач приложил к ней ладонь. В следующее мгновение вокруг нее дважды вспыхнул голубой свет. Щелкнул замок, и дверь открылась внутрь.

Помещение оказалось большим и вполне современным. Каменные стены, сталактиты, свисавшие с потолка, древние наскальные рисунки говорили о возрасте пещеры, а компьютеры, лабораторные столы и ряды холодильников — о том, что здесь давно обосновались люди нынешней эпохи. Если когда-то тут и имелись следы обитания неандертальцев, то они дано были стерты или счищены пылесосом с каменного пола, отполированного до блеска.

Ладья убедился, что перед ними — именно то, что было на уме у Пирса. В огромном зале находились только они. Настало время снять маски и получить кое-какие ответы.

Оперативник выхватил пистолет Джорджа и наставил его на Александра.

— Извини, приятель, но мы хотим задать тебе несколько вопросов, на которые нам крайне желательно получить ответ. Причем быстро.

Стэн ожидал от этого человека какой угодно реакции. Ему случалось видеть, как более крепкие парни от страха погибнуть мочились в штаны, плакали, с трудом держались на ногах. Но Александр только усмехнулся. Он знал что-то такое, что позволяло ему сохранять спокойствие в то время, когда на него был направлен пистолет.

Диотрефес сел на табурет, сложил руки на животе и спросил:

— Что именно вы желаете узнать?

Королева и Ладья не спускали глаз с бородача, повеселевшего неизвестно почему, поэтому не заметили, что к ним приближаются две странные фигуры.

Они крались по потолку.

Нью-Гемпшир

Слух о человеке, который вошел в пылающий ад, разлетелся по кемпингу быстрее пламени, пожиравшего дом. Толпа увеличилась до сотни человек. Женщины, услышав новость, ахали. Мужчины объясняли, почему они не бросились в дом. Дети смотрели на пожар вытаращенными глазами. Король заметил, что один подросток снимает все происходящее видеокамерой мобильного телефона.

«Если Слон выйдет из дома живым, то нельзя допустить, чтобы эта видеозапись попала в Интернет, — решил он. — Если это не выйдет…»

Сиглер постарался не думать о самом страшном, но прошла уже почти минута с того момента, как Слон вбежал в огонь.

Издалека донесся вой сирен пожарных машин. Служба спасения Плимута быстро откликнулась на звонок Фреда. Если бы пожар распространился, то весь кемпинг вскоре был бы охвачен пламенем. Но как только Джек подумал о том, что придется эвакуировать всех здешних обитателей, прогремел взрыв, и в крыше дома образовалась дыра размером в четыре фута, из которой повалил дым. Король в отчаянии покачал головой. Дом разваливался на куски. Слону не суждено было…

Дым немного развеялся. Из дыры в крыше показалась голова. Человек разбросал в стороны обугленные обломки и спрыгнул с высоты второго этажа. Когда он ударился о землю, раздался звук, похожий на треск ломающихся веток. Ноги храбреца сломались. Он повалился набок и перевернулся на спину, прижимая к груди что-то непонятное, завернутое в одеяло.

Несмотря на толстый слой черной сажи, Король сразу узнал могучую фигуру Слона. Тор тоже. Пес взглянул на героя и заскулил. Но никто, кроме них, не узнавал этого человека. Мальчишка с мобильным телефоном мог бы сколотить неплохое состояние благодаря своей видеозаписи.

Слон стиснул зубы и крепко зажмурился. Жуткая боль терзала его тело. Он с трудом приподнялся, встал на колени, одной рукой обхватил себя за пояс, а другой все еще прижимал к груди что-то, завернутое в толстое одеяло.

Король пошел к нему. Он знал, что это Слон, но чего-то опасался. Что-то было не так. Джеку хотелось броситься к товарищу, явно страдающему от боли, но внутренний голос, который он не в силах был заглушить, упорно твердил ему другое: «Беги!»

