Пальцы начали выплетать по схеме нужную комбинацию. Причём так быстро, что появилась уверенность: эта схема им знакома и сейчас как раз включилась память тела. Осталось только несколько штрихов до активации, когда Владимир Викентьевич вдруг спохватился:

— Елизавета Дмитриевна, а если он там?

Уточнять кто, я не стала.

— Если он там, я не буду вытаскивать, лишь ощупаю. В руки не возьму. Условие договора: как только артефакт оказывается у меня в руках.

Признаться, хоть говорила я твёрдо, но некий мандраж был. Как-никак сейчас многое решится, а если не решится, то я понятия не имею, где ещё может быть этот клятый артефакт. Поэтому плетение на себя я отправляла, закрыв глаза. И почти сразу почувствовала жжение. Лёгкое, но не позволяющее ошибиться с местом. Когда я приподняла юбки и ослабила завязку на панталонах, чтобы их приспустить, обнаружила в животе дыру. Чёрную дыру, обрамлённую голубым сиянием и ведущую в никуда. Парной дыры на спине не было, поскольку там ничего не жгло, но на всякий случай спину я тронула.

— Есть? — спросил Владимир Викентьевич подрагивающим голосом.

— Дыра есть.

— А артефакт?

Засовывать руку в себя было страшно, но зажмуриваться я не стала. Было дико видеть, как рука исчезает внутри моего тела, но все мысли об этом вылетели из головы, когда палец коснулся чего-то круглого и гладкого, неприятно ужалившего магией.

Выкручивало меня знатно, так выкручивало, что я показалась себе мешком, забитым всякой всячиной, перемалываемой не иначе как на чёртовой мельнице. До боли, до хруста костей, до потемнения в глазах и почти до потери сознания. Накатила мерзкая слабость, зато одежда, напротив, скатилась, оставив меня в первозданном виде. Увы, не человечьем, лисьем. А ещё меня столь сильно тошнило, что я не удержалась и извергла остатки обеда, хорошо хоть не на свою одежду, а чуть в сторону.

Выпутавшись из тряпок, я с ужасом обнаружила, что сработал телепорт и нахожусь я в кабинете Ли Си Цына, а вырвало меня аккурат под его стол. Почему-то сразу повернулась посмотреть, не вырос ли второй хвост, раз уж ипостась та же, что и при прошлом переносе. Слава всем богам, не вырос. И даже единственный выглядел намного симпатичнее, чем когда я его наблюдала в последний раз: и шерсть заблестела, и пушистость проявилась. Третьего животного не дали, но решить, рада или разочарована, я не успела: в коридоре загрохотали шаги хозяина дома. Эх, зря я не подумала одеться. Впрочем, не факт, что успела бы, а встречаться с Ли Си Цином в нижнем белье для главы клана слишком легкомысленно. Пачкать чужие кабинеты неприлично, поэтому я убрала плетением последствия тошноты, а уже потом перешла в форму рыси и даже приняла правильный высокомерный вид, хоть лапы подрагивали от противной слабости, а во рту стоял мерзкий привкус.

— Итак, вы его нашли, Елизавета Дмитриевна, — возбуждённо бросил с порога Ли Си Цын. Показалось, что с последней нашей встречи он ещё больше поправился. Хотя куда больше-то? Он и без того выглядел необъёмным. — Давайте же сюда. Где он?

Он едва заметно дёрнул носом и оглядел кабинет, уделив особое внимание ковру: не поднимается ли тот где бугорком, храня следы моего преступления перед хозяином дома. Я аж порадовалась, что предусмотрительно всё убрала. Чувствовала я себя премерзко, намного хуже, чем при прошлом переходе. Наверное, сыграл свою роль контакт с артефактом.

— И вам доброго вечера, Борис Павлович, — елейно пропела я, делая вид, что всё идёт по плану. Моему, разумеется.

Ли Си Цын стоял, перекрывая проём, причём полностью за счёт огромного шёлкового халата, больше напоминавшего театральную ширму, чем предмет одежды. Впрочем, даже прорвись я через дверь, в этом доме долго не побегаю и телепортом уйти не смогу.

— К чему эти расшаркивания? — он вперил в меня тяжёлый взгляд, словно пытался загипнотизировать.

— К хорошему воспитанию, — пояснила я. — Вас не учили, что главе другого клана нужно сказать хотя бы здравствуйте, а уж потом переходить к просьбам.