Соммерс не мог остаться в живых.

Все же Король шагнул еще ближе.

Кожа у Эрика была жутко обожжена и изуродована. Местами до самых костей обнажилась ярко-алая плоть. Квазимодо был бы красавцем в сравнении с ним. Он дышал глубоко и быстро, хрипло, с присвистом, как жутко испуганное животное. Соммерс странно изменился изнутри и снаружи. Пламя превратило его в чудовище.

Толпа тоже увидела это. Король сделал еще один шаг вперед. Толпа подалась назад. Но вдруг в лице Слона что-то изменилось, и это заставило Короля остановиться. Происходило нечто непонятное.

Какая-то женщина в страхе взвыла и стала протискиваться сквозь толпу назад. Она увидела то же самое, что и Сиглер.

Нечто невероятное, невозможное.

Слон взревел не то от ярости, не то от боли, и вдруг его обуглившаяся кожа начала трескаться и падать на землю, словно пепел или нежные перышки. Порывом ветра несколько кусочков подняло в воздух над толпой зевак. Люди пригибались и кричали, пугаясь лоскутков, парящих в воздухе, тонких, как черная бумага. Отпадавшая кожа Эрика быстро сменялась новой. Отросли сгоревшие волосы. Разгладилось изуродованное лицо. Через тридцать секунд после того, как он спрыгнул с пылающего дома и чуть не сгорел, Соммерс снова стал самим собой. Даже его крик зазвучал по-человечески. Он исцелился.

Как только Слон перестал кричать, Король поспешил к нему. Пока зеваки не начали делать какие-то выводы насчет всего случившегося, нужно было действовать. Люди могли поступить как угодно, счесть этого человека добрым или злым. Ангелом или демоном. Религиозные типы всегда склонны четко расставлять акценты.

Теперь Сиглер поражался. Почему же он сразу, еще на острове Тристан да Кунья не догадался, что Слону впрыснули регенерационную сыворотку? Джек должен был понять это, когда Соммерс пережил страшный взрыв без единой царапинки. Но сейчас вопрос был в том, лишится ли товарищ рассудка.

Король опустился на колени рядом с другом и увидел, что его кожа и обгоревшая одежда до сих пор дымятся. Джек держал правую руку за спиной и был готов выхватить оружие, если таковое понадобится. Это было бы ужасно, но если Слон уподобится регенерату и набросится на толпу, то вряд ли хоть кому-то удастся уцелеть.

Сиглер положил левую руку на плечо товарища и проговорил:

— Слоник!..

Их глаза встретились.

Голос Эрика зазвучал подобно звериному рыку:

— Я здесь. Пока это я. Но если я не смогу управлять собой, стану как те, другие, то сделай это. — Он перевел взгляд на руку Короля, заведенную за спину. — Расшиби мне башку.

Больше ничего говорить было не нужно. Оба понимали, что может произойти. Если бы Слон потерял контроль над собой, то он расстался бы и с головой. Это было бы актом милосердия. Соммерс скорее погиб бы сам, чем погубил бы невинного человека, а уж тем более — товарища по команде.

— А дети?..

Слон распрямил плечи и поднялся. В руках он держал скомканное одеяло. Когда Эрик встал в полный рост, толстая ткань развернулась, и все увидели двоих детей. Они не обгорели, но были без сознания.

Толпа огласилась радостными восклицаниями. Послышались крики: «Хвала Иисусу! Благодарим тебя, Господи». Но восторженный гомон потонул в вое сирен пожарных машин, выехавших из-за поворота и устремившихся к лесу.

— Им нужна помощь врача, — с трудом выговорил Слон.

— Не спеши, — отозвался Король, взял у него детей одного за другим и уложил на землю подальше от полыхающего дома.

Тор облизал их лица и улегся рядом. Сострадание не считалось тем, что ему следовало уметь делать. Он просто-напросто повел себя как типичный золотистый ретривер.