Я важно задрала голову и распушила усы. Подумалось, что лисой выглядела бы куда впечатляюще, но… Но Ли Си Цын наверняка смотрелся в зеркало и не поразился бы до глубины души моему виду. Само же наличие ещё одного звериного облика я хотела оставить в тайне до тех пор, пока не разберусь, даёт ли это дополнительные преимущества или, напротив, создаёт проблемы.

— Главе? — он нахмурился. — И куда же вы Фаину Алексеевну дели? Не иначе как в бочку законопатили и по морю пустили. Иначе она с властью в клане не рассталась бы. Законопатили-то хорошо? Не утонет? Ай и утонет — не моя печаль.

Он наконец захлопнул дверь, заставив меня поёжится, поскольку выйти теперь отсюда я могла только по его желанию. Но показывать свой страх — последнее дело, тем более что я артефакт ещё не передала. Место входа в пространственный карман не светилось, и я могла только порадоваться, что при столь несвоевременном перебросе моя рука не осталась внутри меня же. Не хотелось бы проверять, что случилось бы, останься она там.

— У неё свой клан, у меня свой, — гордо ответила я. — Кстати, если уж речь об этом зашла, предлагаю заключить союз, пока есть возможность. Сильные кланы должны держаться друг друга.

Ли Си Цын сначала громко фыркнул, а потом захохотал. Тяжело прошёл к столу и грузно уместился в кресло. Кресло даже не заскрипело. Магией, наверное, усилено.

— Елизавета Дмитриевна, я не глава клана, чтобы заключать с вами договора, — напомнил он. — А глава вряд ли сочтёт ваш клан сильным. Если, разумеется, вы не увели большую часть рысьинского.

— Не увела, — вынужденно призналась я. — Правда, Александр Николаевич очень ко мне хотел, обещал что-то у Фаины Алексеевны отобрать, если возьму.

— Но вы не взяли?

Я переступила лапами, если уж пожать плечами не удалось бы. В самом деле, не может же Ли Си Цын всерьёз рассматривать вероятность того, что я возьму под своё крыло столь неоднозначную персону? Хотя сам Ли Си Цын тоже весьма неоднозначен, но я бы от него не отказалась.

— А вот если бы вы выразили желание… — промурлыкала я.

— Не выражу, — отрезал он. — Могу выдвинуть встречное предложение. Уверен наш глава одобрит, если вы вольётесь всем своим сильным кланом в наш.

— Как хотите, — легко ответила я, игнорируя столь явное неуважение. — Второй раз предлагать не буду, Борис Павлович.

— И много человек у вас в клане? — неожиданно спросил он.

— Звягинцев и семья Тимофеевых, который раньше под Соболевыми были. Филипп Георгиевич — известный целитель.

— Эко вы с Соболевыми, — покрутил головой Ли Си Цын. — Злопамятные они. Им бы Софии Данииловны хватило.

Хвост нервно дёрнулся, но я понадеялась, что собеседник этого не заметил. Как-никак сижу на куче своей одежды, в ней десять хвостов запутаться могут.

— А что с Софией Данииловной? — как можно невозмутимее спросила я.

— Елизавета Дмитриевна, газеты я читаю и думать умею. На трон нацелились?

— Вот ещё, — фыркнула я. — Пусть они сами со своим троном и заговорщиками разбираются. А я почти помолвлена.

При этих словах меня словно в сердце ужалило: бедный Хомяков под арестом, я здесь, а мне непременно нужно завтра утром быть у следователя. А Владимир Викентьевич? Наверняка он разволновался, когда я пропала из столь усердно защищённого им помещения.

— С племянником моим сговорились? — неподдельно удивился ЛиСи Цын.

Я аж попятилась от ужаса. Нет уж, сидит Песцов под защитой маменьки, пусть и дальше сидит.

— С чего вы взяли этакую глупость?

— Ну раз нет, то мне и дела до вашей почти помолвки нет, — сурово сказал Ли Си Цын. — Смотрю, целителем вы пока не стали, а уже научились мастерски заговаривать зубы. Перейдём к нашему договору. Артефакта при вас нет. Я его не чувствую. Где он сейчас?

— Артефакт при мне, Борис Павлович, — неохотно сказала я. — Но прежде чем вы займётесь вашим таинственным ритуалом, о котором я ничего не знаю и знать не хочу, мне нужно, чтобы вы вернули меня в Царсколевск. Срочно вернули, пока в полицию не отправили заявление о покушении на главу клана. Перенос был слишком неожиданным.